Девушка шла по берегу, переворачивая ракушки. Попадались серые, черные, коричневые во всех возможных вариациях — гладкие, пупырчатые, полосатые, в крапинку, но все бледные и лишенные жизни. Внезапно Риана увидела, что прибой уносит в воду сине-зеленую, переливчатую, сверкающую ракушку. Она бросилась за ней и успела схватить, прежде чем раковину засосало море. Сине-зеленая ракушка имела каплевидную форму, а внутри, Риана знала, еще теплилась жизнь. Ошибки быть не могло — от раковины исходило то же покалывание, что и от кораллового когтя дракона. У Рианы перехватило дыхание — в ее руках душа Сеелин, ее сущность!
Несмотря на огромное тело, душа Сеелин был маленькой. Теперь Риана поняла, в чем заключался секрет Сепсериис, — в своем обычном виде девушка ни за что бы не заметила крошечную ракушку.
Схватив Квелара за гриву, Дар Сала-ат взобралась ему на спину. Пришпорив чтавра, она направила его обратно, на другую сторону стены.
Сепсериис исчезла, равно как и поле битвы, и река с мостиком из костей. Осталась лишь вьющаяся вдаль дорога, по которой поскакал Квелар.
Из-за проносящихся мимо деревьев послышался голос дочери архидемона: «Это я дала тебе Квелара. Без него ты бы никогда не перебралась через стену и не нашла то, что искала. Помни об этом. Помни, что я для тебя сделала!»
Риана перестала направлять Квелара, и в ту же секунду они оба обрели нормальный размер. Чтавр во весь опор понесся по дороге и скоро достиг границы Преисподней. Камень, который дала девушке Калла, засиял, и Риана подняла его над головой, словно фонарь. Нужно было подняться в пещеру, где осталась клетка из девяти яд-камней.
Риана спешилась, поблагодарила чтавра и, легонько хлопнув по спине, отправила восвояси. Прижав к груди переливающуюся ракушку, она начала подниматься из Преисподней.
Клетка будто ждала возвращения Рианы. Девушка подумала сразу воскресить Сеелин, однако потом поняла, что если дракон очнется внутри клетки, то может снова погибнуть. Войдя в клетку, Риана почувствовала темную силу яд-камней — кожа зудела, будто по ней ползали тучи насекомых.
Помня слова Амитры, Риана отыскала самый западный камень и повернула его на сорок пять градусов на юг. Продвигаясь влево, она проделала то же самое со всеми камнями, кроме девятого. Его следовало повернуть на сорок пять градусов на восток. Как только все было готово, яд-камни перестали испускать энергию, и клетка исчезла.
Риана бросилась к Сеелин и склонилась над огромным телом. Глаза дракона были закрыты, и девушка осторожно провела рукой по чешуе от одного ребра к другому. Никаких признаков сердцебиения — Сеелин действительно мертва.
Только тут Риана заметила, что из сине-зеленой дракониха стала почти белой. Девушка перепугалась. А что, если уже поздно? А что, если она не сможет воскресить Сеелин? Какая же она после этого Дар Сала-ат!
Отбросив черные мысли, Риана решительно подняла переднюю ногу дракона, старательно ощупывая огромные когти. Страшных кривых когтей было семь, Амитра говорила, что где-то здесь должно быть отверстие. Наконец Риана нащупала его у основания седьмого когтя. Отверстие казалось слишком маленьким, чтобы вместить душу.
Девушка кое-как вставила ракушку в дыру и тут же почувствовала, как оно расширяется. Раковину засосало внутрь. Сначала ничего не произошло, и Риана испугалась, что нашла не то отверстие. Затем она увидела, как небольшая выпуклость поднимается по ноге Сеелин, а сама нога становится сине-зеленой. Риана заметила, что по мере продвижения по телу выпуклость растет, будто ракушка не только заряжала тело, но и сама заряжалась от него. Достигнув живота Сеелин, выпуклость стала размером с яд-камень. Ракушка приблизилась к легким, и дракон начал дышать. Наконец выпуклость достигла сердца, золотые глаза Сеелин открылись, и она улыбнулась Риане.
— Дар Сала-ат, я ждала тебя целую вечность! — Стены пещеры задрожали, хотя Сеелин говорила вполголоса.
— Отдыхай, — ответила Риана, гладя дракона по бокам, — ты ведь только что вернулась из страны мертвых.
Огромный покрытый шипами хвост обвился вокруг девушки, прижимая ее к сердцу, которое билось, как барабан. Вздохнув, Сеелин закрыла глаза и заснула. Убедившись, что дракон спокойно спит, Риана осторожно выскользнула из объятий чудовища.
Воспользовавшись тем, что Сеелин заснула, Риана и Джийан смогли поговорить. Первая Матерь прибыла из монастыря Пяти Твердынь вскоре после того, как Дар Сала-ат отправилась в страну мертвых. На остров Висячий Скелет Джийан доставил фулкаан, волшебная птица, преданная Риане душой и телом. Фулкаан разыскивал Дар Сала-ат, когда волшебница увидела его в волшебный телескоп и позвала на помощь.
Джийан и Риана сидели на чешуйчатой спине Сеелин. Расправленные крылья дракона защищали их не хуже монастырских стен. Длинный хвост, обвившийся вокруг тела, покачивался из стороны в сторону в такт дыханию.
Риана передала Джийан слова Каллы.
— Почему ты не говорила, что Аннон — твой сын?
— Ты понимаешь, что говоришь, Тэйаттт? Ты не спрашиваешь: «Почему ты не говорила, что ты моя мать?» Ты спрашиваешь: «Почему ты не говорила, что ты мать Аннона?» — Джийан опустила голову. — Ты больше не Аннон. Аннон мертв.
— Тогда почему ты продолжаешь звать меня Тэйаттт?
— По привычке.
Возникла неловкая пауза, и Джийан захотелось плакать. Почему жестокая судьба отнимает у нее единственного ребенка? Спасти Аннона от смерти удалось, а что дальше? Что с ним стало? Джийан уже знала, что Риана нашла родителей. Еще не успев обдумать возможные последствия, она поняла — все кончено. Аннон мертв. Наверное, он уже давно живет только в ее сердце.
— Скоро все изменится, — проговорила Джийан, вставая. — Я больше не буду называть тебя Тэйаттт.
Риана схватила ее за руку, и колдунья оглянулась.
— Дар Сала-ат?
— Прошу, не называй меня так. — Риана тянула Джийан за руку, и той снова пришлось сесть.
— Понимаю, ты злишься, это вполне естественно, так что не стоит отрицать, — сказала колдунья. — Попробуй представить, как трудно пришлось бы Аннону, знай он правду. Что, если бы он проговорился кому-нибудь из друзей. Кургану, например? Может, попробуешь меня понять, и твой гнев смягчится? Другого выбора у меня просто не было, хотя не думай, что это решение далось легко. С тех пор не прошло и дня, когда бы я не сомневалась в правильности того, что сделала. Каждый раз, когда я видела тебя, сердце болело, и я боролась с желанием все тебе рассказать.
Все, что говорила Джийан, было правдой, и Риана немного смягчилась. Правда, кое о чем колдунья умолчала, наверное, из-за того, что ощущать подобное слишком больно. Риана не представляла, что может чувствовать Джийан, узнав про Амитру. Она так долго скрывала от сына правду, что он нашел себе другую мать!
