у нас было больше таких вот одомашненных волков. Надо попробовать ещё и с другими волками подружиться. Они будут нас охранять, и ходить с нами на охоту, – в общем, станут нам такими же друзьями! Ну вот, пока вроде всё… Я предложила, а тебе решать, Вождь, что нам нужно делать, а что нет!
– Всё нужно, Роза, поэтому всё, что ты предложила, будем делать! Начнём, естественно, с отхожего места. Добровольцы копать яму имеются? Я жду!
*
*
*
Прошло несколько месяцев… В суматохе последних дней Роза и не заметила, как пришло время рожать… Столько было сделано из того, что девушка планировала, – и канаву выкопали, и загон для животных соорудили, и первый туалет сделали, и землянки к зиме почти все уже выкопали.
В общем, жизнь поселения шла своим чередом…
Наступила осень… Днём было ещё довольно тепло, а к вечеру становилось намного прохладнее. Осень есть осень…
В один из таких вечеров Дикая Роза и Быстрый Заяц решили пойти на берег реки. Скоро станет совсем холодно, и просто так на улице уже не погуляешь…
Молодые люди разожгли на берегу небольшой костёр и, подстелив под себя побольше травы, уселись рядышком друг с другом, молча глядя на огонь. Наверное, не зря говорят, что люди могут часами смотреть на горящий огонь, и, скорее всего, это началось ещё с тех далёких времен, когда люди часами могли сидеть вокруг костра, думая каждый о чём-то своём…
* * *
…Вечер сегодня тихий, как никогда. Ни один листик на дереве не шелохнётся…
Солнце вот-вот спрячется за верхушками деревьев, но пока оно ярко освещает своими последними лучиками песчаный берег реки, на котором сидят двое – мужчина и женщина.
Тихо потрескивая сухими сучьями, горит костёр. Тишина и покой вокруг…
Молодая женщина, прижавшись к мужчине, положила голову ему на плечо.
– Слушай, дорогая, – первым нарушил долгое молчание мужчина, – давно хотел у тебя спросить – а кто были твои родители? Расскажи мне о них?
– Ты, наверное, забыл, милый Заяц, что я из племени неандертальцев… Какие у меня могут быть родители? Конечно, у меня были и отец и мать, но моим отцом мог быть любой из мужчин нашего стойбища… А маму я не помню. Она пропала, когда я была совсем ещё маленькая. Я её совсем-совсем не помню… Вот такие дела… А ты помнишь своих родителей?
– Конечно, помню! У нас, – ты давно это уже поняла, всё совсем по-другому, чем у вас… Конечно, я их помню! Отец у меня был охотником по прозвищу Горный Ручей, а маму звали Белое Облако. Они любили меня и очень заботились обо мне, – я хорошо это помню…
– А где они сейчас? – гладя мужа по волосам, тихо спросила Роза.
– Однажды, несколько лет назад, к нам пришла очень лютая зима. Такой холодной зимы никогда ещё не было на нашей памяти… В эту зиму погибло больше половины нашего племени, не смогли её пережить и они… Долгие дни, недели мы бродили по безжизненным заснеженным степям, но добычи почти не было… Постоянный голод и холод – вот всё, что я помню из той зимы…
Они умерли ночью, замерзнув во сне… Помню, – я подошёл к ним, долго пытался разбудить, но они так и не поднялись. Они лежали рядом мёртвые, держа друг друга за руки… Я никогда этого не забуду… Мы ушли, так и оставив их лежать на холодном снегу, потому что у нас не было сил их похоронить…Сейчас я даже и не смогу найти это место, вот так…
– А ты их часто вспоминаешь? – так же тихо спросила девушка.
– Почти каждый день… Я постоянно мысленно разговариваю с ними. Точнее сказать, я всё время что-то им рассказываю. Мне иногда кажется, что они меня слышат. Пусть порадуются за меня где-то там, далеко-далеко отсюда. Пусть узнают, какая у меня замечательная жена, пусть порадуются тому, что у нас скоро будет ребёнок, и ещё тому, что у нас всё хорошо.
Жаль, что их сейчас нет здесь с нами, – ты бы им очень понравилась…
* * *
…Солнце уже спряталось за верхушками деревьев, стало быстро смеркаться, и от воды резко потянуло осенним холодом. Костёр продолжал гореть, и яркие всполохи от его пламени отражались на лицах двух молодых людей, сидящих рядом друг с другом, и, не отрываясь, смотрящих на неяркое пламя.
Вдруг мужчина услышал тихие всхлипывания своей жены, и, повернув к ней голову, ещё крепче прижал к себе…
– Ну что ты, милая моя Розочка, – почему ты заплакала? Ведь всё же хорошо! – начал он утешать плачущую девушку. – Землянку мы соорудили, как-нибудь перезимуем, и нашему будущему ребёночку никакой холод не будет страшен!
Всё же хорошо! Расскажи мне, что тебя беспокоит!
– Вот это меня и беспокоит! Что-то уж очень всё хорошо… – постепенно переставая плакать, ответила Роза. – Я уже за свою недолгую жизнь поняла, что долго хорошо не бывает. Если вдруг стало хорошо, то скоро будет обязательно плохо, очень плохо… Мне кажется, что такого вечера, как этот, у нас больше не будет никогда…
Не будет этой реки, не будет этого костра, не будет этой тишины и покоя, как сейчас, – такого больше никогда не повторится!
– Ну как это не повторится? Вот возьмём и завтра опять придём сюда, на берег реки, – разожжём костер, сядем рядышком друг с другом и будем, как и сегодня, смотреть на огонь! Договорились?
– Обещаешь?
– Конечно, обещаю, Роза! Только ты не грусти и не плачь, ладно?
– Хорошо, мой красноречивый Заяц! Ладно, не обращай на меня внимания, – это я так… Ты же помнишь, я – беременная! Перемена настроения и всё такое…
Ну ладно, пойдём уже домой, а то что-то как-то не жарко становится… Да и кушать уже хочется. Может возьмёшь меня на ручки?
* * *
Ну вот наконец подошёл срок, и со дня на день Роза должна была родить долгожданного ребёночка. Уже было для него приготовлено место, куда натаскали побольше свежей травы, да и для Розы тоже притащили чуть ли не целую копну, чтобы ей было удобно и мягко рожать. Всё было готово… Быстрый Заяц не отходил от жены ни на минуту, всё время находясь рядом с ней… Несколько женщин племени, которым доводилось принимать роды, также были наготове, чтобы в нужную минуту поскорее прибежать и помочь принять роды.
Заяц почти не отлучался от Дикой Розы, но однажды, когда она в очередной раз попросила пить, он заглянул в глиняный горшок и увидел, что вода закончилась. Надо было сбегать за водой на реку.
Взяв горшок, он быстрым шагом пошёл к реке, набрал полную посудину воды и, вдоволь напившись сам, собрался было уже идти обратно, как вдруг услышал в деревне какой-то тревожный шум. Почуяв
