Внезапно туман расступился, и стена страха раскололась на части. Шиа вновь стоял перед Ведуном-Владыкой, теперь красные искры глаз горели неистовым огнем в мутно-зеленом тумане под капюшоном. Черные рукава судорожно взметнулись вверх, будто отмахиваясь от какой-то нависшей угрозы, и темная фигура отшатнулась от долинца. Сила, удерживающая Панмона Крила и Кельцета у дальней стены, внезапно исчезла, и они бросились вперед, на ходу доставая оружие. Шиа почувствовал, как сопротивление Ведуна-Владыки рассыпалось в прах. И тогда опустился Меч.
Жуткий, безумный крик вырвался из темноты под плащом, длинная высохшая рука в предсмертной конвульсии поднялась вверх — рука скелета. Долинец вдавил сверкающий клинок в корчащееся перед ним тело, оттесняя его к ближайшей стене. Теперь уже Броне не уйти, поклялся про себя Шиа. На этот раз спасения не будет. Чудовищному существу, исполненному неистощимой злобы, пришел конец. Фигура в черном плаще билась в агонии, когтистые пальцы судорожно царапали влажный воздух. Ведун-Владыка, казалось, разваливался на части, воя от ненависти к человеку, уничтожавшему его. Сливаясь с этим воем, тысячи голосов взывали к отмщению, которого ждали так долго.
Шиа чувствовал, как всепоглощающий ужас, порожденный черным существом, хлынул через Меч в его сознание, но вместе с ним туда проникла и сила от этих других голосов, и долинец не дрогнул. Прикосновение Меча несло с собой страшную правду, от которой Ведун-Владыка не мог больше скрыться. Он не мог признать эту правду, принять ее. Не мог вынести. Против этой правды у него не было никакой защиты. Для Ведуна-Владыки правда была смертью.
Существование Броны в реальном мире — это всего лишь иллюзия. Когда-то очень давно он испробовал все, чтобы продлить свою жизнь на земле, но непобедимая смерть все же взяла свое, и тело его умерло. Однако его непоколебимая убежденность, что он не может погибнуть, сохранила часть его существа. Отрицая смерть, Брона, благодаря сильнейшим чарам, достиг состояния, подобного бессмертию. Он существовал как часть двух миров, и могущество его казалось непревзойденным. Но теперь Меч заставил его увидеть себя таким, каков он на самом деле — гниющая, безжизненная оболочка, удерживающаяся на грани смерти только извращенной верой в свою реальность, — обман, подделка, фантазия, столь же эфемерная, как и то материальное тело, чью форму он принял. Он был воплощенным «ничто», пустотой, обманом, исполненным страхами и сомнениями смертного человека. Обманом, который он сотворил, чтобы скрыть страшную правду от себя самого. И теперь этот обман разоблачили.
Шиа Омсворд смог принять свою слабость и бренность, эту часть своей человеческой природы, которой не избежал ни один человек. Но Ведун-Владыка не мог вынести правды. Истина заключалась в том, что создание, бывшее Броной, ушло из мира почти тысячу лет назад. От прежнего Броны осталась лишь иллюзия; и вот теперь сила Меча отняла у него и это.
Раздался последний вскрик, зловещее эхо ударилось о камни, растворяясь в ликующих воплях призрачных голосов, и все стихло. Судорожно вытянутая рука начала ссыхаться, тело под черным плащом рассыпалось серым пеплом. Красные щелки вспыхнули в потускневшем тумане и погасли уже навсегда. Пустой плащ упал на пол и остался лежать бесформенной кучей тряпья.
Шиа устало покачнулся. Слишком большое напряжение, слишком долго он сопротивлялся гнетущим видениям. Измученное тело не слушалось долинца. Пол будто бы накренился под ногами. Шиа медленно падал во тьму.
С ошеломляющей внезапностью битва в Тирзисе прекратилась. Все как будто застыло. Откуда-то из каменных недр донесся зловещий грохот, земля задрожала. На невысоком холме к востоку от Тирзиса эльфам едва удалось сдержать перепуганных коней, побледневший Флик в замешательстве посмотрел под ноги. С вершины внутренней стены Балинор отдавал приказы своим солдатам. Темной лавиной северяне ломились вперед, пытаясь пробить оборону тирзисцев. В пылу битвы грохот и дрожь земли сначала остались незамеченными. На Сендиковом мосту тролли, рванувшиеся было в атаку, вдруг застыли на месте, в недоумении оглядываясь по сторонам. Грохот все нарастал. Менион Лия, как зачарованный, смотрел на длинные трещины, пошедшие по древнему камню. Защитники моста приготовились отступать. Теперь дрожь стала чаще, волной прокатываясь по земле и скалам. Ветер разгулялся над беззащитными равнинами, едва не сбивая с ног эльфийскую армию, что неслась на помощь Тирзису. От Кальхавена в Анаре до самых укромных уголков Западной Земли ревел ветер. В лесах деревья-великаны гнулись и ломались, зазубренные валуны отрывались от скал и крошились в пыль. Все Четыре Земли содрогались от сильного землетрясения. В вышине сгустилась чернота — пустота без солнца и облаков, как будто гигантская метла одним взмахом стерла небеса. Изломанные линии красных молний вспарывали тьму, затягивая небо от горизонта до горизонта чудовищной паутиной электрической энергии. Это был конец света. Конец всей жизни. Катастрофа, предсказанная с начала мира, свершалась теперь.
Но через мгновение все закончилось, растворившись в полном безмолвии. Тишина нависла над землей, как непроницаемый саван, а потом откуда-то из черноты раздались вопли отчаяния, обернувшиеся стонами боли. Битва в Тирзисе замерла. Южане и северяне в ужасе наблюдали, как Слуги Черепа бесформенными тенями уносятся в черное небо, корчась в чудовищной агонии, вопя и царапая когтями воздух. Люди внизу побелели от страха, но были не в силах отвернуться от этих извивающихся сгустков тьмы, парящих над головой. И вдруг крылатые твари начали распадаться, осыпаясь серым пеплом, и ветер нес пепел на восток. Через мгновение от них ничего не осталось, только пустынная чернота небес заклубилась, судорожно отодвигаясь на север, сворачиваясь, словно гигантское одеяло. Сначала на юге, а потом на западе и востоке показалось голубое небо, и солнечный свет разлился по земле ослепительным сиянием. Охваченные благоговейным трепетом, смертные наблюдали, как тьма небес свернулась в единственное черное облачко, неподвижно зависшее на горизонте, далеко на севере, и вдруг оно обрушилось вниз и растворилось.
Время шло, а Шиа продолжал бесчувственно плыть сквозь черную пустоту.
— Не думал, что у нас получится.
Откуда-то издалека голос добрался до сознания долинца. Лицом и ладонями он ощутил холод гладкого камня, прижатого к разгоряченной коже.
— Подожди-ка. Его веки дрожат. Кажется, он приходит в себя!
Панмон Крил. Шиа открыл глаза и обнаружил, что лежит на полу в маленькой камере, желтоватый свет факелов прорывался сквозь тьму тусклым мерцанием. Рука сжимала Меч Шаннары, но сила талисмана уже оставила его, и странные узы, связавшие их вместе, исчезли. Долинец неуклюже поднялся на четвереньки, но тут зловещий грохот сотряс пещеру, и Шиа упал. Сильные руки подхватили его.
