— Вы себе взяли?
— Да, а…
— Вас же предупреждали: перед операцией ничего не есть! Ну что за глупости! Признавайтесь, пожалели? Ел он что-нибудь?
— Не… нет. Только пил…
— Уже лучше. Ваш жетон… Номер три. Отлично. Нечетные все.
— А что это значит? Ну, четные, нечетные.
— Да ничего. В дороге еще пересортируем по порядку оперирования, по медкартам. А пока все лежат просто в порядке записи.
— Как живая очередь в поликлинике?
— Ну…Хм… Наверное, можно и так сказать… Извините, минутку… — в сторону:
— Эй, ты дверь хорошо закрепил?
— Да, готово… Веди ее в салон.
— Пожалуйста, пройдите, Ваше кресло номер три.
— Ну, долго вы там еще? Пора!
* * *
— Пора выступать, чего мы ждем!
— Я против нападения. А совет без меня приказать не может.
— Ну, туман тебя заешь!
— Они не нарушили ни одного закона.
— Они просто прикрываются законами. И потом, дух закона важнее буквы. А что важнее, чем благополучие Леса?
— Жизнь Леса.
— Да, жизнь они возвращают, не поспоришь.
— Не они, а только Бог. Они при нем, как блохи при собаке: пропадут — обрадуешься.
— Вот чего ты им простить не можешь! А еще лекарь! Как не стыдно!
— Как-как… А вот так!
— Уберите оружие!
— Хорьки тупые!
— Что? Оружие на совете?!
— Охрана!
— Рубите его, чего вы ждете? Пока он всех продаст этим пришлым?!
— А! Вот тебе, змеиная кожа!
— Держи его! За ноги хватай!
— Загривок!
— Ты мне на руку стал!
— Уроды!
— Ох… О, тьмаа…
— Всем стоять!!!
* * *
— Почему стоим?
— Таможня. Еще часа полтора.
— У нас три номера не заполнено: шестой, десятый и четвертый.
— Десятый номер подберем в Кулунде. А что седьмой, как бета-ритм?
— Нормально.
Узкий проход между креслами. Лампа где-то впереди, в сторону водителя. На откидном столике что-то быстро пишет медсестра; волосы в свете лампы, конечно же, рыжие. За окнами ночь. Час или два. Вот таможенник машет светящимся жезлом: проезжай. Вот заворочались стеклоочистители, заскрипели по налипшим на лобовое стекло комарам и бабочкам. Теплая ночь. Южное лето. Степь вокруг. Ни огонька. Павлодар проехали. Впереди Кулунда, за ней соленые озера. Потом Горно-Алтайск, но еще о-ох как неблизко. Только немецкому автобусу все без разницы. Даже таможенники. Даже страшные целинные колеи. Лето. Солнце забетонировало глиняные дороги — тверже камня. Таможенники улыбаются: детей лечить везут. Не туристы. Не торговцы. Дети — это святое. Пусть едут. Повезло, сегодня на таможне хорошая смена. Куп джаксы Куп джаксы — казахская идиома, которую здесь можно перевести как "хорошо".!
На заднем сиденье разговор. Тихо, вполголоса:
— Третью на девятую позицию поставь… Девятку передвинь вперед, он самый слабый, с него начинать…
— Денег опять нет?
— Сегодня есть. Один платный попался. Министерский. Шестьсот тысяч слупил с папика. На два месяца хватит. Номер пять. И еще сотню сдеру на радостях, как вернемся.
— Вы их всех по номерам, как чемоданы. Неприятно…
— Не путай меня, рыжая! И так голова кругом. Ты имена помнишь, ты и называй.
— Но перед родителями же неудобно!
— Неудобно дракона…ть — хвост мешает.
— Дай ему по морде. Но тихо.
— Слушаюсь, госпожа.
— Уй-е-е… Не всерьез же!
— А нефиг всякую дрянь читать… Хоть пальму Пальма — Palm, наладонный компьютер, с которого можно читать. отбирай.
* * *
— Утром, мастер, они придут утром…
— Ты узнал, сколько их будет?
