— Не нам обсуждать его решения.
— Видимо и мой комфорт обсуждать не стоит, — поморщилась она, вновь заёрзав в седле.
— Мы с тобой это уже обсуждали.
«И как я могла забыть о своей роли!» — мысленно фыркнула она, для верности прикусив язык, что бы не сболтнуть лишнего.
Старый бог несмотря на свой вид, мог внушать страх даже ей, а гневаться, так и без особого повода. Яровит защищал её ночью, а Лихоманка днём. Своей силой, они закрывали Весению от взора Шести. По крайней мере так ей объяснил отец.
Тяжело вздохнув, Весения направила лошадь налево от дорожного столба. Если верить указателю, то совсем скоро они должны были добраться до деревни, где им предстояло стать на ночлег.
За время путешествия, девушка успела всей душой возненавидеть капризное животное, но даже если бы её посадили на самую обычную, смирную лошадь, было бы то же самое. Если бы не отец, так и сидела бы она в ледяном дворце, что скрыт глубоко под землёй, в краю мёртвых рун.
Если бы только её судьба была другой, она могла бы прогуливаться по хрустальному саду, общаться с векшицами, да читать о былых временах. Но всё изменилось, когда отец пригласил её на разговор. Говорил он как всегда коротко, но совсем не ласково. Повелел отправиться за море, да приворожить князя. Ему как раз невест собирать начали, вот и случай отличный для расправы представился.
Всё за неё решили, поэтому Весения и не возразила. Смирение давалось ей тяжелее всего, особенно учитывая, что в дороге ей нужно было провести не одну десятину. Да ладно бы в дороге, но сопровождать её должен был старый бог, да отряд воинов. Им велели смотреть за будущей княжной, а сама девушка ощущала себя как замёрзшая во льду рыба. Именно таких можно было увидеть, в одном из коридоров ледяного дворца.
«Скорей бы уже всё закончилось!» — подумала она, ощущая боль во всём теле от долгого пребывания в седле.
Так много времени теряется в дороге, да и тянется оно, словно густой мёд. Но было в этом путешествии и нечто невыразимо прекрасное, Весения наконец смогла посмотреть на людей и то, что увидела, ей не понравилось.
Люди забыли про старых богов, но продолжали украшать дома их знаками, да оберегами, молились всем и сразу, а для защиты от тех, кого называли нечистью — призывали Ярунов.
От них, у девушки мурашки по коже шли, суровые мужчины и женщины, в ярких кафтанах, они расправлялись с любыми созданиями без тени страха.
— Держись подальше от тех, кто отмечен Шестью! Не друзья они тебе и никогда не станут. То не воины, а псы князевы, разменявшие дар на поклонение. Через каждого из них боги говорить могут, а значит и учуять тебя. Истинным хозяевам этого мира пришлось уйти в тень, а всё из-за таких как они!
Голос отца звучал в голове каждый раз, стоило только вспомнить о ярунах. Если в деревнях держаться от них на расстоянии не проблема, то как с этим быть в стенах дворца, Весения не знал. Судя по разговорам, это не просто одарённые люди что выбрали для себя путь служения, это самое настоящее воинство и в Шестиграде число не десятками измеряется, а сотнями.
Перед глазами всё ещё стояла жестокая сцена расправы отряда ярунов над одним несчастным волколаком. Жил себе колдун в деревне, никого не трогал, а кого трогал, так без злого умысла. А потом пришли отмеченные князем и богам, да оборвали невинную жизнь.
«Прав был отец, надо вернуть былое!» — думала она, проезжая мимо столбовой площади, где виднелись следы недавнего боя.
Сердце уже привычно кольнуло тоской. Весения всегда чувствовала те места, где раньше возносили молитвы. Теперь в чистом поле и намёка не было на идолов, только едва заметный каменный круг, да основания, но и те поросли мхом.
Кто с кем бился и не понять, да только следы крови, подтаявший от огня снег и пепел, просто не могли говорить ни о чём хорошем.
— Светлая госпожа, может желаете чего? Молочка парного или кваску? — залебезил Баташ, подъехав ближе.
