Ознакомительная версия.
Огонь оказался самым послушным из стихий и не требовал для себя ни заклинаний, ни мудреных приспособлений. Арону достаточно было только мысленно пожелать, чтобы тот появился: зажег ли свечу, повис ли сгустком пламени в воздухе. Впрочем, последнее оказалось физически трудно: после первого же эксперимента, когда шар огня пару минут просто парил перед ним, воин взмок так, словно пробежал десять миль в полной выкладке. Очевидно, когда огню жечь было нечего, он использовал энергию мага.
А вот другие стихии не радовали...
Арон мог хоть до посинения пялиться в чашу с водой, пытаться вызвать ветер или создать в земле трещину, но результат был близок к никакому. Наибольшим, на данный момент, достижением были легкие волны, прошедшие против ветра по небольшому парковому пруду, да земляной гейзер высотой Арону по колено. Подобная мелочь могла бы заслуживать внимания, будь он малолетним учеником мага, еще не доросшим до уровня подмастерья, но не настоящим темным.
Тонгил даже начал задаваться вопросом: а не достался ли ему от предшественника вместо полноценного дара лишь маленький осколок? Если да, то... Арон не мог бы сказать, радовало это его или огорчало. С одной стороны, достижение высот в темном искусстве никогда не значилось среди его жизненных целей. С другой– если многочисленные враги (а в том, что половина империи плясала бы от радости на его похоронах, Арон не сомневался), если враги узнают, что он утратил силу, его уничтожат моментально.
Впрочем, была одна ветвь искусства, давшаяся Арону с неожиданной легкостью– Отражения. Все, что являлось отблеском истинной сущности, подчинялось ему легко и охотно: отражения в зеркалах и на водной глади, тени, отпечатки следов...
Но это казалось такой ничтожной малостью по сравнению с теми вещами, о которых небрежно упоминал прежний Тонгил...
– Арон, ты занят?
Тонгил оторвался от чтения и закрыл черную, без титульного заглавия, книгу:
– Что-то срочное, Мэль?
Полукровка пожал плечами:
– Не то чтобы срочное... Сегодня утром охотники вернулись не только с добычей, как обычно, но и с возможным пополнением. Я забыл сказать тебе сразу...
– То есть?– Тонгил слегка нахмурился.
– Помнишь, в конце весны на восточной границы начали пошаливать витязи Гины?
– И?
– Когда мы их прогнали, они не успокоились, а отправились в Зареб, к Вольным. Вырезали там три клана, еще два ополовинили. Теперь часть выживших в той бойне пришла сюда, проситься под твою руку.
– Тебе следовало сразу сообщить мне про их появление,– Тонгил, не медля, поднялся на ноги, и Мэль удивленно отметил про себя, как движения мага наполнились хищной грацией. Такое прежде бывало лишь перед битвой, в ожидании нападения.
– С ними что-то не так?– недоуменно поинтересовался полуэльф.
– Куда их определили?– вопросом на вопрос ответил маг.
– В свободные казармы у северной башни,– Мэль начал хмуриться, наблюдая за другом.
– Хорошо,– Арон для чего-то бросил быстрый взгляд на солнце, только-только сошедшее с точки полудня,– тогда проведаем новичков.
Мэль попытался отговорить мага от бессмысленного поступка, но тот лишь скривил губы в недовольной гримасе, и полуэльф, сдаваясь, пожал плечами. Если Тонгилу для чего-то потребовалось увидеть беженцев в их наихудшем состоянии, то его не переубедить.
В казарме было сумрачно, хотя снаружи празднично сияло солнце. Сумрачно и тихо: Вольные спали, кто в человеческом облике на койках, кто, так и оставшись серыми и лохматыми, вповалку на полу.
Тонгил пропустил Мэля вперед, а сам остановился на пороге, внимательно оглядывая беженцев. Оборотни постепенно начали просыпаться. Видать, и впрямь были неимоверно утомлены дорогой, раз позволили двум чужакам так приблизиться к себе.
Вставали, щурясь на свет, все же проникающий внутрь; кто-то из волков коротко недовольно рыкнул и тут же оборвал себя.
Нет, подумалось Мэлю, зря Тонгил захотел встретиться с Вольными в середине дня. Не дело заставлять ночные создания выносить неприятный им свет солнца. Вечером, после заката, как положено по обычаю. Все равно сейчас в небе нет Бледноликой, так что клятву верности оборотни дать не смогут.
– Господин,– высокий мужчина с двумя длинными седыми прядями в русых волосах склонил голову в приветствии: по меркам Вольных, такой жест равнялся глубокому поклону. Однако удивление в голос вожака все же проскользнуло: и с чего это магу взбрело в голову придти к беженцам именно сейчас?
– Сколько с тобой и из каких кланов?– Тонгил не торопился проходить дальше под кров, стоял все там же.
– Шестеро из клана Трорра, пятнадцать из...– голос оборотня потерялся в яростном реве. И две серые тени метнулись к магу. Взлетели в воздух– и упали в середине прыжка на дощатый пол, завывая от ярости. А Тонгил даже не пошевелился– только смотрел, как вокруг зверей обретает материальность черная дымка, опутывает их. Вскинул ладонь– и подкрадывающийся третий волк покатился, визжа жалобно, как пнутая шавка, пытаясь сбить охвативший его огонь. Но тот погас сам, уступая место обнявшей опаленного зверя черной дымке.
А потом Тонгил улыбнулся, и эта улыбка могла бы даже показаться искренней, если бы серые глаза не остались по прежнему холодным:
– Эти глупые щенки неплохо развеют мою скуку,– и добавил, обрывая попытавшегося что-то сказать вожака Вольных,– я вернусь при свете луны, как положено, и приму клятву. Отдыхайте дальше, воины.
– Мэль,– взгляд мага уперся в полукровку,– позови ребят из Стаи, пусть отнесут этих в подземелье, в камеры поуютнее.
Полуэльф молча кивнул. Еще один случай для него, чтобы убедиться: Тонгил всегда прекрасно знает, что делает. Если уж встречи с врагом не избежать, следует поставить его в самые невыгодные условия. Но как маг понял, что среди Вольных– убийцы?
Интерлюдия 2.Серый туман стелился у подножия черных стен, пытался ползти призрачными змеями выше, но всякий раз срывался. Иногда, на краткие мгновения, его клубящееся море отступало, и тогда с открывшегося дна небес мне ехидно подмигивали колючки звезд.
Однажды, если бесконечная жизнь даст мне все, что желаю, и исполнит все прихоти, я спущусь в этот хранящий вечность туман. Для смертных наш мир лежит за Краем, но настоящий Край– вот он, подо мной– пропасть перевернутого неба за границей белесого тумана. Говорят, там начинает путь в истинное Ничто....
Да, возможно, когда-нибудь я это сделаю, но это когда-нибудь отстоит в столь невозможном далеко, что его и не представить.
Пока же жизнь вовсе не торопилась баловать меня исполнением желаний; скорее, это я ей должен был угождать и всячески умасливать капризулю.
Ознакомительная версия.
