— Девочка моя, ты видишь пример человеческого тщеславия и пошлого желания выделиться любой ценой. Города должны славиться жителями, а не торчащими из земли каменными коробками. Обладание самым высоким зданием не сделает человека умнее, красивее, добрее или здоровее. Всё это суета и томление духа.
— Как всегда и везде, — вздохнула Илия.
Соломон помотал головой:
— Были времена, когда лозунг «Выше! Дальше! Быстрее!» звучал гордо. Ах, какие были времена и как жалко, что я их не застал. Опоздал родиться, представляешь?
— Я тоже опоздала, — кивнула девочка. Правда, она не стала уточнять, что хотела бы родиться на несколько веков раньше, и своими глазами увидеть рождение Великой Империи своего прадеда. — Ой, дедушка Солик, а что это такое?
Хайкин без всякого интереса посмотрел на мерцающий овал, возникший метрах в трёх за окном, и отмахнулся:
— Опять какие-нибудь спецэффекты. Люди с ума посходили и готовы выкладывать огромные деньги за лазерные шоу, напрочь позабыв о старых добрых фейерверках. Не хочу даже смотреть на такое расточительство!
Наследница престола и её личный прохиндей отошли от окна гостиничного номера. Они так и не увидели, как из светящегося овала появляются человеческие фигуры, с длинным воплем падающие вниз. До встречи с землёй фигурам оставалось время на любование красотами ночной Москвы. Шестьдесят два этажа свободного падения…
«Московский неполживец»
Следственный комитет РФ расследует загадочное массовое самоубийство реконструкторов в Москва-Сити. По информации из наших источников, сегодня ночью шестнадцать человек в средневековых костюмах спрыгнули с крыши одного из небоскрёбов столицы.
Причины, побудившие людей к массовому суициду, пока неизвестны, но наш эксперт Исидор Гуменюк высказал предположение, что это событие напрямую связано с происходящими в Соединённых Штатах Америки беспорядками. Таким образом люди высказали протест против американского закона о чрезвычайном положении, ущемляющего основные свободы человека и расшатывающего основы демократии.
На вопрос, почему именно в России должны протестовать против американских законов, наш эксперт отвечать не стал, так как, по его мнению, ответ очевиден и лежит на поверхности.»
Глава 8
Округ Бентон. Штат Вашингтон. АЭС «Колумбия»
Я заканчивал построение графической части заклинания, когда меня побеспокоил сотник Свальбард.
— Граф, ты не мог бы рисовать свои закорючки побыстрее?
— А что случилось? Насколько я понимаю, ты надёжно удерживаешь станцию, и у местных просто нет шансов.
— Вот именно, — скривился Мозес. — Граф, ты знаешь, мы не самые добрые люди, но всему должен быть предел…
— Да что хоть случилось?
Сотник устало провёл ладонью по лицу и сплюнул на бетонный пол:
— Мы воины, а не мясники. Местные же не придумали ничего лучше, как отправить на штурм станции так называемую национальную гвардию. Громкое название, а по сути своей просто тупая и необученная масса, не имеющая представления о дисциплине. У зарослей крапивы против мальчишек с деревянными мечами гораздо больше шансов.
Я не понял возмущения Мозеса. Его не устраивает тот факт, что гибнут совершенно посторонние люди, а не его гвардейцы? Не мясник он, понимаете ли…Нужно будет, станет и мясником!
А местные власти действительно ничего не могут нам противопоставить. Авиацию нельзя применять сразу по нескольким причинам: во-первых, повреждение атомной станции, неизбежное при бомбардировке или ракетном обстреле, приведёт к утечке радиации. Рядом река, по берегам которой живут несколько миллионов человек. Ну а во-вторых, у любого оторвавшегося от земли летательного аппарата приборы начинают показывать облучение головками самонаведения зенитных ракет. Кто рискнёт взлететь в такой ситуации? По той же самой причине сюда не могут перебросить более-менее грамотных специалистов — во всех четырёх попытках лётчики не смогли увидеть взлётно-посадочную полосу. Так что для захвата станции местные власти обходятся тем, что есть под рукой.