Невысокий мужичок, уверенно чувствовал себя в седле, несмотря на объёмный живот. Он отчаянно стремился угодить девушке, ведь благодаря её отцу смог подняться из нищеты, а теперь пришёл черёд платить. Вот и старался как мог. Для князя Истислава, Весения будет дочерью Баташа из рода Белогор. Но в истинной своей природе, она была порождением богини лета и бога хлада.
Окинув льстивого «отца» холодным взглядом, девушка приспустила поводья, тем самым давая Лихоманке знак двигаться быстрее.
«Приворожить князя, что может быть проще?» — фыркнула она, но не решилась озвучить эти мысли.
Не зря с ней векшицы нянчились. Уж они и научили Весению тонкостям своего ремесла. Продавшие свою свободу за молодость, они всячески старались угодить своей ученице и её отцу, преподавая жестокую науку по-новому. Без ударов розгами и длительных голодовок на воде и чёрством хлебе. Видела она, как тяжело даётся обучение её наставницам, от того и старалась, а теперь настал час пустить полученные знания в дело.
Весения подняла взгляд и посмотрев особым зрением, увидела что эта деревня полна людьми. Ослепительный солнечный свет озарял припорошенные снегом крыши и плетёные заборы. Над низенькими хатками клубился белый дым, оседая на ветвях рядом стоящих деревьев, что бы совсем скоро обратиться серебром.
— Ужасное зрелище, — сплюнув на землю, процедил Яровит.
Губы девушки тронула горькая усмешка. Весении было известно лучше, чем кому-либо, каким расчетливым может быть старый бог. Ему не нравились изменения и каждый раз глядя на процветающие деревеньки и счастливых людей, он кипел злобой, не хуже переполненного похлёбкой котелка. В этом отношении он не отличался от любого другого забытого бога.
Порой его дурной нрав вызывал раздражение, но не могла же она отчитывать того, кто старше её. Впрочем, как и не могла быть недовольной своей долей.
Ей не хотелось ехать в столицу, не хотелось привораживать князя и уж точно не хотелось делить с ним ложе. Всё внутри противилось этому. Сердце чуяло, что в этом путешествии её ждёт нечто невероятное, но именно эта неизвестность и пугала.
В ледяном дворце никто не вел счёта времени, поэтому Весения даже не знала, сколько прожила на этом свете. Сколько дней или зим. Ведь за морем, день и ночь могли тянуться долго, а зима никогда не сменялась летом.
Весения вздохнула. Вряд ли ей будет разрешено когда-либо решать самой, что делать со своей жизнью. Но по крайней мере она постарается исполнить волю отца, даже если сердце противится этому решению.
Её оберегали всю жизнь от людей. Оберегали как священную реликвию и девушка чувствовала, что должна оправдать ожидания, просто обязана исполнить своё предназначение. Не ей, смиренной дочери некогда великого бога, решать что будет лучше для этой земли. Люди отвернулись от них, люди предали свою исконную веру, а значит нужно сделать всё возможное, что бы вернуть былую славу не только её отцу, но и всем забытым.
Весения тряхнула головой, отгоняя прочь тревожащие её мысли. Ритмичный шаг лошадей погружал в тягостную задумчивость, а тёплый солнечный свет наполнял сознание чудесными образами, которые обязательно обретут жизнь в каком-нибудь из её творений.
Ещё с детства она проявляла особую страсть к огню и стеклу, создавая прелестные изделия, недоступные руке человека. Эти стёкла могли являть разные картины, прошлого, будущего или желаемого. Именно такой подарок она и готовила князю.
Каждой избранной надлежало явить свой талант, вот и пришлось Весении потрудиться ради того, что бы впечатлить Истислава. Приворот с пустого места не сотворишь, как не создашь пламени без искры. Нужна сильная эмоция, искренний интерес. Только тогда, у неё появится шанс.
За этими мыслями, девушка и не заметила как они добрались до деревни.
— Я куплю еды, а на ночлег остановимся в другом месте, — вновь сплюнув на землю, отчеканил Яровит. — Не нравится мне тут!
— Хорошо, — кивнула Весения, немного опечаленная его решением.
Это место казалось ей милым и уютным. В воздухе не витал аромат печали, а люди выглядели довольными. Окинув взглядом улицу, Весения невольно улыбнулась. Неподалёку, трое юношей и с десяток девушек играли в снежки вместе с детьми. Их весёлый смех разрезал воздух подобно трелям пастушьей свирели.
