Рина сжала руки в кулаки и низко наклонила голову — хотелось плакать, но сейчас этого делать нельзя. Это была та самая ситуация, в которой она понимала, что поделать ничего нельзя, но смириться все еще не могла и не хотела.
— Поверьте, это не худший из вариантов. Как я понял, вы хотели спрятать дочь. От кого — не так уж и важно, потому что это не моё дело, но поверьте — лучшего места для этого нет. Из Ашхема трудно выбраться, но и попасть сюда не легче — сильный маг не проберется тайком, а слабого и бояться не стоит. В академии, у всех на виду, она будет в полной безопасности, да и сможет научиться новому и развить свои силы. Что может быть лучше?
— Я не стану учиться вместе с остальными — среди них речь о безопасности вообще не может идти, — вдруг, будто смирившись со своей участью, сказала Рина.
Аарон и шаи Нар переглянулись, после чего ректор откашлялся и попросил:
— Кажется, тебя зовут Рина? Так вот, ты могла бы нас ненадолго оставить? Думаю, у моей ассистентки найдется несколько коробочек превосходного печенья дриад.
Немного поартачившись для виду, девушка вышла из кабинета. К чему спорить, если вопрос — лишь дань уважению, и говорить при ней никто не станет? Как на зло, двери кабинета были защищены заклинанием от подслушивания, да и ассистентка ректора сразу же увела ее в свою коморку, исполнять указания шефа.
— Итак, что вы хотели мне сказать? — нарушил тишину Аарон.
— Я должен сразу вас предупредить, что не стану исполнять требование девочки, — твердо сообщил гоблин.
— Вы не можете этого сделать? — удивился маг, но ректор покачал головой.
— Могу, но не стану. Я повторюсь — меня не интересует то, почему вы хотели ее спрятать и от кого. Но, исходя из того, что я знаю, ограждать ее от других учеников не стоит.
— Это еще почему?
— Во-первых, хочешь что-то спрятать — оставь на виду у всех. Это правило работает, сколько я себя помню. Так что изолировав Рину от остальных, мы только привлечем к ней ненужное внимание.
— А во-вторых? — поняв, что гоблину есть что еще сказать, уточнил маг, чувствуя неладное.
— А во-вторых, вашей дочери не помешает немного спуститься на землю, — жестко произнес шаи Нар.
— Что, простите? — мужчина даже поперхнулся чаем, услышав слова собеседника.
— Вы прекрасно меня слышали. Я привык наблюдать за своими учениками, в том числе и за новичками. И то, что я увидел за это утро, меня совершенно не обрадовало. Она самоуверенна, надменна, пренебрежительно относиться к остальным и явно ставит себя выше всех. Даже если речь идет о профессорах.
Аарону было неприятно слышать такое о дочери, да еще и от какого-то мелкого, заносчивого…
Закончить мысль он не успел, потому что шаи Нар прервал его:
— Хватит злиться и обижаться — вы не в том возрасте и статусе, чтобы позволять себе подобную чушь! Вы знаете, что я прав, даже если и не хотите это признавать!
— Она гела, и доказала это! Вы знаете, кто ее спутник?! — холодно ответил Аарон.
— Догадываюсь. Талантливые артефакторы есть не только в вашем королевстве, уж поверьте. Но ее статус и умения оставляют желать лучшего, — покачал головой гоблин и протянул магу сшитые листы. — Это результаты сегодняшнего исследования. В перспективе Рина может стать сильным магом, не многим слабее вас, но сейчас…
Аарон быстро пробегал строчки глазами, и с каждым новым листом мрачнел все больше. Да, они с женой волновались за будущее дочери, но вздохнули с облегчением, поняв, что она достойно прошла испытание. Дочитав все, мужчина раздраженно смял листы в руке.
— Вы явно попали в затруднительное положение, потому что рассчитывали на то, что ваша дочь окажется в ином месте. Но с другой стороны, теперь у нее появилась уникальная возможность, которая дается не каждому. Так воспользуйтесь этим, отпустите своего птенца на волю! Эта птичка слишком засиделась в родительском гнезде, — продолжал убеждать его ректор. Маг бросил на него растерянный взгляд, и отвернулся.
— Я не могу ее здесь бросить. Она слишком нежная для этого места, — сцепив перед собой руки, произнес он. — А я слишком хорошо знаю, как воспитываются и для чего готовят учеников Ашхема.
