- И, тем не менее, я этого хочу, - Андрас продолжал стоять на своём. - Я уже всё решил. Тебе меня не переубедить. Если не согласишься сам - попрошу помочь Гайку.
Лицо Аякса исказилось в оскале. Он что-то громко прокричал на неизвестном Андрасу языке и отшвырнул в сторону стул. Талмэй вжал голову в плечи и зажмурился, когда по комнате пронёсся оглушительный треск. Юношу пугало, когда кто-то рядом начинал буйствовать. В последний раз такое было в Карле десять лет назад, когда бывшие уездные князья Болотистого края ворвались в тронный зал его отца и схватили всю княжескую семью. Заметив страх Сокола, Велиус замолк и, приглушённо забормотав, отвернулся.
- Прости.
- Да нет, я в полном порядке, - выдавил Андрас, чувствуя, как по спине пробегают мурашки. Когда-то давно у Сокола случались приступы, стоило кому-то повысить на него голос. Сейчас его самообладание было во много раз сильнее, но Аякс едва не достиг грани.
Снова тишина. Талмэю казалось, что он слышит биение собственного сердца. Оба князя не знали, что теперь говорить. Тяжело вздохнув, Аякс присел на стул напротив Андраса и заглянул ему в глаза, словно пытаясь понять, говорил ли он действительно серьёзно. Но Сокол был непреклонен. Он решил во что бы то ни стало стать Крысой, и даже Кайман был не в силах его переубедить.
- Уверен? - вздохнул Велиус, и Андрас кивнул в ответ головой.
- Мне девятнадцать лет. А я ничего не могу сделать. Я не могу помочь собственным друзьям. Я поступил в Академию, чтобы научиться сражаться. И что же? Я проучился там пару месяцев, а потом началась война. И я был вынужден отправиться на кораблях в чужую страну. Я беспомощен, Аякс. Я могу найти себе достойного учителя, но не будет ли лучше, если обучать меня станешь ты? Я не доставлю тебе особых проблем. Клянусь. Если нужно, я готов пройти испытания. Всё что угодно. Умоляю.
Аякс пристально смотрел на Андраса, и юноше казалось, что ему снова откажут. Он уже потерял всякую надежду. Сокол хотел стать настоящим воином, искусно фехтовать. Талмэй завидовал Ньёру, который был способен обращаться сразу с несколькими видами оружия. Андрас должен был стать сильнее.
- Судя по всему, выбора у меня нет, - Велиус тяжело вздохнул. - И нет смысла тебя отговаривать.
Почувствовав надежду, Андрас улыбнулся.
- Так ты согласен?
Кайман усмехнулся. Губы его исказились в оскале, и Талмэй почувствовал страх. Ещё никогда прежде он не видел Аякса таким. Словно Велиус в одно мгновение превратился в хищного, опасного зверя, готового в любой момент броситься в бой. На руках его вздулись вены, словно он собирался атаковать, и Андрас интуитивно потянулся к висевшему на поясе мечу.
- Не боишься? - усмехнулся Аякс, склонив голову на бок. - Как учитель, я опасен. Я могу превратить твою жизнь в настоящий ад.
- Преврати, - усмехнулся Андрас. - Я готов ко всему.
- Ни поблажек, ничего. Настоящие тренировки. Если ты упадёшь, я заставлю тебя подняться. Если у тебя не останется сил, я не пожалею тебя. Если ты что-нибудь себе сломаешь, это не будет оправданием.
Андрас лишь расплылся в широкой улыбке. Аякс вздумал пугать его? Чтож, у него это не получилось. Талмэй уверенно произнёс:
- По рукам.
Аякс лишь тяжело вздохнул и, отвернувшись, вновь принялся перебирать бумаги. Несколько листков он ненавязчиво отодвинул в сторону, и соколиный князь подхватил их. Заглянув в буквы, Талмэй усмехнулся. Фабарский. Не сказав ни слова, юноша взял в руки перо и начал писать. Аякс ему доверял. Это значило лишь одно: Андрас стал Крысой. Он знал, что ему предстоит прожить долгий и опасный путь. И никто не в силах его теперь остановить.
Холодное лезвие оставило на ладони кровавый след, и Андрас вздрогнул. Афила не хотела причинять ему боль и действовала осторожно. Молодой князь знал, что ему придётся проходить посвящение, как и всем Крысам, но не думал, что это будет так волнительно. В комнате не было никого, кроме Аякса и Гайки - Ламия и Лизардис уже уехали вместе с Ньёром в Пастак, потому просто не могли присутствовать на этом странном тайном обряде, секреты которого знали лишь немногие приближённые к верхушке Подполья. Андрасу хотелось бы, чтобы на посвящении присутствовала и Марсель. Но ей было неизвестно о решении Сокола, и юноша даже не знал, поддержала бы она его, или нет. Только ничего уже нельзя было изменить. Ритуальный нож с рукояткой в виде крысьей морды пустил кровь на ладони Талмэя. Посвящение должно было продолжаться, что бы ни случилось.
Аякс протянул небольшую золотую монетку, и три капли крови Сокола упали на её поверхность. Афила сразу же убрала руку Андраса и перевязала его порезанную ладонь чистыми бинтами. Когда разбойница приободряющее коснулась его плеча, юноша выдавил улыбку и тяжело вздохнул. Ещё никогда прежде он не чувствовал такого волнения. Казалось, сердце было готово выскочить из груди. Не было больше привычной светлой рубашки и жилетки, льняных штанов и яркого плаща. Вместо них на Андрасе были чёрно-красные одежды Подполья. И алый крест на его груди словно был выжжен раскалённым клеймом, от которого невозможно было теперь избавиться.
- Клянись на собственной крови действовать лишь во благо Подполья, - произнёс Велиус. Голос его был безразличным, и Андрас на мгновение почувствовал, как по спине пробежал холодок. Но юноша лишь склонил голову и, сжав в ладони окровавленную монету, прошептал:
- Клянусь на собственной крови, что буду действовать лишь во благо Подполья. Что принесу самого себя в жертву, если этого потребуют мои товарищи, мои братья и сёстры по крови.
Гайка одобрительно кивнула. Руки её скользнули куда-то в сторону, и Андрас вздрогнул, заметив, что разбойница потянулась к раскалённому в очаге пруту, на другом конце которого было изображение свернувшейся в кольцо крысы. Вот это было настоящее клеймо - не красный крест на груди, мысли о котором мгновенно обратились в прах. Глубоко вдохнув, Андрас кивнул. Он был готов к этому, обратного пути больше не было.
Гайка, натянув на руки перчатки, взяла в руки раскалённый прут и поднесла его к предплечью Сокола. Юноша отвернулся и стиснул зубы. Крик его так и не вырвался наружу, когда обжигающая сталь коснулась кожи и оставила сильный ожог. Аякс тут же приложил на это место смоченную в холодной воде тряпку, и Талмэй облегчённо выдохнул. Он думал, что боль будет сильнее. Но, как оказалось, достаточно было лишь перетерпеть несколько секунд. В планы Гайки не входило мучить молодого князя, потому она убрала раскалённый прут сразу же, как только на коже остался отчётливый след в виде крысы.
- Кровью и огнём, я нарекаю тебя нашим братом, - прошептал Аякс. Андрас заметил в его глазах сочувствие и усмехнулся. Не нужно было его жалеть. Юноша сам выбрал этот путь, это было его собственное решение. И никакая боль не могла остановить его теперь.
