– Нэль? – голос Риисы заставил вздрогнуть и торопливо навести морок на почерневшее лицо, клыки и страшную с точки зрения людей рану на груди. Теперь у стены дома стоял всем знакомый юноша, спасший их от верной гибели и должный вывести из города. И никаких демонов, кроме того, что валялся дохлый у забора. Вместо ответа Армантинэль кивнул и достав из сапога кинжал принялся освобождать мужчин. Рана горела, в висках стучало болью, а внутри поселились какая-то тоска, ,пустота и усталость.
– Берите вещи. Мы уходим, – что бы голос звучал как обычно, пришлось приложить немалое усилие. Но никто не двинулся с места. – Я выведу вас, и уйду. Вам не меня надо бояться, а того, что другие сейчас вернутся и противостоять им я больше не могу. Сил не осталось.
Сказав так, юноша опустился на скамейку у крыльца, опёрся спиной о стену и закрыл глаза.
Глава 18
Несколько часов спустя, уже в сумерках, Нэль сидел у лесного ручья. Раздевшись по пояс, он чистой тряпицей осторожно промывал рану на груди. Она, нанесённая магией, заживала из рук вон плохо, норовя воспалиться. Юноша шипел и морщился, холодная вода сперва обжигала, а после на несколько мгновений унимала зуд и жжение. Устав плескаться, и даже испытав к этому занятие какое-то отвращение, Армантинэль просто лег на землю, бросил мокрую тряпку поверх раны и закрыл глаза. Простудиться он не боялся — демоническая часть никак не желала уходить окончательно и температура тела оставалась значительно выше человеческой.
...Из города удалось выйти удивительно просто. Мастер-булочник первым пришел в себя, всех организовал и Нэлю оставалось лишь вывести людей за стену через неприметную калитку. И, хотя юноша отчётливо ощущал, как в этот раз открывается куда более мощная рамка перехода, догадывался, что именно в этот момент со всего города сгоняют несчастных людей, уводя в рабство...
Он не мог сделать абсолютно ничего. Да и не хотел, если честно.
Родители коменданта и малолетний Санор, остались в лагере солдат, семья Риисы к радости юноши отказалась от любезно предложенного ночлега. Они собиралась перебраться намного южнее, но это весной, а пока зазимовать в одной из лесных времянок – добротном деревянном домике у быстрого ручья. Добрались быстро, теперь вся семья торопливо обосновывалась на новом месте и соображая ужин из тех продуктов, что взяли с собой из дома. Странно, но от юноши никто не шарахался, хотя, конечно, бурной радости не выказывалось. Сам себе Армантинэль напоминал бешеную собаку — и пнуть хочется, и боязно.
– Нэль?.. — видимо он задремал, потому что голос и шаги раздались Риисы неожиданно. – Нэль, ты здесь?
Отзываться не хотелось. Вообще ничего не хотелось. Но ничего делать и не пришлось. Девушка пробралась сквозь густой кустарник и замерла, нерешительно затоптавшись на месте. Вспыхнул свет – Нэль молча зажёг пару осветительных пульсаров.
– Прости, задремал, – голос все ещё звучал грубее, чем обычно. — Проходи, садись, – он чуть двинулся, давая гостье место на плаще.
– Я принесла мазь, — Рииса опустилась рядом, — ты ранен. И не говори, что заживёт само, – в голосе звучало какое-то упрямство. То самое, детское, заставившее некогда двух подростков пойти на ночь глядя в лес, смотреть подснежники.
– Не говорю, – Нэль улыбнулся, чувствуя, как наконец тает между ними стена отчуждения, что возникает даже между близкими людьми в долгой разлуке. — Ты же не отстанешь, — он убрал с груди мокрую тряпку. — Ты меня не боишься?
-- А должна? Ты дурак, Нэль. Если бы ты хотел нас убить – просто бы не спасал. Причем дважды, – она посерьезнела. – Те два демона, они...
– Хотели забрать вас в рабство. Забрали всех, кто выжил.
– А ты...
– Риис, – Армантинэль сел, внимательно и серьезно посмотрел на девушку, – я не хочу об этом. Я замёрз, устал и проголодался, у меня зверски болит грудь и ноет тело, у меня магия на нуле... Я очень рад, что ты пришла, но давай поговорим о чем-то другом? Вас больше не тронут – это все, что тебе нужно знать. Эта мазь, она правда помогает?
– Прости, я не подумала, – гостья виновато улыбнулась. – Да, помогает, – она достала маленькую баночку из сумки на боку и открыла крышку. В нос ударил приятный лёгкий запах мяты, зверобоя, кровохлебки, меда и тысячилистника. И ещё что-то теплое, едва уловимое, какое-то цветочное послевкусие... А девушка сноровисто наносила лекарство на рану чуть подрагивающими пальцами. Нэль закрыл глаза, ловя себя на том, что дыхание против воли становится глубоким и спокойным, а прикосновения, должные приносить дискомфорт – почти неощутимы. Не выдержав, юноша осторожно перехватил пальцы девушки поднеся их к самому своему лицу, глубоко вдохнул – закружилась голова и... Он узнал.