— Так было прежде, сейчас многое изменилось, — резко сказал ректор, и, как ни в чем ни бывало, продолжил: — Нежность в нашем мире — слишком большая роскошь. Девочке настало время с ней попрощаться. Что же касается остального, то ее безопасность я лично готов вам гарантировать. Как и то, что прослежу за ее обучением. Мы сделаем все возможное, чтобы браслет быстрее покинул ее руку. Но все остальное зависит только от нее.
— Нет, я так не могу, — мотну головой Аарон и встал.
— У вас нет другого выбора. Покинуть стены академии ваша дочь не сможет, как и вы — остаться здесь.
— Я не говорю о себе, но, возможно, кто-то из охранников…
Гоблин недовольно сжал губы и бросил на мужчину злой взгляд:
— Послушайте, вы, может, и большая шишка в Йоденхоле и вершите серьезные дела, но сейчас вы ведете себя как слезливая мира! Неужели вы на самом деле не в состоянии понять, что даже приставив к Рине целый полк — не спасете ее?! Забудьте о ней на несколько месяцев, и этим поможете ей больше, чем даже хотели бы. Не привлекайте к ней внимание, не выделяйте из толпы и позвольте расти не в тепличных условиях! Это все, что вам надо — ни больше, ни меньше.
Аарон глухо зарычал. Первым порывом было броситься на коротышку и хорошенько встряхнуть его, чтобы тот перестал нести чушь о его дочери, но гоблин вдруг спокойно, без всякой угрозы произнес:
— Мне ничего не стоит вышвырнуть вас из академии и заблокировать вход. Уж это я в состоянии сделать, поверьте. Теперь хватит уже этих слез и стенаний, я и так подарил вашей семейке больше времени, чем вы того заслуживаете. Вы обратились ко мне за помощью, и я сделал все, что смог. Остальное я буду делать по своему усмотрению. Девочка остается здесь, и относиться к ней будут так же, как и к остальным ученикам Ашхема. Никакой охраны или дополнительных благ она не получит. Со своей стороны, я, повторюсь, лично проконтролирую ее безопасность и успехи в учебе. Это самое большее, что вы можете получить, — гоблин протянул руку Аарону, но тот не пожал ее, а лишь с подозрением взглянул.
— Что вы хотите получить взамен?
— Нам ни к чему конфликт с Йоденхолом, но своими принципами я не привык поступаться, — честно ответил шаи Нар.
— Выбора у меня нет, как я понимаю?
— Совершенно верно.
— С дочерью хоть дадите возможность объяснится?
— Само собой.
— Ну что ж, в таком случае, я доверяю вам ее жизнь до тех пор, пока Рина не сможет вернуться домой. — он пожал руку ректора, но, не отпустил ее. Шаи Нар удивленно посмотрел на мужчину, и тот, недобро улыбнувшись, добавил: — Но, если с ней хоть что-то случиться, вас ждет нечто пострашнее, чем конфликт с моей страной. Это я обещаю.
Гоблин в тон ему усмехнулся и без тени страха ответил:
— Если бы мне давали хотя бы монету, когда я слышу одну из таких угроз… — Он резко вырвал руку и направился к письменному столу. — Итак, у вас есть ровно семь минут — после этого, будете вы готовы или нет, академия вытолкнет вас за пределы. — с этими словами, он перевернул песочные часы и, как ни в чем ни бывало, вернулся к бумагам.
Аарону потребовалось всего мгновение для того, чтобы понять, что времени слишком мало для того, чтобы пререкаться с коротышкой, и сразу же рванул к дверям.
Ассистентка что-то придирчиво записывала в блокноте, но, увидев взволнованного мужчину, тут же указала на коморку. Рина сидела на диванчике и о чем-то негромко переговаривалась с Дарием. В этот момент она выглядела немного взволнованной, но от прежнего раздражения и злости не осталось и следа.
Знал ли Аарон о взбалмошном характере дочери? Конечно знал, но в их окружении большинство молодых гел и мир вели себя точно так же, так что ничего ужасного он в этом не видел. Ему всегда казалось, что Рина таким образом прикрывала свою застенчивость и неуверенность. Он ведь сам всегда твердил, что лучшая защита — это нападение. Да и сказать, что дочь выросла испорченным ребенком нельзя — человек, думающий лишь о себе, не стал бы рисковать жизнью ради другого.
