— Хотите узнать, где Торгос спрятал ключ? А точнее, имя того, кому он отдал его на сохранение, — донёсся голос из камеры Нибора.
Жреца заинтриговали эти слова, но он тут же учуял подвох.
— Решил затмить и мой рассудок, чародей? — сквозь дверь обратился к Нибору служитель света. — Кстати, а что он вообще делает на этом уровне? За какие преступления его заперли за этой дверью? — поинтересовался он у стражника.
— Эм, — пребывая в неведении, почесал затылок стражник. — Вроде он покушался на кого-то из королевской семьи или пытался проникнуть в их сокровищницу.
— Не совсем так, — поправил его Нибор. — Меня заточили здесь из-за королевской семьи, но не потому, что я совершил что-то омерзительное, а потому, что видел то, чего не должен был. Скажем так, у каждого из нас есть грязные секреты, и королевская семья — не исключение. Но речь сейчас не об этом, вас ведь интересует ключ.
— И откуда тебе, собаке, знать, где он находится?
— Торгос мне рассказал. Вы ведь забрали у него всё, кроме языка и ушей. Когда я заявил, что он самозванец, ведь настоящий Торгос ни за что не проиграл бы кучке авантюристов, он начал доказывать мне обратное. Поведал о своих тёмных подвигах, среди которых была история про ключ. Зачем он ему, не сказал, зато упомянул имя того, у кого он хранится.
— Ну! И чего ты заткнулся?
— А разве не ясно? У каждой информации есть своя цена, это моё ремесло, мой хлеб — хранить или выдавать секреты. Ради этого ключа вы четвертовали живого человека, а значит, он стоит того, чтобы меня отпустить. Дайте мне в дорогу еды и коня, и обещаю, больше я вас не побеспокою.
— Как благородно с твоей стороны, но ты заключенный, а не гость. Торговаться с тобой не имеет смысла. Ты скажешь мне то, что я хочу знать, иначе тебя постигнет та же участь, что и Торгоса.
— Не, — не раздумывая, дал ответ Нибор. — Это мне не интересно. Что толку от ног, которые не могут ступать по земле, что толку от рук, не имеющих возможности обнять женщину, какой смысл в глазах, что не видят восхода? Вы уже использовали пытки, и как видите, они малоэффективны против таких заключённых, как мы.
— Шепчешь подобно коварному змею из бездны. Почём мне знать, что ты говоришь правду? Торгос спокойнее некуда, значит, ты мне лжёшь.
— Он так ловко водит вас за нос, — с насмешкой протянул Нибор. — Лучшая тактика сокрытия правды — это никак не реагировать, когда тебя раскрыли.
— В таком случае, с сегодняшнего дня мы будем пытать вас обоих. И начнём, пожалуй, с тебя.
Жрец повернул ключ и отворил массивные двери, а через секунду потерял зрение. Слизкая каша, что припрятал Нибор, тяжёлым комом влетела ему в лицо. По расчётам Ника, именно заклинатель являлся самым неблагоприятным фактором для побега. Стражник махнул мечом, но лишь добавил дыру на рубахе беглеца. Хоть атаки стражника двадцать пятого уровня и представляли смертельную угрозу для Нибора, но были слишком медлительны и предсказуемы. Отступив назад всего на десять сантиметров, Нибор вновь ушёл от смертельной атаки и попытался толкнуть противника на остальных стражей. Однако показателя силы для выполнения данного действия не хватило. Стражник не сдвинулся с места, а лишь отмахнулся стальным круглым щитом с орнаментом королевства. Нику пришлось плашмя завалиться на спину, чтобы не пасть жертвой этого удара. Подскочив рывком на ноги, он подобно ассасину пробежал по каменной стене и, обогнув других стражей, направился в сторону выхода.
— «Стремительный рывок»! — прозвучал озлобленный голос стражника, и через секунду он оказался за спиной Нибора. — «Правосудие защитника», — с этими словами страж ударил Нибора щитом. Атака не нанесла урона, но оглушила Ника, лишив его способности двигаться на пару секунд. Один удар мечом в спину повалил беглеца на землю и заставил его индикатор здоровья опуститься до пяти процентов.
«Вы при смерти. Теперь ваша жизнь зависит от действий победителя. Следующая его атака может искалечить вас или убить», — всплыло неприятное системное сообщение, и над головой Нибора возник красный мигающий череп.
Стражники оттащили Нибора обратно в камеру, но избивать не стали, вместо этого разложили на кровати заключённого орудия пыток и приковали его цепями к стене. Ник понимал, что вероятность сбежать была очень мала, но всё равно решил рискнуть. Пытаться и превозмогать — это куда интереснее, чем донатить.
