Калам осторожно разжал ему пальцы и оттащил капитана в сторону.
«Затычка» наконец-то расцепилась с пиратским судном и сейчас же нырнула вниз. В следующее мгновение волны опять вздыбили корабль, окатив палубу новым водопадом. На полубаке появились люди. Один встал к штурвалу, другой опустился на корточки рядом с ассасином.
Калам увидел перед собой окровавленное лицо Салка Элана.
— Капитан жив? — спросил Элан.
— Да.
— Мы еще не вылезли из заварушки.
— Ну и Клобук с ней! — бросил ему Калам. — Нужно отнести капитана вниз.
— Правый борт весь в пробоинах. Матросы без конца откачивают воду.
Они осторожно подняли капитана.
— Что с пиратским судном?
— В щепки.
Они стали осторожно спускаться по скользким ступеням.
— Вышло совсем не так, как мыслил казначей, — сказал Калам.
— А мы с тобой оказались на одном пути, — ответил ему Салк Элан и остановился.
— Где этот выродок?
— Командует «Затычкой». Представляет дело так, будто мы случайно столкнулись с другим судном, не разглядев его из-за шторма. Говорю тебе, балаган еще не кончился.
— Не все сразу, — проворчал Калам.
В коридоре, куда они спустились, вода была по щиколотку. «Что же тогда делается в трюме?» Похоже, «Затычка» превращалась в решето.
— А ты, смотрю, произвел впечатление на военных моряков, — сказал Элан, когда они подошли к двери капитанской каюты. — Чем же ты на них надавил?
— Ничем. По званию я младше их лейтенанта.
— Значит, былая слава. Но лейтенанта ты настолько впечатлил, что она уже поцапалась с казначеем.
— Из-за чего?
— Этот идиот настаивает на капитуляции. Они осторожно положили капитана на койку.
— Он, никак, собирался перекинуть монеты на первое судно? — спросил Калам.
— Вряд ли. Эта посудина должна была расправиться с капитаном и командой. Помнишь, как он задергался, когда услышал про атаку?
— Помню. Что ж, мы купили себе передышку. Помоги мне снять с капитана одежду.
— М-да, досталась его рукам.
— Придется зашивать раны, потом бинтовать.
Салк Элан смотрел, как ассасин укрывает раненого одеялом.
— Думаешь, он выживет?
Калам не ответил. Он осматривал рваные раны на капитанских руках.
— Надо же, голыми руками остановил удар кривой саблей.
— На такое не каждый решится. Слушай, Калам, как мы с тобой вляпались во все это?
Ассасин пожал плечами.
— Как вляпались — не знаю. Но ты прав: мы оказались на одном пути. И никто из нас не желает окончить его в брюхе акулы.
— Я расцениваю это как предложение действовать сообща.
— Да, но только на время. Не жди, Элан, что я поцелую тебя в щечку и пожелаю спокойной ночи.
— Что, даже разочек не поцелуешь?
— Ты бы лучше поднялся на палубу и поглядел, как там. Я сам с ним управлюсь.
— Торопись, Калам. Капитан и так потерял много крови.
— Знаю.
Салк Элан ушел. В каюте Калам разыскал мешок с лекарскими принадлежностями и стал зашивать израненные руки. Он закончил с одной рукой и взялся за вторую, когда капитан застонал.
— Потерпи, капитан. Еще немного, заштопаю тебе и другую руку.
— Я его перехитрил, — прошептал капитан, не открывая глаз.
— Мы так и подумали, — ответил ассасин, продолжая орудовать иглой. — А теперь помолчи и дай мне закончить.
— Пормквалю тоже не поздоровилось.
— Ошибаешься. По-моему, на нем ни одной царапины. А в остальном… говорят, подобное притягивает подобное.
— Ты и этот напыщенный хлыщ… тоже притянули друг Друга?
— Спасибо за наблюдение. Я постоянно это слышу.
— Но это уж ваша забота, — сказал капитан.
— И лейтенанта тоже.
Капитан через силу улыбнулся. Глаза он так и не открывал.
— Хорошо, — прошептал он.
Калам отодвинулся и протянул руку за бинтами.
— Сейчас тебя перевяжу. Да, забыл порадовать: тот телохранитель мертв.
— Так он сам себя и угробил. От первого удара я увернулся. Он саблей рубанул по веревкам. Не по тем. Ну и заработал себе деревяшку в глотку… Чувствуешь, Калам? Мы по-прежнему плывем. Спасибо богам: они смотрят на нас сверху. И помогают. «Затычка» порядком набрякла. Но держится на плаву.
— Пока держится. Мы залатали все дыры, какие могли. Все тряпки в ход пошли.
— Ну, недостатка в тряпках у нас никогда не было.
— Перевязал я твои руки, — сказал Калам и встал. — Теперь поспи. Ты нам нужен здоровым, причем скоро.
— Вряд ли я поправлюсь. Не забывай, остался второй телохранитель. Он меня добьет, едва представится возможность. Живой я мешаю казначею.
— Мы об этом позаботимся, капитан.
— В прямом смысле?
— В прямом.
Калам вышел из каюты. По пути на палубу он выдвинул свои кинжалы из ножен.
«В самом прямом смысле, капитан».
Буря стихла. Небо на востоке светлело, приобретая нежно-золотистый оттенок. «Затычка» вновь шла прежним курсом. С полубака были тщательно убраны все следы ночного столкновения. Матросы занимались привычным делом, хотя Калам сразу заметил напряженность на их лицах.
Казначей и второй телохранитель стояли возле центральной мачты. Новоявленный капитан не сводил глаз с приближавшегося пиратского судна. Расстояние уже позволяло увидеть людей, сгрудившихся на тамошней палубе. Внимание телохранителя было сосредоточено на Салке Элане, стоявшем у лесенки на полубак. Их разделяло не более десяти шагов. Матросы чувствовали: что-то назревает, но не делали ни малейших попыток вмешаться.
— Возложили на себя обязанности капитана? — спросил Калам.
Казначей резко кивнул, стараясь не встречаться с глазами ассасина.
— Я намерен выпутаться из сложившегося положения.
— Точнее, бросить им кость. И сколько это будет? Три четверти груза? Или весь? А потом вы предложите себя в качестве единственного заложника. Очень великодушно.
Казначей побледнел.
— Тебя это не касается, — выдавил он.
— Разумеется. Но меня касается убийство капитана и его старших помощников, поскольку это увеличивает опасность плавания. Если команда и не знает наверняка, то догадывается, чьих это рук дело.
— За порядком следят военные моряки. Советую удалиться в свою каюту. Там с твоей головы не упадет ни один волос. Но только попробуй вмешаться, и отправишься кормить акул.
Калам взглянул на приближающийся пиратский корабль.
— Думаешь договориться с пиратами? А что им помешает перерезать тебе глотку и уплыть со всем добром? — спросил ассасин, незаметно перейдя на «ты».