Ну а под рукой ничего нет, кроме воспитанных Голливудом болванов, представляющих себя Терминаторами с миниганами.
Да, я уже знаю, кто такой Терминатор!
— Так когда ты закончишь, граф? — продолжал настаивать Мозес.
Проклятье, не узнаю бравого гвардейца, под моим командованием принимавшего участие в печально знаменитой резне при Вифании, где мы не брали пленных и не делали различий между мятежниками и мирными жителями. Неужели в воздухе этого мира растворёно особое вещество, делающее людей мягкими и жалостливыми? Было бы очень печально, если так в самом деле.
— Мне нужно ещё полчаса.
— Хорошо, — кивнул сотник. — За полчаса мы успеем провести вторую попытку переговоров и выдвинуть требования.
— Какие ещё переговоры?
— Местные обычаи и традиции, — пожал плечами Мозес. — Если разбойник захватывает заложников, то власти в первую очередь должны освободить их не считаясь ни с чем. Исполняют любые требования!
— Мы же никого не захватывали, даже персонал отпустили почти сразу. И, кстати, что ещё за вторая попытка переговоров? Разве была первая?
— Я не знал местных традиций и принял посланных к нам переговорщиков за начало штурма.
— И?
— И приказал открыть огонь на поражение.
— Не велика беда.
— Вроде бы да, но командующий национальной гвардией вельможа сильно разозлился, и второй раз переговорщики пришли только после шести неудавшихся атак с большими потерями.
— Мозес, мне нужно полчаса. Можешь хоть переговоры с ними вести, хоть целоваться взасос, но время протяни.
— Да, но…
— А если бы ты меня не отвлекал, то ритуал был бы завершён полностью.
— Понял. Так что с них потребовать?
— Мне откуда знать, что требуют в подобных случаях. Проси что-нибудь традиционное.
— Двадцать миллионов долларов мелкими купюрами, самолёт и два ведра героина?
Что такое доллары я тоже знаю. Самолёт видел. Героин не видел и видеть не хочу. Есть в нашем мире нечто подобное, хотя не настолько распространённое. Убивает человека быстрее чёрной чумы, и та по сравнению с дурманом более милосердна, забирая жизнь без мучений.
— Проси подводную лодку и полторы тонны копчёного бекона.
— Хочешь запутать след? — усмехнулся Свальбард. — Недавно слышал про страну, жители которой испытывают болезненную тягу к свиному жиру. Сейчас заставлю полкового мага накинуть на меня соответствующую иллюзию.
Я засмеялся, так как тоже слышал про эту страну, умудрившуюся ни с кем не воюя потерять семьдесят процентов населения и три четверти территории. Собственно, в этом как раз ничего смешного нет, но я представил Мозеса в красных сапогах, синих широченных штанах, в белом камзоле с вышитыми крестиком петухами…
— Ты будешь великолепен!
— Для дела же, — отмахнулся сотник. — И незачем так смеяться.
Он ушёл, оставив мне хорошее настроение и рабочий настрой. Теперь и десяти минут хватит на привязку закреплённых точек силы к своей энергетической оболочке, иногда называемой аурой. Название отчасти ошибочное, потому что «аурум» с древнего языка переводится как «золото», а золотой цвет, как известно, имеет энергетическая оболочка магически одарённого человека. Так что применять термин «аура» ко всем подряд неправильно и оскорбительно для истинных магов.
Однако я отвлёкся на пустяки. Настоящий специалист и ценитель магического искусства способен работать с любой терминологией. Ведь не от неё же зависит результат? Правильно, результат зависит от точного расчёта, способностей и опыта мага.
И вот вздрогнула магическая структура мира, превращая станцию «Колумбия» в своеобразного энергетического вампира. Она теперь будет отдавать мне не только свою энергию, но и, при пиковых нагрузках, собирать её с других электростанций. Теперь процессу не помешает даже остановка и снос самой АЭС — она символ свершившегося и памятник неизменному. И не более.