— Ты совершил большую глупость, — вытирая мерзкую кашу с лица, проронил жрец. — Но я тебя не осуждаю, каждый поступил бы так на твоём месте. Ведь свобода так сладка, даже тот прохладный ветерок, что приходит сюда со сквозняком, пахнет свободой. Сегодня начнём с глаз.
— Нет, постойте! Я скажу вам, у кого ключ, — Нибор вжался в стену. — Прошу, только не глаза.
Он понимал, что если лишится зрения, утратит преимущество в реакции, и тогда уж точно не выберется из крепости, а уж тем более не доберётся до Знати и не отомстит им за смерть лучшего друга и невинных детей.
— Я готов вам служить, поверьте, я могу быть полезен.
— Поздно, — жрец продолжал стряхивать кашу с лица. — Сначала мы вырвем тебе глаза, затем сломаем ноги и руки, а уж потом спросим, где ключ. Приступайте.
Но тут внезапно произошло нечто сверхординарное. Стены крепости содрогнулись несколько раз подряд. Стража и жрец вскинули головы к потолку и притихли, снаружи доносились звон мечей и крики солдат.
«Наконец началось», — с облегчением на сердце подумал Ник. — «Я перепробовал все возможные варианты, и остался лишь один — игровое событие. Сюжет, который вызволит меня из этой западни».
На нижний уровень, гремя доспехами, словно кастрюлями, впопыхах спустился стражник. Он только открыл рот, чтобы предупредить о надвигающейся угрозе, как его тело пронзило копьё. Уровень здоровья стражника моментально опустился до критического значения, и тот рухнул на колени. Второй удар покрытого кровью копья пробил бедолаге череп. Нападавшим была молодая красивая женщина в откровенном красном платье. Глубокое декольте, разрез на платье чуть ниже таза, крылья демона и тонкий хвост делали её похожей на суккуба. Из длинных рыжих волос торчали украшения в виде белых опереньев. На изящных руках красовались золотые наручи, а на босых ногах — браслеты. Женщина потянулась ладонью к телу мёртвого стражника и впитала в себя часть его опыта.
— Так мало, — разочарованно произнесла она, не обращая внимания на остальных.
Узрев её шестидесятый уровень, жрец сильно занервничал и впопыхах запер камеру Нибора. Амелия, — так звали ту, что беспощадно убивала стражей крепости, — являлась одним из грехов Торгоса. В преступном мире её прозвали Похоть. Женщина перевела взгляд на служителей короля и подмигнула одному из них. Стражник отступил назад, а через секунду ударил союзника в спину. Похоть исчезла и волшебным образом появилась меж врагов. Схватила жреца за шиворот и подарила ему страстный поцелуй. Священнослужитель не стал её пленником, но потерял дар речи, а вместе с ним и способность творить волшебство. Бой длился всего несколько секунд, отважные стражники попытались зарубить женщину специальными приёмами, но их атаки совсем не сократили её полоску здоровья. В ответ Похоть сладко улыбнулась и применила «Рассекающий удар».
«А вот это уже интересно», — подумал Ник, наблюдая за происходящим через щель. — «Она шестидесятого уровня, и как я понимаю, это не придел. Двигается куда быстрее остальных, примерно с двухсот процентной скоростью от доступной человеку, но когда использует способности, ускоряется ещё на сотню. Если прокачаюсь в скорость, то у меня точно появится шанс победить в этом турнире».
Атака Похоти три раза рассекла тела и броню стражей, вынудив тех упасть на колени. Жрец обрёл дар речи и поспешил исцелить товарищей, но урон Похоти превысил лечение, что привело к неминуемой гибели солдат. Осознав своё невыгодное положение, стражник, что бился с предателем, бросился к выходу, но путь ему преградил темнокожий здоровяк. Этот человек был больше похож на медведя в человеческом обличии, такой же большой, сильный и покрытый густой растительностью. На его грубом лице присутствовала гримаса безразличности и в то же время искра некоего безумия. Он замахнулся своим огромным кулаком, от чего потерял шесть процентов здоровья, а после нанёс сокрушительный удар. Кулак этого здоровяка покрылся стальными наручами в виде медвежьей когтистой лапы и впечатал бедолагу в стену, а второй оставил на ней кровавое пятно. Громилу звали Август, он тоже был грехом Торгоса и носил имя Обжорство. Август поднял изуродованное тело стражника и сожрал его вместе с железными доспехами, после чего полностью восстановил своё здоровье. Предатель прижал меч к горлу жреца и велел бросить посох. Тот нехотя разжал руку, ему было нечего противопоставить Грехам Торгоса.
