«Гвена пришла!»
— Заходи, детка, правда, я еще не в форме…
Вошел Лорас.
— Кристиан, вам плохо? Выпейте вот этой микстуры.
— Да хоть яду! — фыркнул принц и вылакал весь кубок горько–кислой фигни.
Разбудили его рано утром вопли нахальных чаек.
Свежий утренний ветер вливался в окно, шелестел пергаментом на столе.
Замок Ружмонт никуда не девался и море голубое все также блестело за окном вдали.
В дверь постучали.
Опять явились служанки с водой и тазиком. После того как туалет был завершен, пришел Лорас, предложил позавтракать на террасе с видом на бухту.
— Может на морском берегу?
— После завтрака я сопровожу вас на берег, мой принц, если вы пожелаете.
Прилетел голубь с письмом. Завтра герцогиня Хайди вернется в замок.
— Какой сегодня день?
— Пятое гейтана.
После завтрака прошедшего в молчании Кристиан, отказавшийся от вина и пребывавший по прежнему в дурном настроении, взялся за Лораса.
— Что вы решили? Опять наплевать на мои видения? Я не настроен умирать еще раз от руки Филиппа!
— Ваши видения…
— Мои смерти! Мои, а не твои! — заорал Кристиан, отшвыривая на пол салфетку и с трудом сдерживаясь, чтобы не сорвать скатерть со стола со всех посудой на пол.
— Успокойтесь, мой принц, прошу вас.
— Я спокоен! Я спокоен как труп! Я и есть труп! Сколько мне еще умирать? Сколько?!
Кристиан выскочил из стола. Добежал до моря и бродил по берегу, щурясь на блескучую рябь, пока глаза не начали болеть. Прошел по правому мысу шагов сто и лег на траву в тени под деревом.
Лениво плескалась волна. Чирикали птички над головой. Умиротворение спустилось на его истерзанную душу.
Заложив руки под голову, Кристиан бездумно смотрел вверх.
«Сегодня приплывет Хайди. Я не должен ее видеть. Не должен. Пусть она живет, как и жила до меня…пусть».
Вернувшись в свои комнаты, Кристиан отказался от обеда, а завернулся в одеяло и уснул.
Проснулся на закате. Умылся над тазиком с водой. Вышел на балкон. Алое солнце уже коснулось краем диска горизонта. В бухте стоял трехмачтовый корабль с убранными парусами. Прибыла «Стремительная дева». Привезла Хайди.
В дверь постучали.
— Кто?
Вошла Гвена. Как всегда в легкое платьице и с распущенными по плечам волосами.
Присела в поклоне. Улыбнулась.
— Мой принц, герцогиня Хайди ожидает вас в малом охотничьем зале.
— Я тебе нравлюсь?
Девушка мило покраснела.
— Мой принц…
— Смелее, милая!
— Очень, мой принц!
— Тогда снимай платье и ложись сюда.
….Прохладный ветерок лизал запотевшую грудь и сердце уже билось тише.
Гвена затихла рядом.
Она не Хайди, но так будет лучше….
Тихий стук в дверь.
— Мой принц….
— Лорас, я болен, так и скажи ей! — крикнул Кристиан.
— Но я могу вас исцелить немедленно. Она не поверит. Вы оскорбите ее, мой принц, если не придете сейчас.
— Проваливай! Скажи, что я болен и уже умер, черти меня забери!
Потрясенная Гвена рядом забыла, наверно, как дышать от таких разговоров.
Пораженный хамством принца Лорас тихо удалился.
«Пропади все пропадом!»
Учителя фехтования звали Маргус. Жилистый, стремительный в движениях и вежливый притом до приторности. Свое дело Маргус знал хорошо.
Кристиан снова потел, набивал синяки тренировочными деревянными клинками и ни о чем не жалел.
Еще ему предоставили послушную лошадку по кличке Лора, на которой принц и осваивал азы верховой езды.
Все как раньше.
Только жил теперь Кристиан в удаленном от Плимутрока укрепленном поместье.
Хозяин поместья — барон Данвиг ходил на цыпочках и пылинки сдувал с важного гостя. Фехтование, прогулки по окрестностям на лошади, библиотека. Никаких женщин, никакого вина. Кристиан освоил и заучил наизусть местные молитвы и вместе с семейством барона усердно молился в семейной часовне у статуи двуединого бога, весьма схожей с той, что стоит в соборе Плимутрока на самом входе. Слияние мужского и женского в одной фигуре уже не казалось ему отвратительным и противоестественным.
Он молился, но местные боги более с ним не говорили.
На десятый день житья в поместье Лорас привел к Кристиану капитана наемников Вилея. Жилистый, смуглый вояка со шрамами на обветренном лице понравился принцу, и контракт был заключен.
Наемничество в Мире процветало, и контракт оформлен по всей форме с подробным изложением всех прав и обязанностей сторон.
Кристиан поневоле восхитился отточенными юридически формулировками. Через пару дней рота Вилея — три сотни опытных головорезов, взяла под охрану поместье барона Данвига. Они же сопровождали Кристиана в Плимутрок на торжественный молебен в честь спасенного наследника короны Семиречья.
На белом коне, в великолепных, но легких доспехах, Кристиан ехал через город во главе пышной процессии. Махал рукой и расточал улыбки, как кинозвезда. Из окон восхищенные горожанки бросали под ноги его коня живые цветы. Люди графа Горна оцепили площадь перед собором, а на паперти принца ждал настоятель Жиллард в золотых одеждах и скромная монахиня в бело–черной рясе.
Кристиан преклонил колени на заготовленную парчовую подушечку, прямо на паперти. Монахиня сделала два шага, протянула дрожащую руку. В тишине над площадью, заполненной народом ее прерывающийся голосок был слышен всем и каждому.
— Мой сын! Мой Кристиан!
Бывшая королева пошатнулась, и настоятель Жиллард поддержал ее под руку. Площадь взорвалась криком. Со слезами на глазах люди обнимались и вопили. Мать узнала сына! Принц настоящий!
Принц вгляделся в лицо монахини, бледное, без тени макияжа и вздрогнул.
«Мама?!»
Нарушив согласованный ритуал, он быстро поднялся и обнял монахиню. Она судорожно обхватила его и затряслась в беззвучном плаче.
Толпа на площади обезумела от радости и восторга. Даже стражники в оцеплении прослезились как девицы.
На приеме во дворце графа Горна, когда Кристиан уже устал приветствовать гостей, которых представлял Горн, к нему приблизилась очень знакомая пара: Филипп, герцог Аргарда и его супруга Хайди Плимутрокская. Хайди, бледная, с кругами под глазами, упорно смотрела под ноги принцу. Филипп приветствовал Кристиана с жаром южанина. Принц пожал крепкую, жилистую руку своего убийцы, стиснув зубы и изображая дружескую улыбку. «Мразь! Ты мою голову требовал?!»
Военный лагерь на горном склоне просыпался с первыми лучами солнца. Проведший бессонную ночь на тесном и жестком походном ложе, Кристиан вышел из палатки, застегивая на ходу камзол. У костра суетились с завтраком слуги. Зевающие у коновязи адьютанты–вестовые, увидев господина, подтянулись и поклонились. Кристиан им небрежно кивнул. Для чего ему десять адъютантов? Кто бы объяснил! Мальчишки все как один сынки знатных родов Плимутрока. Граф Горн навязал их Кристиану чуть ли не слезно умоляя.
