Стивен Эриксон - Полуночный Прилив

Корло не знал, чего ожидать. Даже Чтящий может умереть, если получит необратимые повреждения. Он полагал, что это скорее вопрос воли, нежели природы. Он знал Железного Клина достаточно давно, хотя некоторых Чтящих знал еще дольше. И, по его мнению, когда дело доходит до силы воли, равных Клину не найдется.

Верховный Маг был измотан, лишился сил. Ему больше не удавалось искусно замедлять четверых богов; впрочем, по счастью, один из них попал в серьезную переделку — сумасшедший Тартенал сумел выжать из него жизнь. Невозможно! Вот и говори после этого об упорстве!

Парня били и били, а он не ослаблял смертельной хватки. Железный Клин сражался с великим мастерством, постоянно отвлекая трех оставшихся богов, позволяя Тартеналу оставаться живым… но и сам Чтящий почти выдохся. Корло никогда еще не видел подобной битвы, ни разу не становился свидетелем полного раскрытия могущества Чтящих. Опытные Гвардейцы толковали, что Клин почти равен Шкуродеру. Теперь Корло верил им.

Он порядком удивился, когда мимо прошествовали два трупа. Один из них шипел и хватал когтями воздух.

Трупы остановились у входа во двор, и он услышал, как второй — женщина — яростно бранится. Потом она сказала: — Не знаю, чем мы можем помочь. Ох, Аблала, великан — дурачок.

— Мы должны атаковать, Шерк Элалле, — ответил первый мертвец. — Ты же знаешь, у меня есть клыки и когти.

— Ну, тогда давай.

«Шерк Элалле? Капитан корабля, на который мы записались? Наш… наниматель»? Корло распрямил ноги, мигнув от боли, и встал. — Эй, вы.

Шерк Элалле — она осталась одна — повернулась: — Ты это мне?

Корло похромал поближе. — Корло, госпжа. Багряная Гвардия. Мы нанялись к вам…

— Вы?

— Да, мы с тем, кто помогает вашему большому, но неловкому другу. Это мой командир, Железный Клин.

— Предполагалось, что вы ждете на борту!

Он моргнул.

Она скривила губы: — Твой командир вот — тот умрет.

— Я знаю… погодите… — Он прошел к воротам. — Погодите. Кто-то приближается. Быстрее! — Он побежал во двор. Шерк Элалле побежала следом.

Сжатый руками Аблалы Тоблакай опустил руки. Железный Клин услышал треск ребер — и в этот миг один из трех богов проскочил мимо него и плашмя ударил деревянным мечом по голове Тартенала. Великан упал, захватив с собой и умирающего бога.

Вскоре контуженный Тартенал слабо зашевелился, пытаясь сбросить с себя тело.

Напрягая последние силы, Железный Клин встал над ними, успев как раз вовремя, чтобы отбить удар меча. Ответный замах заставил противника отступить на шаг. Справа на него ринулся второй… но тут же повернулся, услышав грохот из ближайшего кургана.

В облаке пыли явилась высокая, бледная фигура. В каждой руке пришелец держал по мечу.

Отвлекшийся Чтящий даже не заметил движения деревянного клинка. Зацепившись за эфес его собственного клинка, меч ударил плашмя по правому плечу, словно весло, ломая все, что можно сломать. Сила удара заставила его полететь, врезавшись в землю. Оружие выпало из онемевшей руки. Он лежал на спине и пялился в небо сквозь кривые, черные сучья. Слишком израненный, чтобы двигаться. Слишком уставший, чтобы о чем-то заботиться.

Откуда — то справа доносились звуки битвы. Потом раздался вопль, весьма похожий на предсмертный. Тоблакай повалился почти что на него; Чтящий распахнул глаза, видя, что из шеи бога двумя струями течет кровь, а в его левую голень вгрызается мертвец, запуская в плоть длинные зубы и когти.

А он — то думал, что всё повидал… «ну, никогда не зарекайся»…

Земля затряслась, когда на нее шлепнулось другое тело. Еще миг — и раздался второй предсмертный стон.

Затем кто-то медленно подошел к лежащему Клину. Нависла тень. Чтящий заморгал и обнаружил над собой бледное, тощее лицо. Красные, очень красные глаза.

— Ты сделал все, что смог.

— А мой друг — Тартенал?

— Поражен в череп. С ним все будет хорошо — думаю, не в голове у него главное. — Собеседник помедлил. — А ты что разлегся?

Из темного коридора несло дым и пыль. Турадал Бризед затащил Брюса обратно в тронный зал. Поборник встал на пустом месте около тронного возвышения.

С трона за его спиной раздался слабый голос: — Финед? Цеда…

Брюс просто покачал головой. Он не мог говорить, он старался побороть горе.

В темноте коридора повисло зловещее молчание.

Брюс не спеша вытянул меч.

Звук. Скрежет шагов по битому камню, лязг кончика меча, непонятные глухие звоны.

Шаги стихли.

Упала монетка. Зазвенела…

… вкатилась в тронный зал.

Брюс следил за ее ленивым движением по плитам пола. Золотой, покрытый сухой кровью.

Он все катился, позвякивая и, наконец, упал.

Шаги в коридоре зазвучали снова. Из теней и туч оседающего дыма показалась громоздкая фигура.

Никто в тронном зале не заговорил при явлении императора Тисте Эдур. Три шага, четыре, пять… наконец он был почти на расстоянии выпада от Поборника. За ним брел почти неузнаваемый Мосаг — таким уродливым и скрюченным стал Король — Ведун. Еще двое эдурских воинов, с лицами, застывшими от напряжения. Они тащили по большому мешку.

Брюс уделил им лишь краткий взгляд, заметив окровавленное копье в руках одного воина. «Тот, что убил Цеду!» Он снова сфокусировал всё внимание на императоре. Меч слишком велик для него. Шагает, словно сражен болью. По закрытому монетами лицу пробегают судороги. Тусклые глаза смотрят мимо Брюса, на трон, на сидящего короля.

Ханнан Мосаг хрипло закашлялся и упал на колени. Захрипел, не сразу сумев произнести: — Король Эзгара Дисканар. Мне есть… что показать тебе. Это… дар. — Он поднял уродливую руку — усилие заставило его задрожать — и махнул стоявшим сзади.

Воины неуверенно взглянули друг на друга.

Король — Ведун скривил губы: — Мешки. Развязать. Покажите королю то, что внутри. — Еще один хриплый кашель, и в углах рта Мосага начала пузыриться кровавая мокрота.

Воины потянули за бечевки; стоявший слева развязал свой мешок на миг раньше второго. Увидев, что внутри, Эдур отпрянул, и на лице его Брюс прочитал ужас.

В этот миг второй воин завопил и отпрыгнул назад.

— ПОКАЖИТЕ ИМ! — захрипел ведун так, что вздрогнули все, даже император.

Стоявший слева воин глубоко, неровно вздохнул и шагнул вперед, снова хватая горловину мешка. Странно осторожными движениями он стянул ткань.

Крепко связанный летериец. Обожженная, покрытая сукровицей кожа, пальцы — обрубки, повсюду на обнаженном теле язвы и наросты. Он потерял почти все волосы, хотя кое-где торчали длинные пряди. Заморгав от яркого света, он попытался поднять голову, но из-за перестроенных сухожилий шеи движение вышло неестественным. Челюсть отпала, из зияющего горла вытекла струйка слюны.