— Требуют спустить паруса, — раздался голос вперёдсмотрящего, — лечь в дрейф и приготовиться принять на борт досмотровую команду.
— Выполните их приказ, капитан, — заявил Галиаццо Маро, — и велите принести все бумаги.
— Мы без единого писка позволим им задрать нам юбку и облапать? — прошипел старший помощник, стоявший за спиной капитана.
— Если не сделаем этого, нас попросту пустят на дно, — ответил капитан, Маро счёл за лучшее на сей раз не встревать.
Старший помощник не хуже капитана видел, что дело плохо. Три галеона легко могут расстрелять их из пушек — даже на абордаж идти не придётся. Каравелла ничего не могла противопоставить трём могучим боевым кораблям.
— Ещё не поздно, капитан! — решил-таки настоять старший помощник. — Поднимем паруса и проскочим между ними! Они не станут стрелять, слишком близко друг к другу идут — это наш шанс!
— И им повод, чтобы прикончить нас парой часов позже, — отрезал капитан, и в голосе его звучала сталь. — Покуда я здесь командую, таких глупостей мы делать не будем. Тебе это ясно, сынок?
Старший помощник, который был хотя и моложе капитана, но в сыновья ему всё же не годился, проглотил это явное оскорбление. Больше он не произнёс ни слова.
Досмотровые команды направились сразу с двух галеонов — две шлюпки, в которых Маро разглядел по шестеро матросов, ловко управляющихся с вёслами, и по трое офицеров. Третий же боевой корабль маячил сзади и немного справа от каравеллы, угрожая ей продольным залпом в корму, которого она точно не переживёт.
Наблюдая за действиями страндарцев, Маро поймал себя на мысли, что они мало чем отличаются от приёмов, применяемых бандитами в подворотне. Пока двое крепко держат жертву за горло и шарят по карманам, третий всё время стоит за спиной с ножом в руке, готовый, если вдруг жертва взбрыкнёт, перерезать ей горло.
На борт поднялись лишь офицеры — шесть хорошо одетых господ, верховодил среди которых тот, кто носил всё черное, как и сам Галиаццо Маро. Остальные же как будто отбывали скучную повинность и особого интереса не проявляли.
— Капитан Артур Квайр, на службе его величества короля Страндара Роджера Четвёртого, да продлит Господь его дни! — рекомендовался человек в чёрном, вместе с остальными офицерами поднявшись на шканцы. Теперь там оказалось довольно много народа, и сразу стало тесно.
— Мы служим королю Валендии, Карлосу Четвёртому, да будет милостив к нему Господь, — ответил капитан каравеллы. — Между нашими державами мир, на каком основании вы решили подвергнуть мой корабль унизительному досмотру?
— Нам стало очень интересно, для охраны какого груза вы наняли столько профессиональных солдат? — растянул губы в отвратительной улыбке Квайр.
На верхней палубе каравеллы собралась почти вся команда, включая, конечно, солдат, которых привёл с собой Галиаццо Маро. Все они хмуро смотрели на шканцы, ожидая, что случится дальше. У всех с собой было оружие, и матросы с бывшими солдатами держали его вполне открыто.
— Вино, капитан, — ответил ему капитан каравеллы. — Лучшее вино с виноградников Кариньяна, Морастеля, Гарнача негра. Я везу его в Водачче, к празднику, который там скоро случится. Вино будет литься рекой, и местные купцы возьмут его у меня, не торгуясь.
— Вино там и вправду будет литься рекой, да только зачем столько народу его охраняет? Барыш от продажи вина может не покрыть найма такого количества охранников.
— Quis custodiet ipsos custodes? [11] — удивил Маро, да и Квайра, наверное, тоже, превосходным знанием энеанского языка капитан каравеллы. — Матросы стерегут вино от солдат, а солдаты от матросов. Так что все волки до поры голодны, а овцы, хвала Господу, целы.
— Хвала Господу и вашей проницательности, капитан, — поклонился Квайр. — Но могу ли я взглянуть на ваш груз, чтобы убедиться в том, что вы и в самом деле везёте именно вино?
— Проводите капитана Квайра в трюм и покажите ему наш груз, — велел капитан каравеллы старшему помощнику. — И вы сопроводите их, — добавил он, обратившись к Галиаццо Маро.
