На цыпочках я вышла из комнаты, стараясь не издать ни звука.
Шаг за шагом, я кралась в сторону лестницы, чувствуя, как сердце колотится в груди.
Вроде бы глупо так делать.
Но я отчего-то решила не сообщать о своём присутствии.
Даже с помощью крупиц восстановившегося резерва скрыла свой запах. В голове крутились неприятные мысли.
Почему Торвальд не сказал мне, что скоро вернётся в столицу?
Хотел сделать сюрприз?
Но, судя по тому, что до меня доносился женский игривый смех, он не хотел, чтобы я знала.
А ведь он знает, что я вряд ли явлюсь в его дом без него. Такой уж у меня характер.
И получается, что если бы не безвыходная ситуация, то я бы не узнала об этой встрече на ночь глядя?
Впрочем, может, я себя накручиваю.
Но почему я не уверена в своём любимом?
Сироте в принципе сложно кому-то доверять. У меня это въелось на подкорку.
И пусть Торвальд изо дня в день пытался приручить меня, настороженность была моей сутью. Если что я просто извинюсь за подслушанный разговор…
Когда я добралась до лестничного пролёта, заметила, что внизу был включён свет.
Я замерла, прислушиваясь.
Медленно, стараясь не привлекать внимания, я спустилась и встала у двери гостиной, затаив дыхание.
Из-за приоткрытой двери доносились голоса. Один принадлежал моему Торвальду.
Конечно главное, что мой дракон был жив и здесь, в этом доме.
Но кто был с ним?
Сердце сжалось от ревности и тревоги. Осторожно, стараясь не издать ни звука, я заглянула внутрь.
Торвальд стоял у окна, его силуэт выделялся на фоне тёмного неба, освещённого редкими звёздами. Он был в чёрной военной форме, без опознавательных знаков.
Строгая одежда подчёркивала его мощную и крепкую фигуру. Чёрные волосы, в которые я любила зарываться руками, были стянуты в низкий хвост кожаным ремешком.
Рядом с ним стояла женщина.
Её ярко-рыжие волосы, убранные в высокую замысловатую прическу, контрастировали с тёмно-зелёным платьем, в которое она была затянута.
Точно аристократка. Драгоценности и дорогой наряд явно об этом говорили.
Я наблюдала, как она сначала положила руку на плечо Торвальда, а потом прижалась грудью к его спине.
Он не оттолкнул её.
Не сделал ни одного движения, чтобы освободиться от её объятий.
Меня охватило чувство ревности, смешанное с непониманием.
Кто она? Почему она здесь, в его доме, так близко к нему?
Плакать я отучилась давно. Ещё в приюте. Это признак слабости, а слабый долго не протянет.
— Ты ведь знаешь, что это правильно, — услышала я её мягкий, но уверенный голос. — Мы должны быть вместе. Это неизбежно. Ты мне симпатичен. Я люблю тебя.
Я перестала дышать. Вцепилась в дверной проём руками, чтобы не упасть.
Меня затрясло.
Ноги вросли в пол.
Мне кажется, я оглохла или вообще больна. Слышу то, чего просто не может быть.
Конечно, мой мужчина — видный холостяк не только столицы, но и империи.
Родовитый, богатый, успешный, но… он ведь мой.
Не так ли?
Мы собирались пожениться.
Нет-нет.
Это какой-то сюр.
Вот сейчас он возьмёт и укажет этой мерзавке на её место.
Вытолкает рыжую, выгонит её из своего дома, в котором мы должны жить и строить своё семейное счастье.
Ну же, Торвальд!
Но мой дракон почему-то молчал, продолжая смотреть в окно. И чем дольше он молчал, тем сильнее рвало мне душу, терзало сердце.
А эта рыжая уже откровенно терлась грудью о камзол моего дракона.
Прилипла так, что не оторваться.
Она подняла изящные словно змеи руки и обняла его мощные плечи, размяла их. Потом медленно, едва касаясь, начала вести пальцами от его ключиц вниз к локтям.
Потом снова вернулась к широким плечам.
А он молчал. Молчал.
Я не могла понять, что происходит. Почему он позволяет ей быть так близко? Что она имела в виду под «мы должны быть вместе»?
Я хотела бы ворваться, вцепиться в её рыжие патлы и оттащить от него.
Поступить не как благородная леди и аристократка, а как та, что привыкла выживать в приюте на окраине империи, куда имперские ревизоры почти не наведываются, чтобы пресечь произвол со стороны воспитателей.
Но мои ноги будто вросли в пол.
Я должна была услышать ответ Торвальда.
— Я знаю, что ты думаешь обо мне, — продолжила женщина томным голосом. — Нам будет хорошо вместе, Торвальд. Время всё расставит по своим местам.
Торвальд тяжело вздохнул и, наконец, заговорил:
— Я знаю.
Он повернулся к рыжей.
Их глаза встретились.
Она была к нему слишком близко.
Почти дышала в его губы.
А у меня только и билось в голове: он не отказал, не сказал ей чёткого нет, не послал её ко всем чертям.
И, кажется, я потеряла точку опоры. Дверь скрипнула. Я подалась вперёд, но удержалась в последний момент на ногах. Однако деревянное полотно широко распахнулось, и они резко посмотрели на дверь.
Торвальд поймал меня в ловушку темного взгляда.
Он смотрел на меня. А я на него.
Невозможно было ничего прочесть на его лице, кроме краткого мига удивления.
Но рыжая противно завизжала, и момент единения глаз пропал.
— Кто эта девица, любимый?
— Да. Кто я, Торвальд?
— Кто эта девица, любимый? — произнесла рыжая с язвительной насмешкой.
Я сделала глубокий вдох, стараясь унять дрожь в голосе, но внутри всё кипело.
— Да кто я, Торвальд? — выдохнула я, с трудом удерживая ярость.
Но он молчал и прожигал меня тёмным взглядом.
Я горько усмехнулась, проморгавшись, чтобы ни одна капелька не упала с глаз. В приюте я научилась сражаться за своё.
— А кто ты такая, чтобы задавать такие вопросы в доме моего жениха? — я вскинула голову, выпрямила спину, хотя и падала почти от усталости и магического истощения. И даже то, что я была всего лишь в рубашке Торвальда до колен, не смущало меня.
Рыжая улыбнулась, её губы скривились в высокомерной усмешке.
— Я его будущее, дорогая. Я та, с кем он должен быть.
Я хотела сократить расстояние между нами. Но Торвальд шагнул вперёд, преграждая мне путь к рыжей. Его глаза были полны решимости.
— Стойте обе, — сказал он твёрдо. — Я объясню всё.
— Объяснишь? — я не могла больше сдерживаться. — Объяснишь, почему ты стоишь здесь с ней, позволяешь ей прикасаться к тебе? Что всё это значит, Торвальд?
Но я не узнавала Торвальда. Он был холоден и отчуждён.
Он подбирал слова. Тишина была густой, но отрезвляющей.
Я переводила взгляд с Торвальда на рыжую и обратно.
А потом попятилась. Потому
