— Откуда?
— Кузнец большую партию закончил незадолго до того, как все это началось. Думал купцам продать, — сказала Элисса, стоявшая тут же, у частокола. — Правда, мне пришлось поклясться, что когда мы пойдем в замок разузнавать, что случилось с Эамоном, поищем его дочь, она там служанка.
Алистер пожал плечами.
— Мы в любом случае туда пойдем, так почему бы нет? А для нас у него что-то найдется?
— Сходи, поговори. Тем более что у нас там какое-то барахло оставалось на продажу.
В последней стычке с порождениями тьмы они действительно взяли трофеи, но иначе как барахлом добычу и в самом деле не назовешь. Так что торговаться пришлось до хрипоты, но Алистер все же сменил свой доспех Серого Стража — неразумно открыто расхаживать в нем, когда за головы оставшихся Стражей платят золотом — на приличную кольчугу. И щит удалось обменять, а еще добыть приличный меч для Стэна — клинок порождения тьмы хоть и выглядел ужасающе, иными достоинствами не блистал. Времени на это ушло изрядно, и, выйдя из кузницы, Алистер обнаружил, что Стэн волочет за шкирку гнома, следом плетутся трое вооруженных людей с мордами головорезов, а Элисса комментирует шествие, в доступных выражениях объясняя гному, как он был неправ, пытаясь отсидеться дома, пока все остальные будут сражаться.
— Где благородных девиц учат таким словам? — не удержался Алистер.
Элисса засмеялась.
— В конюшне. На псарне. Всюду, куда подрастающая девица таскается хвостиком за старшим братцем.
— Вот так и идёт прахом подобающее воспитание.
— Учитывая обстоятельства, оно оказалось вполне уместным.
Алистер хмыкнул — крыть было нечем. Обернулся к Стэну.
— Я тебе меч приличный нашел.
— У меня есть, — сказал Стэн, опуская гнома на землю.
— Да я не о том барахле.
— Я тоже. — Кунари потянул из-за спины клинок, протянул в ладонях Алистеру, нежно и бережно, точно величайшее чудо. — Я нашел свой меч.
— Ты меня ограбил, хочешь сказать, — вмешался гном.
— Нельзя "честно купить" у вора, обобравшего раненого. Ты сам вор, а я просто вернул свою вещь.
О том, что случилось с отрядом соплеменников Стэна, Алистер уже знал. Равно как и о том, что Стэн убил приютившую его семью, обезумев от мысли, что его меч исчез, а, значит, он навсегда остается изгнанником.
— У него там на стенах собрание неплохое висело, — пояснила Элисса. — Стэн как увидел… Остановить его я не смогла.
— Не пыталась, хочешь сказать, — снова влез гном.
— Я, хоть и не настолько ценю свою жизнь как ты — собственную никчемную шкуру, но все же умирать раньше времени не хочу.
— Хватит, — не выдержал Алистер. — Почтенный гном, возьми вот этот клинок в качестве возмещения. Он почти так же хорош.
— Сперва по миру пустите, потом убьете, — проворчал гном, но клинок взял.
Алистер проводил его взглядом, хихикнул, глядя на то, как мужики пытаются примерить кольчуги — и хлопнул себя по лбу, сообразив. Стальная проволока для колец.
— Элисса, сбегай к серу Перту, пусть пришлет нескольких рыцарей, чтобы научили селян правильно подогнать доспех. А я пока с кузнецом поговорю.
Весь остаток дня они впятером — и еще эльф-соглядатай, объяснивший, что делать — выстилали дорогу от замка петлями, устраивая их прямо поверх натасканных деревенскими дров и хвороста, обильно залитых горным маслом. Теган, когда услышал, что задумал Алистер, сперва восхищенно присвистнул. Потом сказал.
— Но рискуем спалить деревню дотла.
Алистер пожал плечами.
— Дом можно отстроить. Вернуться с того света нельзя. Церковь каменная, не займется, так что те, кто там будут, от огня защищены. Но я все-таки надеюсь, что до этого не дойдет.
— Почему я сам до этого не додумался?
— Потому что ты можешь себе позволить геройски погибнуть. Я — нет.
— Кстати, Алистер, ты думал о том, что теперь, когда Кайлан мертв…
— Нет. И не собираюсь. По крайней мере, пока не закончим Мор.