Формально он не мог приказывать Маро, но, с другой стороны, капитан был хозяином корабля, нанявшим всех охранников, и легко мог распоряжаться самим Маро и всеми его людьми.
Три человека сошли со шканцев — перед ними расступались матросы и солдаты, стоявшие плечом к плечу. Вслед за старшим помощником Маро и Квайр спустились в трюм каравеллы, где отдельно от припасов рядами стояли бочки с вином. Отчасти капитан не лукавил, когда цитировал известную мудрость древних, ведь перед первой утренней вахтой в трюм спускался капитан или один из офицеров корабля, чтобы проверить сохранность драгоценных бочонков в трюме, а после последней дневной то же самое делал Галиаццо Маро. Квайр придирчиво осматривал бочки, проверял для чего-то их крепления, ковырял ногтем сургучные печати, удостоверяющие, что вино на самом деле приобретено в знаменитых Кариньяне, Морастеле, Гарнача негра. Без этих печатей все заверения капитана каравеллы не стоили бы и ломаного гроша.
Ни Маро, ни старший помощник не сказали ни слова, пока Квайр осматривал груз, и салентинец был весьма удивлён, когда капитан вдруг сам обратился к нему.
— Я ведь знаю тебя, эспадачин, — заявил он, подойдя к Маро едва ли не вплотную и придирчиво осматривая очередную печать, — ты был замешан в скверном дельце с покушением на короля Валендии. Там ещё фигурировала какая-то актриска.
— Я тебя тоже помню, Квайр, — ответил Маро, старавшийся с самого прибытия капитана на борт каравеллы не выдать этого, — и помню, как ты предал нас и бежал.
— Дело было проиграно, рыцари мира взяли след, да ещё и спелись с рыцарями Веры, не лучший выбор врагов.
— И ты сбежал, оставив нас в неведении, прикрылся нами, как щитом, чтобы успеть убраться подальше, пока с нами расправлялись Кровавые клинки.
— Всегда находил это название рыцарей Веры весьма поэтичным и подходящим им, — растянул губы в очередной улыбке Квайр. — Куда интересней братьев Святого креста.
— Я могу прямо сейчас поквитаться с тобой за это. Признаюсь, руки чешутся взяться за кинжал и проткнуть тебя.
— Знаю, ты сумеешь это сделать прежде, чем я схвачусь за свой. Вот только если я не выйду из трюма, это будет весьма прискорбно для меня, как и для тебя. Вас просто разнесут в щепу.
— Ты сам напомнил о нашем знакомстве, Квайр, говори, что тебе нужно?
— Валендия испортила тебя, Маро, — рассмеялся Квайр, не забывая за разговором осматривать печати и стучать по бочонкам, — ты стал говорить с несвойственной салентинцу прямотой.
— А твоя речь, как прежде, витиевата. Ты можешь дать фору любому салентинскому клирику.
— Ну, тут ты мне льстишь, Маро, до клириков Святого Престола мне далеко. А пришёл я к тебе, чтобы сказать — дело твоё гиблое, как и то, с покушением на короля.
— Считаешь, я не могу противопоставить тебе ничего? Хочешь, чтобы я подобру-поздорову убрался, раз на сей раз ты с другой стороны линии фронта? Не к тому человеку пришёл с угрозами, Квайр, я слишком хорошо помню твоё бегство.
— Дело вовсе не во мне, Маро, а в его почти покойном величестве Жуане Втором, который лишился памяти и не может объявить наследника. Что стоит Водачче, куда ты направляешься, против целой страны? Коибра такой приз, ради которого ваше валендийское величество, Карлос Четвёртый, позабудет о городе по ту сторону Ниинских гор. Да и мороки у него станет побольше, так что о походе на Виисту, о котором он сейчас так страстно мечтает, можно позабыть надолго.
— Значит, мы возьмём Водачче прежде, чем коибрийский король отправится в Долину мук. И я не советую тебе стоять у меня на пути — наша следующая встреча станет последней, Квайр. Даже если пушки трёх галеонов будут смотреть мне в спину, я прикончу тебя.
— Praemonituspraemunitus. [12]
Энеанский Квайра был столь же хорош, как и капитана каравеллы.
