— Может, вы присядете? — спросила Эйсинора, так как в комнате, кроме кровати, другой мебели не имелось. Юноша кивнул и не только присел, а прилёг, опираясь на одну из подушек. Так как, разговаривать с лежащим неудобно, то Эйсинора прилегла рядом с юношей, разглядывая его профиль.
— Вам здесь нравиться? — спросил юноша, окидывая взглядом потолок.
— Нет, — честно призналась Эйсинора, разглядывая ни в чём не повинный потолок.
— Я мог бы соорудить для вас дворец, соответствующий вашей красоте, — сообщил юноша, поворачивая к ней голову. Эйсинора снова покраснела, в этот раз от смущения – никто ранее не предлагал ей дворец в подарок. Она подумала, что юноша привирает, чтобы соблазнить её. Словно услышав её мысли, юноша сообщил:
— Я не вру. Я могу соорудить вам дворец, стоит вам только захотеть. Без каких либо условий.
«Знаю я вас, мужчин! Наврёте три короба, чтобы искусить девушку!» — подумала Эйсинора.
— Напрасно вы мне не верите, — сказал юноша.
— Что вы хотите за свой воздушный дворец? — смеясь, спросила девушка.
— Хорошо! Раз вы так! — сказал юноша, слегка разочарованный ответом. — Поцелуйте меня, и я вам вручу ваш дворец, — сказал он, глядя ей в глаза.
«Такому красавчику поцелуя не жалко», — улыбнулась Эйсинора и чмокнула юношу в губы, завершая шутку. Правда, юноша ответил на поцелуй, который, к смущению Эйсиноры, несколько затянулся.
— Что вы здесь делаете? — спросил Слэй, рассматривая от двери картину «Не ждали».
— Шутим, — призналась покрасневшая Эйсинора, а юноша, сканируя голову Слэя, с удивлением нашёл в ней образы некоторых индивидуумов, которых не ожидал здесь увидеть.
— Я держу своё слово, — сказал юноша Эйсиноре, выпрыгивая в окно.
— Что он здесь делал? — спросил Слэй, обескураженный поведением своей любимой, а ещё больше, появлением неизвестного юноши.
— Тебя ждал, — сдвинула плечом Эйсинора.
— А что хотел? — ещё больше сконфуженный, спросил Слэй.
— Не знаю, — сказала Эйсинора, не меньше его озадаченная неожиданным посетителем. В этот вечер Слэй, выполняя свою работу, не остался спать с Эйсинорой, а поднялся на самую вершину башни, где и забылся тревожным сном. Жители Райны, Белды и часть территории Тартии видели во сне новые разоблачения правителя Нука, рассказанные рыжим франтом, больше похожим на клоуна.
Вперемежку с его рассказом, во сне мелькали эпизоды избиения дрима, которого принимали не иначе, как пострадавшего за правду. Эмоциональное напряжение, накрученное тугой пружиной, удерживалось в далёком уголке сознания, но для того, чтобы разбудить его, достаточно искры или лёгкого толчка.
Когда наступило утро, обитатели данной местности, как всегда, отправились на работу. Эмфатическое состояние души никак не отражалось на их внешнем виде. Только иногда, встречаясь взглядом с соседом, каждый понимал, что тот знает то же, что и он.
Репликация четвёртая. Слепой
Бзыну и Слепому неплохо жилось во дворце властелина Хутина. После сна Слепой завтракал в башне прямо в постели. Еду ему приносили от стола властелина, так что жаловаться на разносолы не приходилось. Откушав, Слепой, с помощью Бзына, одевался, после чего отправлялся во дворец на променад с сановниками властелина. Обычно, в это время происходили карточные расчёты за игру во сне. Благодаря фантазии Слепого, в его снах выигрывали не обязательно кумиры, а и прочие игроки, что вносило в игру необходимую неожиданность и интерес.
Правда, среди выигравших обязательно оставался Слепой и властелин. Их выигрыши не обсуждались, а почитались, как необходимые. Можно сказать, что властелину проигрывали с удовольствием, так как на утро Хутин улыбался проигравшему и трепал ему волосы на голове. Стоило сказать, что после назначения Слепого дримом, к властелину возвратился сон, и он с удовольствием дрыхнул по ночам.
Единственное, что портило Хутину кровь, так это наличие на планете Слэя. Его до сих пор не нашли, а от бригады ищеек и палочников приходили сообщения, которые только бесили властелина. Следы бывшего дрима нашлись в Райне, но и там Слэй пропал, унесённый кем-то по воздуху. «Что за бред они пишут?» — закипел Хутин, но расслабился и принялся медитировать. В таких случаях сосредоточенность мысли на отстранённом предмете всегда помогала властелину взять себя в руки. Впрочем, день выдался не совсем удачный, так как мысли плавно переплыли на Секлецию, о которой Хутин вспомнил с вожделением, но тут же вспомнил и то, что она сбежала.
От раздражения все результаты медитации пропали даром, да ещё вспомнился ночной сон, о котором с утра он забыл. Перебирая в памяти подробности, Хутин понял, что во сне продулся в пух и прах. Такая истина его поразила, и он подумал, что ему приснился чужой сон. Но рожи его сановных чиновников, которые попали ему на пути, непроизвольно украшали едва скрываемые самодовольные улыбки, а Хутин до последней хутинки вспомнил свои долги.
Он с раздражением позвал своего подскарбия и каждому выигравшему лично отдал проигранные хутинки. Правда, его лучезарная ухмылка вызывала не радость, а страх, и мгновенно гасила самодовольные улыбки выигравших игроков в карты. Получив свои хутинки они, старались мгновенно скрыться с глаз властелина, понимая, что сегодня не самый приятный день для приёмов.
Оставшись наедине и ещё более раздражаясь, Хутин приказал подскарбию: «Позови мне дрима», — и тот бегом полетел к башне. Слепой только что отобедал и пребывал в прекрасном настроении, когда получил приказ прибыть перед ясные очи Хутина. Ничего не подозревающий Слепой отправился во дворец властелина, по пути принимая выигрыши за ночную игру. Правда, рожи вельмож и сановников ему не понравились, так как в их взглядах сквозило нечто иное, чем радость от прощания с хутинками.
Весьма заинтригованный, Слепой решил, что узнает всё от Хутина, с которым оставался на близкой ноге. Правда, когда он оказался перед властелином, то сразу заметил угрюмое вытянутое лицо Хутина, а его взгляд, брошенный сбоку, не сулил ничего хорошего.
— Что за игру ты затеял? — спросил властелин, чем поставил Слепого в весьма затруднительное положение – своего сна он, как обычно, не видел, а узнать, у кого либо, не догадался. Был ещё вариант, что Хутин подозревает его в какой-то дворцовой интриге, но Слей никогда не встревал в чужие дела.
— Если что и произошло, властелин, то не по моей воле, — с покорностью в голосе сообщил Слепой, склонив голову. С такими, как Хутин, не стоит играть в тайны, а лучше сообщить правду.
