– Без оружия, – буркнул Буйвол. – Ишь чего захотел… Ладно, пошли!
Они перешагнули через мертвого бандита. Буйвол, проверяя, действительно ли тот мертв, пнул его в пах. Возле уличной двери бойцы остановились. Малыш заглянул в узкую щелку. Сказал шепотом:
– Вижу его. Халтет и Шалрой с ним. Держит нож у горла старика. Шалрой лежит на земле. Не двигается.
– Подстрелишь?
– Да. Ты только отвлеки его внимание.
– Постараюсь… – Буйвол прислонил меч к косяку, еще раз крикнул: – Мы выходим! – и тихонько толкнул дверь. На пороге он остановился, вытянув перед собой пустые руки, показывая, что безоружен.
– Где второй? – крикнул бандит.
– Второй? Он там… – Буйвол шагнул вперед, повернул голову направо, вытянул руку, указывая сам не зная куда. – Вон он…
И враг попался на эту нехитрую уловку. Бросил взгляд в сторону, отвлекся на секунду, и тотчас в темноте дома мелькнула тень, хлопнула тетива – Малыш выпрыгнул из дверного проема, метнулся к дровяному сараю, пустил еще одну стрелу в прячущегося там противника. Буйвол отскочил назад, схватил оставленный у выхода меч, стремительно бросился за угол, наткнулся на лучника, уже изготовившегося к стрельбе, широким скользящим шагом ушел с линии выстрела, одновременно рубанул врага, опередив его на ничтожное мгновение. Проревел во всю глотку:
– Готов один!
– У меня два! – Малыш петлял по двору, не давая прицелится возможному противнику. Крутился, высматривая прячущегося врага. Стрела на тетиве, лук выгнут, незакрепленный как следует колчан бьется о бедро, мешается.
Буйвол обежал дом.
– Никого нет!
– Чисто! – Малыш остановился, но лук не опустил.
– Они все здесь… – Халтет пытался подняться с земли, но ему это никак не удавалось. Ноги сделались ватными, руки дрожали. – Все четверо… – голос его звучал глухо, надтреснуто. – Их было всего лишь четверо. Всего лишь…
– Ты уверен? – Буйвол помог старику встать.
– Да. Четверо на двух лошадях.
– Что с Шалроем?
– Его ударили по голове.
Буйвол присел возле пастуха, взял его за руку, нащупал пульс.
– Живой.
Он посмотрел на бандита, так и не выпустившего из рук нож. Удивленно покачал головой, сказал:
– Отличный выстрел.
Стрела вонзилась точно в глазницу, ушла в мозг. Смерть разбойника была мгновенной.
– Всего-то с пятнадцати шагов, – Малыш улыбнулся, пожал плечами. – Это было несложно.
Шалрой пошевелился, застонал.
– Дядя! – из дома выбежала Айхия, увидела труп со стрелой в голове, испугалась, остановилась, отвернулась.
– Иди домой, девочка… – прохрипел Халтет. – Иди… Мы его сейчас принесем…
Буйвол улыбнулся Айхии, кивнул:
– Он жив. Все в порядке.
Воины приподняли Шалроя, повели к дому. Пастух уже пришел в себя, он пытался идти сам, бормотал что-то неразборчивое. Халтет цеплялся за Буйвола. У старика отказывали ноги.
Вчетвером они протиснулись в дом, уложили пастуха на неприбранную кровать, усадили старосту на лавке возле печи. Айхия принесла с кухни влажную тряпицу, стала осторожно протирать Шалрою грязное лицо.
– Пойдем пройдемся, – сказал Буйвол Малышу. – Надо всё как следует проверить…
Они обошли всю деревню, заглянули на огороды, вышли за околицу. Отыскали в пыли следы копыт, внимательно изучили – две перегруженные лошади вошли в селение с востока. Двигались разбойники напрямую, без остановок, забыв об осторожности, словно шли к себе домой. Они явно не ожидали встретить здесь отпор.
– Они вернутся, – сказал Буйвол. – На этот раз всей бандой. Завтра или через день, не позже.
Малыш посмотрел на друга, вздернул бровь, ухмыльнулся, фыркнул и захохотал.
– Что? – Буйвол нахмурился. – Я что-то не так сказал?
– Ты! Мы! – Малыш давился от хохота. – Да посмотри же!
Они оба были в одном нижнем белье. Босые, полуголые, но при оружии.
Буйвол смущенно хмыкнул, подумав об Айхии.
– У тебя же дыра на заднице! – побагровевший Малыш осел на землю. – Ну-ка повернись!
– Ладно тебе! – Буйвол оттолкнул от себя напарника. – Хватит! Пошли домой!..
Деревня уже ожила. Встревоженные, разбуженные криками люди собирались кучками, сходились к дому Шалроя. Издалека поглядывали на распростертые тела чужаков. Самые смелые подходили ближе, смотрели в мертвые лица. Отворачивались. Преодолевший слабость, вышедший к людям Халтет скупо рассказывал о быстротечной схватке. Показывал на трупы. Завидя возвращающихся бойцов, селяне зашумели. А победители, словно чего-то смущаясь, вдоль стены, бочком проскользнули в дом пастуха.
Буйвол прихрамывал и неловко прикрывал зад мечом.
Весь день дом Шалроя гудел словно улей. Люди приходили и уходили, все хотели посмотреть на бойцов, что вернули в деревню двух лошадей. Каждый хотел угостить победителей. Несли последнее – кривые хвостики неуродившейся репы, лепешки из остатков муки, вареные яйца, сушеные, тонкие до прозрачности полоски пересоленного мяса… Уставшая Айхия с вымученной улыбкой встречала гостей, принимала скромные подарки, провожала новоприбывших в большую комнату, рассаживала. Халтет безостановочно рассказывал о схватке, вспоминая все новые подробности. Шалрой, приложив к большой шишке на затылке медную тарелку, поддакивал. Малыш и Буйвол почти не говорили. Но от них этого и не требовали. Достаточно было и одного их присутствия.
Время от времени Буйвол вставал, выходил в прихожую, выглядывал в маленькое окошко.
Вроде бы все тихо, никакого подозрительного движения.
Просто еще рано. Чет Весельчак еще не встревожился долгим отсутствием своих людей.
Но вот завтра…
Или через день…
Может быть ночью, но вернее всего утром, на рассвете, когда сон крепок…
Выходила Айхия, звала Буйвола в комнату, к людям. Говорила, что нельзя их обижать, они воду принесли и еду. И воин шел за ней, улыбался веселым беспечным крестьянам, переглядывался с Малышом.
Оба понимали – следующий бой не будет таким быстрым и легким.
Вечером тела разбойников оттащили далеко за деревню. Крестьяне лопатами подрезали тонкий дерн, скатали его в рулон, словно одеяло, быстро сноровисто вырыли глубокую яму. Похоронив трупы, разровняли, притоптали землю, раскатали полотнище дерна, укрыли могилу.
Небольшой бугорок посреди степи – кто обратит на него внимание? Кругом так много подобных холмиков.
Этой ночью Малыш и Буйвол посменно дежурили возле окна в темной прихожей.
В большой комнате храпел Шалрой, порой замолкая и встревоженно ворочаясь. На улице ветер гнал пыль, царапал крышу и стены. Дом, словно живой, потрескивал, поскрипывал, постанывал, вздыхал. Было жутковато. Казалось, за спиной кто-то стоит, таращится прямо в затылок. Вот-вот протянет руку-лапу из тьмы, коснется волос…
