— Слушай, этот хиппи на крыльце говорит, что не уйдет, пока не поговорит с тобой. Ты домой скоро вернешься? Это он спрашивает, а я хочу прилечь.
Джейни вздыхает: каждую неделю она отмечает свой рабочий график в календаре. Но это просто удивительно. И то, что она получила чек от мисс Стьюбин. И то, что мать назвала Кейбела хиппи.
— Ма, я буду дома после пяти.
— А что делать с этим типом на крыльце? Следить за ним, или я могу спокойно спать?
— Можешь ложиться. Он не… не маньяк.
«Уж это я знаю точно».
И Джейни вешает трубку.
17.21
Кейбела на крыльце нет.
Джейни заходит внутрь. На кухонном столе лежит придавленная грязным стаканом записка с материнскими каракулями.
Хиппи сказал, что больше ждать не может. Придет завтра. Люблю. Мама.
Она так и написала: «Люблю. Мама».
Что самое примечательное.
Джейни рвет записку на клочки и бросает в переполненное мусорное ведро.
Она переодевается, сует в микроволновку «телеужин»[27] и достает пакет документов, необходимых для поступления в колледж.
Чек на пять тысяч долларов. Кажется, просто бумажка, бросил в ведро — и все. А на самом деле это нечто.
Как и письмо мисс Стьюбин.
Это что-то.
В голове не укладывается.
Она смотрит на стопку бумаг, и все они кажутся чужими, словно не имеют к ней никакого отношения. Бланки запросов о предоставлении финансовой помощи, стипендии, образцы заявлений.
Здорово! Теперь дело сдвинется с мертвой точки.
Правда, у нее нет пока четкого представления о том, чем именно она хочет заниматься. Но точно наукой. Математикой, а может быть, какими-нибудь исследованиями. Например, изучением снов.
Или нет?
Ведь на самом деле ей больше всего хочется выбросить из головы эту дерьмовую, самую дерьмовую часть ее жизни и забыть о ней навсегда.
Она звонит Керри.
— Привет, что делаешь?
— Дома сижу. Одна. А ты?
— А я подумала, не затевает ли кто из твоих богатых подружек вечеринку?
Керри отзывается не сразу.
— А что?
В ее голосе подозрение.
— Ну, не знаю, — напропалую врет Джейни. — Просто тоска заела. Я бы завалилась куда-нибудь с тобой. Может, у тебя свидание или что-то в этом роде?
— Джейни.
— Что?
— Нечего тебе там делать.
— С чего ты взяла? Мне просто скучно. И я никогда не была на этих тусовках, там, на Холме. Знаешь, которые устраивают, когда предков нет дома, а выпивка и все такое прочее остается детишкам.
Помолчав, Керри спрашивает:
— Ты его хочешь найти? Я сейчас к тебе приду.
Она вешает трубку.
Через десять минут Керри появляется в доме Джейни со спальным мешком.
— Можно, я у тебя заночую? — вкрадчиво спрашивает она. — А то ведь так, чтобы с ночевкой, мы не встречались уже целую вечность.
Джейни смотрит на нее скептически.
— Я все-таки не могу понять, что происходит. Может, расскажешь?
Керри бросает свои вещи на кушетку.
— У тебя еда какая-нибудь есть? Я голодная.
Она тянет носом и открывает микроволновку.
— Хм. А может, приготовим что-нибудь настоящее?
— Это мысль, — соглашается Джейни и проводит на кухне ревизию.
Холодильник оказывается на удивление полным.
— Как насчет фахитас?[28]
— Классно, — весело соглашается Керри. Она смешивает две порции водки с тоником, добавляет апельсинового сока и вручает стакан Джейни.
— Слушай, прекрати это, прошу тебя.
— Что? — удивляется Керри.
— Эти твои улыбочки. Меня с души воротит от сладких речей.
Керри хлопает глазами.
— Не пойму, о чем ты. Давай я лучше овощи порежу.
Они готовят еду, и все овощи, что нашлись в холодильнике, уходят на гуакамоле.[29] Джейни берет «телеужин», заворачивает его в фольгу и убирает в холодильник. Наверняка мать его съест. Холодным. На завтрак, например.
К тому времени, когда поспевает фахитас, у Джейни, после второго коктейля, уже заплетается язык, а Керри наливает из бутылки новую порцию.
Они переходят в гостиную и включают музыкальное видео.
— Ну, ты скажешь, что за дерьмо происходит, или нет? — требует Джейни.
Керри вздыхает и смотрит на нее с сочувствием.
— Ох, Джейни. А ты до сих пор тащишься от Кейбела?
Джейни отпивает изрядный глоток и нагло врет.
— Да я… Наплевать мне на него. Я с ним даже не разговариваю.
— А я видела его утром здесь, у тебя на ступеньках. Ты была на работе?
— Да. Кажется, он тут весь день отирался. Мать знаешь как его назвала? Хиппи.
Она смеется.
Керри опрокидывает очередную порцию.
— Bay! — восклицает она. — Погоди, о чем ты? Ах да, Кейбел. Ну так вот, он сегодня у Мелинды. С Шей.
— Да брось ты, он бы не пошел к Мелинде.
Керри смотрит на нее с любопытством.
— А почему нет?
Джейни уже развезло, ее несет.
— Керри, Мелинда лесбиянка. Ты не знала?
— Что?
— Она по уши влюблена в тебя.
— Ничего подобного. С чего ты взяла?
Джейни молчит.
Кто его знает, под каким соусом это преподнести.
И все-таки решается.
— Ты ей снишься. Я видела ее сны.
Керри смотрит на нее в растерянности.
Джейни сидит с каменным лицом.
И тут Керри разражается смехом.
— Ну, Джейни, ты, блин, даешь! Вот это да!
Джейни тоже хохочет.
— Дошло, — говорит она, трясясь от смеха.
Керри пробует фахитос.
— Эй, детка, а ведь получилось совсем неплохо.
Джейни закатывает глаза. Это она у своего Стью переняла такое обращение.
— Ладно, валяй дальше, — требует Джейни.
— Насчет чего?
— Да Кейбела же.
— А, точно. Ну, в общем, как только ты дала ему от ворот поворот, он занялся богатыми девочками. И закрутил с Шей.
— Это при том, что его вроде как накрыли у нее на вечеринке?
Керри хихикает.
— А с кем, по-твоему, он работает? С ее папашей. У них небольшое «соглашение». Шей сама мне говорила. Такая уж она, любит потрепаться. Даже о семейном бизнесе. Хотя слово «травка» мы не упоминаем.
Джейни засовывает в рот кусок.
— Шей сказала Мелинде, что спала с ним, — продолжает Керри и хлопает себя ладонью по губам. — Ой, черт, проболталась!
Джейни молчит. Но как ни странно, ей хочется услышать больше. Вызвать в себе ненависть к нему.
— Вот оно как! Молодец! Времени не теряет. Как ты считаешь? — вызывает она Керри на откровенность.
— Еще бы, — охотно подтверждает Керри, едва не опрокидывая бутылку.
Она наполняет для Джейни стакан.
