Внизу выяснилось, что они упустили последнюю маршрутку.
— Едрёна вошь, — Сашка явно не готов был к такому развитию событий, — А другие как? — другие, как они моментально выяснили, были из организованных групп. Один за другим разъезжались большие белые автобусы с тонированными стёклами. Светку вдруг осенило.
— Саш, пошли попросим, может, нас подберут.
— Да щас, — буркнул он.
— Ну не тут же ночевать! — она беспомощно развела руки в стороны. «Тут» было негде, потому что кроме станции фуникулёра и какой-то уже закрывающейся кафешки ничего поблизости и не было.
— Ну, сама проси, — сказал он, кривясь в очень неприятной гримасе. То ли отвращения, то ли крайнего скепсиса.
Светка собрала себя всю в кулак и быстрым шагом двинулась к одному из оставшихся двух автобусов. Возле него курил пожилой толстый мужик, отмахиваясь кепкой от комаров.
— Здрасте, — сказала Светка, — Извините… мы на автобус опоздали… вы бы не могли нас подвезти… ну хоть сколько-то? — она умоляюще уставилась мужику в лицо, чувствуя, как внутри всё сворачивается уже даже не узлом, а плотным жгутом, как отжимаемое бельё.
— Где живёте-то? — спросил мужик, отшвыривая окурок.
— В Алуште…
— Садитесь, — мужик махнул в сторону открытой двери, а сам пошел обходить своё здоровенное транспортное средство — к водительской двери с другого борта.
— Саш! — заорала Светка радостно, а он, оказалось, уже подошёл и стоял рядом.
— Да тут я, — он пропустил её в автобус первую, зашел, и дверь за ним сразу закрылась.
Автобус оказался полупустой, внутри не горел свет, и только над водителем светила еле-еле небольшая лампочка. В темноте, хватаясь за кресла, они пробрались мимо усталых экскурсантов и с облегчением упали на свободные места.
— Вот повезло, — сказал Сашка.
— Ага, — ответила Светка. Подумала — ведь это я попросила! Но промолчала, хотя ей хотелось, чтобы он признал её роль в этом везении.
В Алуште их высадили на набережной, и они долго топали наверх, отчаянно зевая и расчёсывая обкусанные комарами плечи.
В другой раз они поехали на электричке в Бахчисарай. Большая часть дня у них ушла на осмотр дворца, обед в кафе и поиск сувениров. Светка нашла себе совершенно обалденный кустарный браслет из меди, ужасный кич, с вырезанными по толстому металлу кривыми примитивными рисунками — солнышко, глаз, ладонь, спиралька, зигзаги разной длины. Сашка долго ходил вдоль рядов с крымскими розовыми духами и чеканными досками и, в конце концов, купил этих самых духов россыпью целую кучу — всей родне — и неожиданно маленькую стальную турку с медным дном и чеканным узором лентой вокруг горла. Светка, услышав цену, аж икнула, но Сашка сказал:
— Ну красивая же! И полезная. Сколько можно растворимое говно пить.
Потом они вдруг вспомнили, что кроме собственно Бахчисарайского дворца есть ещё пещерный город. До него был час ходьбы, и они пошли, конечно. По пути им встретилась толпа туристов, и никого, кто бы шёл туда, наверх. Когда они добрались до подъема в город, их попыталась остановить пожилая тётушка, вокруг которой носился мелкий шебутной внук.
— Ребятки, поздновато идёте, — сказала она, — Через час стемнеет!
— Ничего, мы быстренько, — сказал Сашка, продолжая подниматься по тропе. Светка остановилась, сказала:
— Да, спасибо за предупреждение. Мы и правда постараемся недолго.
— Всё бы ничего, лето, — сказала тётушка, — Да уж больно темно тут. Ни единого фонаря, и тропинка толком не отмечена. Вы уж спускайтесь до темноты, а то там внутри кое-где опасно.
— Спасибо, — снова сказала Светка, кивнула и пошла дальше, на ходу расстёгивая футляр фотоаппарата. Перед поездкой она виделась с бабушкой, и та внезапно вытащила из закромов старенький, но вполне рабочий фотоаппарат «Смена-8». Сашка моментально его осмотрел, признал годным и проверил на паре двенадцатикадровых плёнок — одну отщёлкал в универе, другую на прогулке со Светкой. Подбивал её сняться без одежды, но она сказала — ты упал? Ты как это в проявку будешь отдавать? — и этот аргумент подействовал.
