Официант неслышно удалился. Потягивая сок через трубочку, Лис размышляла о том, как неожиданно все изменилось. Совсем недавно она была позорно изгнанной из училища, выброшенной на дно общества, а теперь вдруг оказалась в эпицентре борьбы двух непримиримых сил. С одной стороны — Ургонхор, гнетущая обстановка двора, черные колонны подземного зала и Голос, ломающий воли и судьбы. С другой — ее мать, меклонцы-миссионеры, загадочный Арус и великий воин Володарион, которого на Меклоне называют Совершенным. А кто она сама? Да никто. Просто судьбе было угодно, чтобы она родилась наполовину арусианкой. Вся ее прошлая жизнь казалась нелепой и бессмысленной по сравнению с жертвой матери. Она, Элизабет, ничего не сделала, чтобы хоть как-то оправдать эту жертву.
Ей вдруг захотелось поскорее вернуться и поговорить об этом с Л'Ронгом. Интересно, как долго займет у меклонцев погрузка?..
Снова пришел официант и начал накрывать на стол. Лис с опаской разглядывала разложенный перед ней набор вилок и ножей. При дворе Ургона манеры были простые, а в навигашке и вовсе не подозревали о существовании такого предмета, как столовый нож. Потом было подано только что приготовленное блюдо — рыба, зажаренная в тесте, с гарниром из овощей. От блюда шел такой аппетитный аромат, что Лис тут же взялась за нож и вилку, и только уговорив половину порции, с удивлением обнаружила, что прекрасно управляется со столовым прибором. Что это? Интуиция или старая память?..
После горячего блюда Лис заказала кофе со сливками. Развернув лежавшие под рукой "Имперские ведомости", она, как обычно, заглянула в рубрику "Вассалы". "Король скорбит о пропавшей дочери" — сообщал заголовок статьи. Как же — скорбит… Скорбел бы — не устраивал такого шоу. Публичная истерика с угрозами найти виновных. Процессия в храме Вицра и гладиаторские бои на арене. Сорок убитых. Будто мало льется крови на границах. Тьфу… Допив кофе, Лис расплатилась кредитной карточкой и покинула ресторан.
Через стеклянную галерею она вышла в просторный холл. Здесь был устроен настоящий сад с сетью прудов и водопадов. Участки суши соединялись горбатыми мостиками с ажурными перилами. В прудах плавали золотые рыбки размером с ладонь и резвились водоплавающие птицы самых разных пород и расцветок. Лис присела на скамейку возле берега, любуясь на гордо проплывавшую мимо пару лебедей с белым как снег оперением. Кажется, Леланд по-пеллорски означает — Лебединый…
Услышав звуки шагов, Лис обернулась. К ней нетвердой походкой приближался крупный харрог зрелого возраста в темно-бордовом костюме-"тройке" и кремовой сорочке с галстуком-бабочкой. Подойдя, он опустился на скамейку рядом с девушкой — ближе, чем позволяли правила приличия, — и дохнул на нее дорогим коньяком:
— Прошу прощения, сиятельная. Я знаю, здесь не принято навязывать свое общество, но все же можно с Вами немного поговорить?
— Можно, — сказала Лис из вежливости, чуть отодвинувшись. Харрог снова придвинулся к ней:
— Знаете, что я хочу Вам сказать? Вы очень красивая.
— Спасибо за комплимент, — сдержанно ответила девушка, вовсе не горевшая желанием продолжать беседу в таком ключе. Харрог, однако, не унимался:
— Я понимаю, Вы не хотите со мной разговаривать. Вам неприятно, что я пьян, но Вы уж меня простите. Жизнь — такая гадкая штука, что иногда хочется напиться до зеленых дракончиков. Прошу Вас, не откажитесь выпить со мной за компанию шампанского.
— Спасибо, я не пью, — резко ответила Лис и собралась встать. Харрог последовал за ней:
— Вы меня не поняли, сиятельная! Я не пристаю с дурными намерениями. Видите ли, Вы очень похожи на женщину, какие встречаются раз в жизни, и то если очень повезет. Мне, можете представить, повезло. Сиятельная, не убегайте! У меня сегодня самый скверный в жизни день — день моего рождения. И тут Вы как подарок судьбы. Позвольте поделиться с Вами единственным светлым, что было в моей жизни.
Лис снова присела на скамейку — дело принимало курьезный оборот. Да и пьяного харрога было немного жалко.
— Она была женой некоего короля, — начал рассказывать харрог. — А я был при дворе. Я мог видеть ее каждый день. У нее были золотые волосы, как у Вас, и глаза — ах, какие глаза! Словно видящие тебя насквозь. Я по жизни бабник, Вы мне поверьте, но по отношению к ней я ничего дурного и помыслить не мог. Она для меня была — богиня! Ни один из нас не был достоин и ее мизинца, особенно ее супруг, который вел себя как свинья. Но она отвечала нам только добром.
Я был вхож к ней в дом и имел счастье разговаривать с этим необыкновенным созданием — я, недостойный даже ступать там, где она прошла! Уж если кто и был достоин ее благосклонности, так это меклонец, охранявший ее как сторожевой пес. Я не люблю чужих, но этот железный парень вызывает у меня уважение. Он шуганул прочь от нее интриганку Гарпину и начистил клюв самому королю, когда тот распустил было руки.
Лис с трудом скрывала волнение — ведь этот подвыпивший харрог рассказывает о ее матери!
— История ее кончилась печально, — завершил харрог. — Ее сослали, и она умерла. Как Вы на нее похожи, сиятельная! Давайте по этому поводу бокал шампанского.
— Извините, мне нельзя — я пилотирую корабль, — соврала Лис, думая, что надо бы уходить, пока у ее собеседника не возникли подозрения. Ее выручил подошедший молодой человек в кителе:
— Простите, тани, что прерываю беседу. Ваш экипаж ждет Вас.
— Мне пора, — сказала харрогу Лис. — Приятно было поговорить.
— Ну давайте попрощаемся. — Заграбастав руку девушки, харрог поцеловал ее: — Мы встретились случайно и теперь расстаемся навсегда. А жаль. Очень жаль. — Он вынул из нагрудного кармана визитную карточку: — Если случиться быть в этой дыре под названием Ургонхор, не откажите в милости, осчастливьте визитом.
В катере, отвозившем ее на "Огненную птицу", Лис рассмотрела визитку. "Их сиятельство герцог Нел Хродда Ургонхорский" — гласила надпись золочеными буквами.
— Я видела герцога Хродду, — сообщила девушка, войдя в рубку. — Он был пьян и звал меня в гости на Ургонхор.
— Что он говорил при этом? — встревожился Л'Ронг.
— Что я похожа на леди Эстреллу, — ответила Лис.
— Это плохо, — проговорил меклонец. — Королю он, конечно, не скажет — Ургона он на дух не переносит. Зато с приятелями может поделиться. А кое-кто из его окружения наверняка шпионит для короля.
