Мрачным мыслям я предавалась до самого вечера. В дом мы с Марстеном пойти не рискнули, добрая Мариса принесла нам перекусить прямо в сад.
— Все еще сидит? — спросил Марстен с отчаянием.
— Сидит, — печально кивнула Мариса. — Вот как знала я…
— Знала — сказала бы! — огрызнулся Марстен. — Лучше б Валь опять по деревням уехал…
— Так она б его дожидаться стала, вот еще радость! — всплеснула руками Мариса. — Господин Дарвальд приехал бы усталый, а тут она!..
— Любите вы ее… — хмыкнула я, и тут меня осенило. — Мариса, а когда вы сказали, что у матери Валя служили, когда та и замуж еще не вышла, вы ж не Дариэллу имели в виду, а Дариму, да?
Мариса кивнула, явно недоумевая, а я довольно улыбнулась. Теперь никаких неувязок не осталось, никакие непонятные слова меня не мучили… Мелочь, а приятно!
Мариса ушла обратно в дом, готовить: госпожа Тарм соизволили остаться и отужинать с сыном, а мы с Марстеном так и сидели под открытым небом.
— Похоже, она намерена заночевать, — сказал Марстен, прислушиваясь. Перед домом что-то происходило, фыркали лошади, что-то говорил Марис. — Слышишь, лошадей выпрягают! Юлька, это катастрофа!..
— Так может, она просто переночует и утром уедет, — сказала я. — Сейчас-то уж темно…
— Как же! Просто переночует! Сперва она всю ночь будет с Валем разговоры разговаривать, а утром заставит его ехать с ней вместе! — Марстен выглядел не на шутку встревоженным. — Один раз такое было… Валь потом вообще ни с кем неделю не разговаривал! И как он ее терпит, я б ее убил давно…
— Так, а ну, пошли, — сказала я, вскакивая на ноги. — Пошли, живо! Пока лошадей не распрягли!
— Куда пошли? — не понял Марстен.
— Выставим ее отсюда! — заявила я. Не знаю, что за странные отношения у Дарвальда с его мачехой, но ночевать под открытым небом я не собиралась!
— Как… выставим? — окончательно ошалел Марстен. — Дариэллу Тарм!? Юлька, ты в своем уме?
— Я, в отличие от некоторых, на голову не жалуюсь, — сказала я. — Так, скажи-ка, когда госпожа Тарм оскорбляется, она что делает?
— Ну… — Марстен задумался. — Гордо удаляется и долго с Валем не разговаривает. Демонстративно так. Он ей «матушка, матушка», а она смотрит сквозь него…
— И долго не разговаривает? — спросила я. У меня зрел план.
— Чем сильнее оскорбится, тем дольше молчит, — ответил Марстен. — Вот был случай: она приехала, а я на озере торчал, не знал. И вынесло меня на нее аккурат, когда она с Валем прощалась. А я, понимаешь, мокрый — под дождь попал, — в одних штанах, и те тоже мокрые, ясное дело, аж капает с меня… А еще я иду, значит, босой, по лужам шлепаю и песню неприличную пою во все горло…
Я хрюкнула.
— Вот после того случая она с Валем месяц не разговаривала, — закончил Марстен. — И Валь со мной тоже, кстати.
— С Валем мы вопрос решим, — сказала я. — Главное, чтобы маменька на этот раз посильнее оскорбилась…
— Ты что задумала? — спросил Марстен, глядя, как я старательно размазываю по физиономии какую-то ягоду. — А? Юль?
Я влезла босыми ногами в лужу, оставшуюся после полива кустов, и как следует в ней попрыгала. План мой окончательно дозрел и оформился…
— Что стоишь, делай, как я! — велела я Марстену. Не любит госпожа Тарм «черную кость»? Посмотрим, как она отреагирует на двоих чумазых приятелей Дарвальда!
— Валь разозлится, если мы его матушку оскорбим, — сказал Марстен, забираясь в лужу. — Очень!
— Пускай, — отмахнулась я. — По-твоему, что хуже: если Валь на нас поорет немножко и успокоится, или если маменька его доведет до ручки?
По физиономии Марстена было ясно, какой вариант он предпочитает.
— Так она же все равно вернется, — уныло сказал он, проводя по физиономии грязной рукой. — Она всегда возвращается…
— А вот как сделать, чтобы не возвращалась — это уже вторая часть моего плана, — сказала я. — Я ее пока не придумала, но придумаю обязательно! А теперь корзинку сотвори!
— Чего?
— Корзинку!! — рявкнула я и тут же получила желаемое. — Да не такую, я ж не по грибы собралась! Маленькую корзиночку! Да… вот, то, что надо… И помоги мне ягод набрать!
— Скажи хоть, что ты задумала? — взмолился Марстен, нагибая ветки, до которых я не могла дотянуться.
Если честно, я пока не очень представляла, как буду действовать, но основная идея была очень проста: для начала надо выставить Дариэллу Тарм из дома. А там видно будет…
— Просто повторяй за мной, — сказала я. Корзинка набралась с верхом. — Пошли. Говоришь, маменька тебя терпеть не может?
— Ага…
— Отлично! Давай, идем уже…
Мы обогнули дом, миновали слуг, которые все возились с лошадьми…
— Погодите распрягать, — велела я. — Может, сейчас обратно поедете!
Слуги переглянулись, но упряжь оставили в покое.
Я вдохнула поглубже, нацепила на физиономию радостную улыбку и распахнула дверь так, что она шарахнулась о стену.
— Мариса-а-а!!! — заорала я на весь дом, топая, как слон. Топать босыми ногами не очень-то удобно, но в этом деле мне помогал Марстен, от его поступи дом только что не сотрясался. — Мариса!!
Мариса, ясное дело, была на кухне и вряд ли могла слышать мои вопли. Впрочем, я и не рассчитывала, что она услышит…
Топоча, я ввалилась в столовую и замерла на пороге, до того опешила. Уютная комната теперь больше всего напоминала пиршественный зал: белоснежная скатерть на столе, серебряные приборы, свечи в огромных канделябрах, — никаких вам разноцветных волшебных огоньков! — какие-то немыслимые яства… А главное, сами трапезничающие! Госпожа Тарм восседала, как статуя, изящно держа ножичек и вилку, напротив такой же статуей замер Дарвальд в невозможно изысканном наряде.
— Ну ни фига себе! — вырвалось у меня непроизвольно, но очень к месту. — Валь, привет! Ты Марису не видел?
Дарвальд посмотрел на меня диким взглядом, потом все же совладал с собой и ответил:
— Она, должно быть, на кухне.
— А, ну придет, значит! — Я бухнула на стол, прямо на белоснежную кружевную скатерть свою корзинку. Два ошалевших паука кинулись в разные стороны, а толстая зеленая гусеница свалилась в соусник. — А я ягод набрала, Мариса просила для пирога! Пироги у нее — язык проглотить можно, Валь, я таких в жизни не пробовала!
Марстен топтался в дверях, дальше не шел, явно опасаясь показываться на глаза Дариэлле Тарм. Я обернулась и посмотрела на него со всей свирепостью, на какую только была способна. Не помогло…
— У, какая вкуснятина! — восхитилась я, забралась с ногами на стул и утащила с тарелки Дарвальда кусок мяса, закапав при этом подливкой и его, и скатерть, и себя. — Класс!
