И сила, порождающая эту магию, нашла тёплое место в его душе!
Он не миротворец! Грандиозный обман раскрылся, показав оскал ужасающей правды. Да, он избран. Но не Всевышним. И даже не людьми. А той силой, которая повелевает почти непобедимыми сущностями — некромантами. Некромант! Вот его таинственный заступник! От них нет спасения. Им бесполезно сопротивляться. Разве что… о нет, неужели ему придётся объединиться с теми, кто преследовал его, кого он только что ударил запретным во всех магических сообществах заклятием!
Но другого выхода нет…
«Почему же нет? Как насчёт твоего личного пути, Мелфай? Без храмовников, магов и некромантов! Быть хозяином своей жизни, стать… сверхчеловеком!»
— Схватить его! — ворвался в его возбуждённое сознание голос настоятеля Веремея.
Прямая угроза вернула его в реальность. Стражники окружали его, выставляя перед собой щиты. Светловолосая воительница, запомнившаяся Мелфаю с Мелиса, бросилась к Марку и, убедившись, что с ним всё в порядке, взялась за рукояти сабель. Широкоплечий сарпедонец снял из-за спины топоры. Сбегались крестьяне, вооружённые чем попало. Поднимались на ноги храмовые стражи, оправившиеся после магического удара.
Мелфай попятился, угрожающе указывая синим камнем то на одного, то на другого противника, и знал, что второго подобного заклятия ему не сотворить.
«С кем ты собрался вступить в союз против некромантов, Мелфай? С этими? Это конец. Жребий брошен — обратный путь отрезан. Конечно, ты ещё можешь упасть на колени и слёзно молить о прощении в надежде, что тебя помилуют. Но к такой ли судьбе ты стремился? Для того ли появился на свет, чтобы стать рабом-послушником на перевоспитании сборища лицемеров? Не обольщайся их напускным милосердием. Они милосердны только к рабам. Каждого, кто сильнее их — они ненавидят лютой ненавистью. Все они — твои враги!»
«Только не Эльмика. Она любит меня…»
И тут же он вспомнил о трёх нитках, завязанных на поясе. Зелёная — из отцовского плаща, коричневая — из мантии сельского священника Спуриаса и серая — из халата Эльмики. Три самых лелеемых чувства, три символа, три сердца. Он должен разорвать их — только сейчас Мелфай понял секрет того тайного оружия, о котором говорил таинственный незнакомец в Белом Забвении. Родственные чувства, любовь, вера — вот цена той силы, что сделает его непобедимым! Теперь всё сходится. Законы вселенной незыблемы — невозможно обрести сверхчеловеческую силу, не принеся сверхчеловеческой жертвы.
Враги приближаются, смыкая круг. Мелфай и не заметил, как его рука сама сорвала с пояса заветные нитки и намотала их на пальцы.
Остекленевшими глазами он увидел, как Эльмика бросилась к нему, кажется, догадавшись, что он задумал, и закричала с мольбой «Нет! Не делай этого!», но он уже не мог остановиться.
«Прости, любимая. Я не могу. Не могу позволить им разрушить мою мечту».
Скрученные втрое нити порвать непросто. Мелфай дёрнул раз, второй и только на третий они лопнули, и звук разрыва звоном отдал в его ушах.
— Воля, — произнесли уста. Простое, незамысловатое слово вместо сложных и закрученных формул заклинаний, где каждый слог, каждая интонация играют важную роль.
И тотчас он ощутил, как на пути всех этих людей восстаёт неодолимая преграда. Что-то вспыхнуло, рождая в облаке дыма новое существо: сильное, грозное, могущественное и такое родное, словно воплотилась часть его души, чтобы защитить его.
— Будь ты проклят, Маркос! Ты это сделал, ты меня вынудил! Ты хотел отнять у меня мечту — получай! — непроизвольно вырывается из горла ненавидящий крик.
* * *
Сизый дым, порождённый магической вспышкой, стремительно расползался, будто спешил убраться подальше от существа, восставшего на том месте, где секунду тому стоял Мелфай. Сам юный маг спешно удирал прочь.
Народ изумлённо отшатнулся: послышался чей-то испуганный вскрик.
Перед Храмом Призвания стояла воительница в тёмно-сизом чешуйчатом облачении, плотно прилегающем к телу. Круговорот чёрного тумана обволакивал её фигуру, словно длинные развевающиеся одежды. Высокая, крепкая, голову её покрывал круглый шлем, из-под которого выбивался хвост фиолетовых волос. Каменное лицо, лишённое всяких признаков жизни, отдавало холодом. Маленькие стальные глаза как будто ничего не выражали, но их пустота угрожала и давила.
«Я сокрушу любого, кто встанет на моём пути!» — говорит воительница своим видом. В подтверждение этой угрозы, руки её сжимают боевой шест, как будто деревянный, но на самом деле — сотканный из магической материи, как и сама воительница.
Превозмогая тошноту и отвращение, вызванные заклятием Мелфая, Марк приподнялся. Он оцепенел на мгновение, когда ощутил, что это существо не просто фантом или живая магия, а нечто более сложное и опасное. Ему почудилось, что в этой эфемерной воительнице соединились некромантия — страшнейшая из магий — и часть души Мелфая, давшая жизнь этому существу.
— Что это за тварь? Берегись! Обходи её! Не дай уйти колдуну… — раздались крики стражников. Они уже справились с первым испугом и теперь хотели как можно скорее прикончить опасное создание и схватить мага, его породившего.
Десятник махнул рукой, повелев двум стражникам догнать Мелфая, пока остальные будут биться с тварью. Воины-анфейцы послушно бросились следом за удирающим юным магом, и тут, застывшая, словно статуя, воительница ожила. Что произошло в следующую секунду, никто не понял: глаза оказались неспособны уследить за передвижениями призрачной воительницы. Один стражник глухо вскрикнул, получив шестом по нагруднику, и упал на траву, другой подлетел и рухнул, подсечённый по ногам.
— Кто ты?! — раздался громогласный голос настоятеля Веремея, в котором смешались грозность и суеверный страх. — Заклинаю тебя силой и могуществом Спасителя, отвечай: как твоё имя?!
Воительница застыла с воздетым шестом в развевающихся одеяниях чёрного тумана. Марку почудилось, что по её каменному лицу пробежала усмешка.
— Моё имя Воля, — раздался беззвучный ответ.
И вновь замелькали неуловимые движения, развороты, прыжки, глухие удары и крики отлетающих стражников. Воины-анфейцы и некоторые из крестьян и послушников храма, имевшие при себе оружие, рассыпались вокруг, окружая врага, но это ни к чему не привело. Зайти воительнице в спину было невозможно; всякий, кто пытался нанести ей удар, сам падал, словно сражённый громом. Двое или трое уже лежали без чувств, другие отползали подальше, благодаря Спасителя, что в руках врага всего лишь шест, а не меч или копьё. Если бы призрачная воительница была вооружена острой сталью, многие бы встретились с вечностью в этот день.