— Стаи Тэмр и Роа — они придут на Охоту. Поединки в честь бога. Этих бояться нечего. Соэрра, горные медведи… Сотни три… Много. Придут за своим лекарем.
— А тот почему зол?
— Он говорит, вы убиваете Бога. Силу, о которой люди молятся и мечтают, вы дергаете себе на потребу, как воду из крана.
— Вот как… И что же князь?
— Он возражал.
— Еще бы!
— А то!
— Тише!.. И чем закончился Совет?
— Началась драка. Тигр Кайлая тоже выступал против налета.
— Жив?
— Видел, как несли. Точнее не знаю.
* * *
— Точнее! А то к рассвету опоздаем.
— Не могу… Вон та горушка. Дальше белки Белки — горы, покрытые снегом, в отличие от более низких гольцов, т. е. голых гор… А перед ней перевал…
— Можно подумать, первый раз едешь. Жопорез Искаженное "GPRS". Не совсем то. Говорящий хочет включить систему позиционирования по спутникам, но не знает точного названия. включи!
— Уже нельзя, барьер рядом. Кстати,… — в микрофон:
— Дамы и господа сопровождающие! Просим Вас всех отключить Ваши сотовые телефоны. Их излучение создает помехи для нашей электроники.
— Но ведь еще даже зданий не видно! У вас что, такая тонкая аппаратура?
— Мы вводим поправки даже на суточные колебания магнитного поля Земли.
— О!
— Все отключились? Ну, тогда едем.
Автобус медленно катится сквозь лес. Ветки скребут полиакриловые окна. Поворот. Впереди долина.
— В хорошую погоду Вы бы уже видели наш центр и операционный зал. К сожалению, сейчас туман…
Автобус ныряет в туман. Двигатель внезапно замолкает; мгновение тишины — потом снова ровный гул. По первому этажу автобуса двигаются белые халаты, наклоняются к боксам и носилкам.
— Прибываем… Открой пасть, девочка… Ага, улыбнулась — очень хорошо. Жуй витаминку. Да, сам знаю, что безвкусная. Ты давай жуй, а вкус образуется…
— Третьего готовь, он в правый поток пойдет…
— Пятерке вколи еще ноль-ноль два кубика, пусть стабилизируется.
— Восьмерка что-то дышит неровно.
— Волнуется… А, нет! Ритм! Слышишь?
— А… Ага… Слышу!
На втором этаже автобуса — сопровождающие. Матери. Сиделки. Телохранители пятого номера. По проходу — рыжая медсестра в зеленом халате. Халат отглаженный и очень строгий. Лицо у медсестры спокойное и сосредоточенное. Разносит маленькие чашки с чаем.
— Выпейте до дна. Вам понадобится ясная голова.
— Скажите, когда начнется операция?
— Сейчас.
— Что?
— Сейчас, сразу по прибытии.
— Что, всех одновременно?
— Нет, но промежуток небольшой. Материалы уже готовы, а лю… специалистов у нас хватает.
— А…
— Не ходите туда! Вы не должны мешать подготовке!
— Я его больше не увижу! Пустите! Я…
Тихо, в сторону:
— О, господи, еще одна истеричка. — И громко:
— Сядьте! Успокойтесь! Выпейте!
— Но что это так гудит?
— Это и есть наша установка. Вы чувствуете ритм?
* * *
Ритм пока еще слышен слабо. Пассажирам не до ритма. Крутят головами, липнут к тонированным окнам. Автобус вкатывается в небольшую долинку. Дорога мягкая, две колеи и зеленая трава между ними. Лесной проселок. Трава по обочинам. Серо-зеленый тоннель. Рассвет скоро. Цвета блеклые. Контуры размытые. Впереди светлое пятно. Вот выехали из леса. Сине-серые горы справа и слева, и далеко впереди тоже. У входа в долину, справа, небольшой круглый холм. На нем хмурой грудой классическая деревянная крепость: тын из заостренных бревен, потом ров. Насыпь. По гребню срубы-тарасы, заполненные землей; поверх всего этого дозорный ход. А высоко!
