– В конце концов, он мой друг, – говорил кудесник, – и он славный малый. Я чувствую себя ответственным за него. Напрасно вы его потеряли!
Карлики желали знать, зачем Бильбо вообще отправился с ними и почему он не держался вместе с друзьями, а отстал, и почему Гандальф не выбрал кого-нибудь порассудительнее. – От него пока что больше хлопот, чем пользы, – говорили они. – Если мы должны возвращаться за ним в эти гнусные подземелья, то лучше ему там и оставаться.
Гандальф возразил гневно: – Взял его я, а я никогда не беру ничего ненужного. Или вы поможете мне искать его, или я пойду сам и оставлю вас выпутываться, как знаете. Если мы найдем его, вы еще поблагодарите меня за это. И зачем только вам понадобилось уронить его, Дори?
– Вы бы тоже уронили его, – возразил Дори, – если бы Орки из темноты вдруг схватили Вас за лодыжки и дернули, да еще ткнули бы вас в спину.
– Тогда почему вы не подхватили его снова?
– Ох, батюшки! И вы еще спрашиваете? Когда там была такая неразбериха, все в темноте сбивали друг друга с ног, и каждый дрался сколько сил хватало? Да вы сами чуть не снесли мне голову мечом, а Торин тыкал своим во все стороны. А потом вы сотворили одну, из ваших ярких вспышек, и мы увидели, что Орки с визгом удирают. Вы крикнули: «Все за мной», и все помчались. Мы так и думали, что все. Пересчитываться, вы сами знаете, было некогда, пока мы не проскочили мимо стражи, потом в дверь, потом не скатились кубарем сюда. И вот мы очутились здесь, – без вора, чтоб ему!..
– А вор – вот он! – произнес Бильбо, выйдя прямо посреди них и сняв кольцо.
Ну, и подпрыгнули же они при этом! Потом завопили от изумления и восторга. Гандальф удивился не меньше любого из них, но обрадовался, как никто. Он окликнул Балина и высказал ему все, что думает о дозорном, у которого всякий может пройти незамеченным прямо под носом. Разумеется, репутация Бильбо сильно возросла в глазах у Карликов. Если они до сих пор сомневались в том, что он первоклассный вор, – несмотря на заверения Гандальфа, – то теперь все сомнения исчезли. Больше всех был озадачен Балин; но все говорили, что Бильбо перехитрил их всех.
Что же до Бильбо, то он наслаждался их похвалами и посмеивался про себя, но не сказал о кольце ни слова; а когда его спросили, как он сделал это, он ответил: – О, попросту подкрался, знаете ли, – осторожно и бесшумно.
– Ну, а у меня до сих пор даже мышь не могла прокрасться так осторожно и бесшумно, чтобы я не заметил ее, – произнес Балин, – и я снимаю колпак перед вами! – Так он и сделал.
– Балин, к вашим услугам, – сказал он, кланяясь.
– Баггинс, ваш слуга, – ответил Бильбо.
Потом они захотели узнать о его приключениях после того, как он потерялся, и он сел и рассказал все – кроме того, что касалось кольца («Не сейчас», подумал он); а они заинтересовались игрой в загадки и дрожали особенно при его описании Голлума.
– А потом я не смог больше придумать никаких загадок, когда он сидел рядом, – закончил Бильбо, – так что спросил просто: «Что у меня в кармане?» И он не смог угадать за три раза. И я сказал: «Ну, что же с твоим обещанием? Помоги мне выйти отсюда». Но он кинулся, чтобы убить меня, а я побежал и упал, и он не нашел меня в темноте. А потом я пошел за ним следом, потому что слышал, как он говорит сам с собою. Он думал, что я знаю дорогу, и пошел прямо туда. И он сел в проходе, так что я не мог обойти его. Поэтому я перепрыгнул через него и убежал, и прибежал к выходу.
– А стража? – спросил кто-то. – Разве там никого не было?
– О, конечно, были! и даже много, но я ускользнул от всех. Я застрял в двери, которая открывалась лишь чуточку, и потерял все пуговицы. – Он с грустью оглядел свою изорванную одежду. – Но все-таки я протиснулся – и вот я здесь?
Карлики глядели на него с новым удивлением, а он рассказывал о том, как ускользнул от стражей и как перепрыгнул через Голлума и как протискивался в дверь, славно в этом не было ничего особенного.