– Прости, – Армантинэль улыбнулся, – продолжай. Кто готовил эту мазь? – хотя подозрения уже имелись.
– Жейк, – с готовностью ответила Рииса, пряча зааоевшие щеки. – Родители хотели отдать его травинку в обучение, у него это очень хорошо выходит. Такое приятное все и действенное, – в голосе звучали тепло и гордость. Брата она любила.
– Естественно действенное, – хмыкнул Нэль. – Поздравляю. У вас в семье родился светлый маг. Целитель. И, возможно, ещё стихия земли – его стихия. Жейк как раз в возрасте пробуждения силы и при приготовлении травяных сборов, настоек и мазей он сам неведая того интуитивно использует магию, – смущение своей гостьи юноша прекрасно видел, в глазах заплясали бесенята и он, вновь перехватив ее руку, сжал меж своих ладоней. – Ты замёрзла.
– А у тебя словно жар, – свободной рукой девушка попыталась закрыть баночку с мазью, но и эта ладошка оказалась в плену горячих пальцев.
– Я же демон, – мягко напомнил Армантинэль, чувствуя, как внутри разгорается то самое, почти забытое чувство тепла где-то у сердца. – Температура моего тела выше.
– Ты больше похож на эльфа, если честно, – потом подумала и добавила, – когда демонов не убиваешь, – она смотрела на их соединённые ладони, кусая нижнюю губу. – Зачем ты это делаешь?
– Что именно?
– Когда ты ушел, отец почти сразу рассказал мне о помолвке. И за эти три года я привыкла к жениху, он даже стал мне симпатичен. Весной у нас свадьба должна была быть... Теперь он мертв, как и вся его семья, у меня нет дома, не осталось друзей, впереди зима, а мы среди леса без припасов, денег, и вместо того, что бы горевать, я сижу тут с тобой, и... Не хочу уходить, – гостья как-то судорожно вдохнула.
– А знаешь, чего я хочу? – обычно черные или красные глаза юноши светлели, словно там разливалось золото.
– Расскажешь? – Рииса наконец подняла лицо, обрамленное выбившимися из косы прядями.
– Лучше покажу, – на мгновение губы растянулись в плутовской улыбке. А потом он ее поцеловал. Мягко, нежно и бесконечно осторожно. Едва касаясь. – Три года об этом мечтал, – ещё один бережный поцелуй и, неожиданно – в этот раз девушка ответила, невольно прижимаясь и переплетая пальцы с пальцами Нэля. – Я так старался забыть, – тиший шепот, опаливший Риисе мочку уха, – я ушел, я не думал, – поцелуи скользнули по щекам на шею, а ладони расположились на талии, – я так старательно держался отсюда подальше... И так испугался, когда подумал, что могу опоздать, – и снова поцелуй накрыл губы, будучи на этот раз уже куда менее целомудренным.
– Отец говорил, ты не хочешь остаться, – Рииса, стоило оборваться поцелую, спрятала пылающее лицо у Нэля на плече. – Почему? – они оба по-юношески горели, словно прорвалось наружу все, что тщательно сдерживалось долгое время.
– Хочу, – Армантинэль гладил подругу по волосам, обнимая, – больше всего на свете я хочу остаться. Но я не могу, – последняя фраза вполне физически царапнула горло. – Я не принесу тебе счастья и в конце-концов ты меня возненавидишь. Я ведь темный. Я демон. Я эльф. Я сам не знаю, кем являюсь. Я убивал, я приносил людей в жертву. Меня ждут в ковене – доучиваться, потом посвящение, – девушка вскинула голову, чтобы возразить, но ей не дали, прервав очередным поцелуем. – Я не смогу дать тебе детей. А если и смогу, то ты, вероятно, недоживешь даже до родов. У моей матери просто не хватило сил выносить брата, а ведь она была магом и эльфом. А ты – обычный человек. Но даже если случится чудо и все будет хорошо, то дети будут темными магами. А я, в силу обстоятельств, просто не успею их как следует обучить. Кроме того, разве ты сможешь простить мне, если я стану твою дочь – или сына – учить вырезать у человека печень так, что бы он оставался в сознании? Ты знаешь лишь одну сторону меня и... Я не хочу знакомить тебя со второй. Поэтому прошу – отпусти меня. Пожалуйста. Отпусти, – он сбился на шепот, с трудом удерживаясь от желания поцеловать подругу вновь, а потом просто выкрасть ее и... Будь, что будет.