Теперь у них была заряжена плёнка кодак на тридцать шесть кадров, и ещё пара запасных лежала в сумке. На вопрос «Куда нам столько» Сашка сказал, что это на самом деле вообще ерунда, он бы купил штук десять, но лучше оставить деньги на развлечения.
В общем, если бы не фотоаппарат, они бы и правда уложились в полчаса. Пещерные жилища, церковь, сложенная из больших глыб, обломки стен и арок, мощёные дороги, в камне которых телеги пробили глубокие колеи — всего древностей. Между арок бродил табунчик лохматых тощих лошадок, щипля подсыхающую скудную траву. Светка воодушевилась рыжим сиянием лошадкиных шкур в свете заходящего солнца, бросилась снимать, Сашка вытерпел пару кадров, да и отнял аппарат. Загнал её на большой камень и велел делать мечтательный вид на фоне неба. Потом она ему отомстила, сняв, как он из-под руки оглядывает просторы предгорий. Потом они попытались снять сами себя на фоне пещеры. Потом… оказалось, что солнце почти скрылось за соседним горным кряжем, и всё вокруг быстро погружается в темноту.
— Саш, давай-ка выбираться, — Светка застегнула футляр фотика, подёргала Сашку за короткий рукав рубашки. Сашка всё разглядывал какие-то камни с любопытством геолога, коим не являлся.
Когда они спустились на тропу, было ещё не совсем темно. Небо чуть светилось мягким серебристым сиянием, в долинке собирался туман, но дорожку было видно хорошо. Они бодрым шагом добрались до пригорода, небо темнело, на нём проклевывались звёзды.
Сашка уверенно сказал:
— Сейчас немного пройдём — а там город, фонари.
Но фонарей не было. Весь Бахчисарай словно накрыло светомаскировкой. Чем глубже в город они заходили, тем гуще и выше были деревья над головой, глуше заборы, заслоняющие свет из окон. В какой-то момент они оказались на знакомом вроде бы месте — слева был вход во дворец-музей, справа — торговые ряды, но и то, и другое было глухо закрыто и темно, и только вдалеке в просвете улицы едва сочился бледный свет фонаря. Вдобавок поднялся ветер, и кроны огромных ореховых деревьев наверху принялись оглушительно шелестеть и потрескивать.
Вцепившись друг в друга, откровенно трясясь, спотыкаясь и нервно хихикая, они кое-как преодолели этот глухой кусок пути. Слабый свет впереди оказался плафоном на здании вокзала. Они бросились к расписанию и предсказуемо увидели, что в Симферополь ничего не идёт до завтра, до восьми утра.
— Смотри, — Сашка ткнул пальцем в соседний столбец, — На Севастополь электричка через полчаса.
— Блин, и чё мы там делать будем ночью? — Светка проголодалась, хотела спать и едва стояла — так устали ноги.
— А здесь что делать? — Сашка повернулся и пошёл к кассам. Впрочем, тут же вернулся озадаченный: кассы уже закрылись.
— Может, при посадке продадут, — предположила Светка.
Но нет, никто не поинтересовался их билетами ни при посадке, ни в пути, ни в конечном пункте. Они прибыли в Севастополь почти в полночь. Гостиница при вокзале оказалась переполнена, а соседняя, напротив — закрыта. Ближайший гостевой дом, куда их не очень вежливо послали на вокзале, оказался довольно далеко, и там им тоже сказали «мест нет».
— Я больше не могу, — сказала Светка, — Ты как хочешь, а я вот прямо лавку сейчас найду…
Лавки они нашли и даже поспали на них… пару часов. Под утро вдруг стало холодать. С моря пошёл влажный воздух, и скверик, где они устроились, заволокло туманом. Чертыхаясь и трясясь в ознобе, они кое-как добрели до многоэтажного дома, поднялись на второй этаж и устроились там под почтовыми ящиками. В подъезде было тепло.
— Ничего, — бурчал Сашка, обнимая Светку и пристраивая её голову себе на грудь, — Сейчас через пару часов солнце взойдёт, пойдем к морю, искупаемся. Потом найдём, где пожрать, и всё будет отлично.
Светка не спорила. Она всё время проваливалась в сон, но тут же просыпалась из-за жесткого пола под задницей, из-за влажной, пропотевший и пропитанной ночной сыростью одежды, из-за голода и зуда в обкусанных комарами ногах. В полудрёме она в какой-то момент пожалела, что не может сейчас выпить алкоголя и перенестись куда угодно в другое место.
