Буйвол массировал запястья и исподлобья следил за приготовлениями товарища.
Малыш поправил колчан с единственной стрелой, опустил его низко, к самому бедру, под правую руку. Похлопал по нему ладонью. Кивнул удовлетворенно.
Буйвол чуть расставил ноги, воткнул мыски сапог в землю, укрепился. Коснулся пальцами рукояти меча, ухмыльнулся.
Они стояли в четырех шагах друг от друга. Слишком близко для стрельбы из лука, слишком далеко для удара мечом. Условия для обоих были одинаково неудобны. Выиграть состязание должен был самый быстрый.
Раньше всегда побеждал Малыш.
– Я готов, – объявил Буйвол, разведя руки в стороны.
Малыш взял в левую руку лук, опустил его, кивнул:
– Я тоже…
Селяне прекратили все разговоры. Они, не понимая толком, что сейчас происходит на дороге, с любопытством разглядывали застывших воинов.
Состязание началось.
Малыш и Буйвол пристально следили друг за другом. Кто первым схватится за оружие? Левая рука Буйвола замерла возле рукояти меча. Правая рука Малыша зависла над единственной стрелой в колчане. Лица бойцов закаменели, только прищуренные глаза жили.
Невесть откуда взявшееся посреди деревни перекати-поле ткнулось в ногу Буйволу, но боец этого не заметил.
Ветер дунул пылью в лицо Малышу, но стрелок не моргнул.
Четыре шага.
Если мечник нападает первым, он открывается.
Если первым атакует лучник – противник клинком может отбить стрелу или просто уклониться, и тогда вторую уже не достать.
Четыре шага – та самая дистанция, когда преимущества нет ни у одного, ни у другого.
Буйвол ждал, когда дрогнет рука Малыша. В этот самый момент он выхватит меч, держа его обратным хватом, острием вниз, коротким взмахом собьет стрелу, скользнет к лучнику… И на этот раз окажется быстрей.
Малыш знал, чего ждет Буйвол. Не в первый раз они играли в эту игру. Единственный шанс мечника – сбить стрелу в полете. Впрочем, он может попробовать и другую тактику – стремительный бросок вперед, качнувшись чуть в сторону, уходя с линии выстрела и одновременно выхватывая меч из ножен стремительным отточенным движением.
Но их разделяют четыре шага.
Выхватить стрелу, бросить на тетиву – нужно ничтожное мгновение.
Рвануть меч из ножен – необходим лишь миг…
Они ждали.
Руки у обоих уже затекли, онемели.
Малыш чуть шевельнул указательным пальцем.
Буйвол слегка повернул ладонь.
И вдруг…
Крестьяне ничего не поняли – они увидели лишь, как оба воина ожили, как дернулись их руки, сверкнула сталь, хлопнула тетива, взметнулась из-под ног пыль.
– Проклятье! – рявкнул Буйвол, грудью наткнувшийся на стрелу.
Малыш, отскочивший в сторону, залился хохотом.
– Это жульничество! – Буйвол с лязгом вогнал меч в ножны. – Четыре шага – слишком много!
– Ты знаешь, что тут все честно.
– Нет! Нечестно!
– Ладно тебе! Может быть ты и опередишь меня когда-нибудь. Скажем, если у меня будет понос или я не посплю пару ночей.
– Как-нибудь мы повторим!
– Обязательно! – Малыш подошел к набычившемуся товарищу, похлопал его по плечу. – Не хмурься, друг! Признай очевидное – я двигаюсь быстрей тебя.
Буйвол фыркнул, почесал переносицу. Повторил:
– Четыре шага – это слишком много.
– Я быстрей тебя, да?
Буйвол долго смотрел куда-то в сторону. Потом нехотя признал:
– Да… Зато ты дохляк!
Малыш ослепительно улыбнулся:
– Ну, бороться в рукопашную с тобой я ни за что не буду.
Буйвол хмыкнул:
– А может как-нибудь попробуем?
– Разве только при одном условии.
– Каком?
– Я свяжу тебе руки за спиной.
Они рассмеялись вместе.
Зрители зашевелились, поняв, что представление закончилось, заговорили вразнобой, обмениваясь впечатлениями. Мальчишки, крича, побежали к огородам – все никак не могли поделить две сломанные стрелы. Шалрой поднялся, направился к Халтету. Какой-то парень тут же подсел к улыбчивой Айхии, стал что-то живо рассказывать. Компания помятых мужичков направилась в жидкую тень тополя. Пожилая женщина прикрикнула на расфуфыренного чужого петуха, отогнала от своих кур. Где-то скрипнуло закрываемое окно. Хлопнула дверь.
Деревня ожила.
– Ну, кажется дух мы им подняли, – сказал Малыш, собирая стрелы.
– Что? – не расслышал Буйвол. Он, вновь привычно нахмурясь, косился в сторону Айхии и сидящего рядом с ней словоохотливого парня.
– Скуку разогнали.
– А-а… Да…
Близился вечер.
Направившись к дому вслед за Буйволом, Малыш заметил, что тот по-прежнему хромает.
– Эй! – окрикнул он товарища.
– Что?
– Как твоя нога?
– Нормально.
– Ты хромаешь.
– Снова немного потянул. Когда к тебе бросился.
– Плохо.
– Ерунда!..
Ужина, как всегда, не было. Малыш до самой темноты сидел возле сторожевого окна и смотрел, как ночь перекрашивает степь. А в маленькой гостевой комнате Буйвол, ворочаясь на жесткой кровати, пытался заснуть. Нога болела, но он не собирался никому в этом признаваться.
Они появились рано утром – четыре человека на двух лошадях. Въехали в деревню неспешно, уверенно, по-хозяйски, направились прямо к дому старосты. Одеты небрежно, но богато – цветные рубахи из тонкой дорогой ткани, широкие прочные пояса, брюки, подшитые кожей, шляпы, украшенные бисером, сапоги с подковками на каблуках, с металлическими мысками. Сразу видно – бандиты. За спиной у каждого – лук и колчан со стрелами. На поясе слева – меч в ножнах, справа – длинный нож.
Еще не рассвело. Обрывки ночной тьмы густыми тенями стелились по земле.
Все деревня спала.
Спешившись, привязав лошадей, бандиты разбрелись по деревне. Они словно искали что-то, вынюхивали – бродили по тропинкам, заглядывали в темные окна домов, за незапертые двери дворов и сараев. Долго вчетвером стояли на дороге, на том самом месте, где Малыш и Буйвол устроили представление, изучали следы. На обочине рядом нашли стрелу без наконечника, многозначительно переглянулись. Крадучись возвратились к дому Халтета, постучались в запертую дверь.
Староста открыл почти сразу. Высунулся сонный, полураздетый, и его тотчас схватили за грудки, выволокли на улицу.
– Где одноухий? – зашипел в лицо Халтету один из бандитов. – Где Меченый? Он вернулся?
На дворе за домом прокукарекал петух. Один из разбойников тотчас метнулся туда, заглянул за угол, убедился, что там никого нет.
– Откуда это? – бандит сунул старосте под нос стрелу без наконечника. – Кого он привел с собой? Отвечай!
Староста молчал, опустив глаза в землю. Его встряхнули, ткнули кулаком под ребра, ударили по щеке, добавили в зубы.
– Говори, где он!