– Что я вам говорил! – произнес со смехом Гандальф. – В нем есть больше, чем можно подумать.
Он как-то странно взглянул на Бильбо из-под своих кустистых бровей, и Хоббиту подумалось, уж не угадал ли он и то, о чем Бильбо умолчал в своем рассказе.
Потом он и сам начал расспрашивать, потому что если Гандальф уже объяснял все Карликам, то Бильбо этого не слышал. Ему хотелось знать, каким образом кудесник вывел всех и где они теперь очутились.
Кудесник, правду сказать, ничего не имел против того, чтобы рассказывать о своих подвигах по нескольку раз; поэтому он охотно рассказал Бильбо, что они с Эльрондом хорошо знали о злых Орках в этой части гор. Но главные ворота выходили в другое ущелье, где идти им было легче, так что Орки часто хватали людей, вынужденных заночевать там поблизости, очевидно, люди перестали там ходить, и Оркам пришлось недавно открыть другой вход на том перевале, где проходили Карлики, так как до сих пор он считался безопасным.
– Я посмотрю, не найдется ли какой-нибудь порядочный великан, который опять закрыл бы его, – сказал Гандальф, – а то скоро в горы вовсе нельзя будет ходить.
Едва услышав вопль Бильбо в пещере, он понял, что произошло. Во вспышке, убившей Орков, когда они хотели схватить его, он проскользнул в трещину как раз тогда, когда она смыкалась. Он последовал за похитителями и пленниками в большой зал и там пустил в ход самое лучшее колдовство, какое только мог придумать.
– Щекотливое было дело, – добавил он. – Здесь надо было пройти по ниточке.
Правда, он специально обучался колдовству с огнем и светом, и недаром Бильбо никогда не мог забыть волшебные фейерверки у Старика Тука, в праздник Кануна Дня Середины лета. Остальное мы знаем, – кроме того, что Гандальф хорошо знал нижний вход, тот самый, где Бильбо потерял свои пуговицы. Впрочем о нем знали все, кому была знакома эта часть гор; но только кудесник мог бы не потерять направления в подземельях и вывести их туда, куда нужно.
– Они сделали эту дверь уже давно, – сказал он, – отчасти для того, чтобы убегать, если понадобится, отчасти как выход в соседние страны, куда они ходят ночью и причиняют немало вреда. Они всегда охраняют ее, и никому еще не удавалось завладеть ею. А теперь они будут охранять ее вдвое усерднее. – Он засмеялся.
Остальные тоже засмеялись. Конечно, они потеряли многое, но зато убили Великого Орка и многих других, а сами все спаслись, так что вполне могли считать себя в выигрыше.
Но кудесник призвал их к рассудку. – Мы немного отдохнули, так что должны немедленно идти, – сказал он. – Орки бросятся в погоню за нами, едва настанет ночь, а сейчас солнце уже идет к закату. Они могут учуять наши следы через много часов после того, как мы прошли. До темноты нам нужно уйти на мили отсюда. Если небо будет ясное, будет светить луна, то – удачно. Правда, Оркам она мало мешает, но нам будет виднее, куда идти.
– О, да! – сказал он в ответ на расспросы Хоббита. – Вы потеряли счет времени, пока были в подземельях. Сегодня четверг, а нас захватили в понедельник вечером или во вторник утром. Мы прошли много миль и были в самом сердце горы, и вышли на другую сторону – кратчайшим путем. Но мы оказались не там, где были бы, если бы миновали перевал; мы ушли чересчур далеко на север, и нам предстоит путь по довольно неуютной местности. И мы находимся довольно высоко. Идемте же!
– Я ужасно проголодался! – простонал Бильбо, вдруг сообразив, что не ел ничего с вечера накануне позавчерашнего дня. Подумайте только, что это значит для Хоббита! В животе у него было совсем пусто, а ноги дрожали, – особенно теперь, когда его возбуждение улеглось.
– Ничего не поделаешь, – ответил Гандальф. – Разве только вы захотите вернуться к Оркам и вежливо попросить их вернуть вам пони вместе с багажом.
– Нет, уж, спасибо! – воскликнул Бильбо.
– Ну, что ж, тогда нам остается только подтянуть пояса и идти, – иначе нас всех зажарят на ужин, а это гораздо хуже, чем остаться без ужина самим.