Теган замолчал, к великому облегчению Алистера. Тот вышел из церкви, глянул на солнце, коснувшееся воды.
— Элисса!
Он приготовился было спорить, но девушка лишь буркнула "слушаюсь", и вошла внутрь. Пусть дуется, главное — целее будет. Алистер загнал за двери всех, кто не собирался сражаться, убедился, что тяжелый засов закрыли изнутри. Нашел взглядом Лелиану и эльфа, устроившихся на крышах вместе с теми из местных, кто умел управляться с луком. Стэн и пес уже стояли у мельницы, среди рыцарей, Морриган бродила где-то по улицам, но тоже должна была скоро подняться на гору. Да и ему пора. Алистер в последний раз посмотрел на толстые дубовые двери — в случае чего, сразу не выломаешь. Те, кто внутри, может, и продержатся до утра, если защитникам не повезет. Замер на миг около розового куста — бутоны в свете закатного солнца казались густо багровыми, почти кровавыми — Алистер даже потрогал лепестки, гладкие и прохладные, точно девичья кожа. Так странно — кругом страх, а вскоре будет и смерть, а им все нипочем — цветут… Он сорвал бутон. Из-за спины неслышно появилась Морриган, и Алистер залился краской, точно ведьма поймала на чем-то постыдном. И то сказать — бойня вот-вот начнется, а он тут цветочки рвет.
Волшебница отобрала у него розу — Алистер так удивился, что толком и не пытался удержать — обвела ладонью, что-то шепча. Протянула обратно.
— Возьми. Теперь не будет вянуть, и в мешок положишь смело — не помнется. Но только сделай одолженье — как будешь дарить, не говори о том, будто она похожа на цветок. Тот первый, кто сравнил красу девичью с розой, был поэтом, остальные, что бездумно за ним твердят — лишь олухи. Не слишком ты умен, но все же не стоит выглядеть еще глупей, чем есть.
Когда к Алистеру вернулся дар речи, ведьма уже спешила вверх по тропинке.
— Морриган, а тебе-то чем она глянулась?
Она улыбнулась.
— Мы подрались при первой встрече, знаешь. Не буду я причину называть, пустяк, но смелость той, что не страшилась схватиться с ведьмой, оказалась мне по нраву. Потом, когда знакомы стали мы поближе… Интересны мои рассказы ей о том, как лес живет. О том, как я жила доселе. Она ко мне как к равной отнеслась, не к ведьме.
Алистер кивнул.
— Спасибо тебе, Морриган.
— Не для тебя стараюсь.
Вот уж в этом Алистер не сомневался.
— Идут! — закричал дозорный.
И думать стало некогда.
Поначалу все было неплохо — мертвяки исправно путались в стальных петлях и горели, дергаясь на месте. Но вторая волна просто прошла по головам первой, и зажженные стрелы, которыми чудовищ осыпали с крыш, не помогли. Так что пришлось взяться за оружие, и, проклиная всех колдунов на свете, — хоть бы Морриган не услышала — рубить и рубить уже мертвую, бескровную плоть. Давно затверженные приемы не помогали: обычный человек с пронзенной грудью валится оземь, мертвяк шел себе дальше. Рыцарей оттесняли — медленно, но верно — до самых дверей церкви, где сгрудились вооруженные деревенские. Отступать стало некуда. Хвала Андрасте, покойные были не так шустры, как живые, иначе тут бы всем и конец пришел. Алистер потерял счет обрубкам, что дергались на земле. Меч становился все тяжелее, отказываясь подниматься. Рядом рычал Стэн, поминая кого-то на своем языке. Морриган прислонилась к дверям, вконец растратив силы, и Алистер выкроил миг, послав Пончика защищать ее — мало ли кто за спину проскочит. Казалось, рассвет никогда не наступит. Но солнце все же взошло, и с первыми его лучами то подобие жизни, что вело мертвые тела, ушло из них окончательно.
Алистер уселся на ступени церкви и начал оттирать меч обрывком одежды мертвеца.
Вокруг плакали, смеялись и молились одновременно. Стэн опустился рядом.
— Я думаю о тех, кому эти, — он кивнул на окончательно упокоенную нежить, — приходились родней когда-то. Мы не заботимся о телах, отслужившая свое оболочка не важна. Но все же знать о том, что какой-то саирабаз использовал их так… Не знаю, какой казни это заслуживает.
