Джонни подбросил в ладони обсуждаемый предмет:
— Тут больше. Гораздо больше!
Глаза у главного коротышки разгорелись, но он упрямо продолжал стоять на своём:
— От меня нельзя откупиться!
Иван пожал плечами:
— Кто говорит о выкупе? Вы же разбойники, так?
— Мы благородные мстители отвергнувшему нас обществу.
— Тем более… Торговля людьми не ранит вашу чувствительность? Людьми, я говорю, а не гномами. Продай мне девушку.
Всё тот же старик Хрюмли поддакнул:
— Арчи, соглашайся! Сам же кричал, что от рыжих у тебя изжога.
Доселе потрясённо молчавшая Ирка встрепенулась:
— А после меня вообще три года дристать будешь! Прямо сейчас и начнёшь!
Главарь охнул, выронил нож, и схватился за живот. Сдавленным голосом просипел:
— Хрюмли, глаз с неё не своди. Я скоро вернусь.
Отсутствовал коротышка долго, а когда пришёл обратно, на лице его читалось несказанное облегчение вместе со странной решимостью.
— Давай кошелёк, длинный! Мы договорились.
— Сначала девушку.
— Нет, деньги вперёд.
Рыжая заботливым тоном поинтересовалась:
— Как твоё здоровье, гном? Больше ничего не беспокоит?
Арчи скривился, снова охнул, и стремительно скрылся в кустах, откуда завопил:
— Хрюмли, без меня не отдавайте!
Иван крикнул в сторону шевелящихся зарослей:
— А под честное слово?
— Под честное? — ответил главарь разбойников чуть ли не плачущим голосом. — Забирай! И кошелёк сюда брось. Хрюмли, проследи!
Никто не стал чинить препятствий, когда виконт посадил рыжую на коня впереди себя, только смотрели выжидательно и требовательно. Джонни усмехнулся и взмахнул рукой…
— Лови, Арчи!
В кустах послышался шорох, радостный вскрик, и уезжающего Ивана догнал удивлённый вопрос:
— А как он открывается?
— Там колечко есть — дёрни посильнее!
Когда сзади бабахнул взрыв, демон обрадовался:
— Вот я им сейчас персональный армагеддон и устрою!
И застыл с вытянувшейся в непонятной обиде мордой, потому что вместо ожидаемой стены огня с его ладоней слетели десятка два разноцветных мыльных пузырей, покрутившихся в воздухе и беззвучно лопнувших через минуту.
— Что, Данила — мастер, не выходит каменный цветок? — полюбопытствовал бывший участковый.
— Фигня какая‑то, — пробормотал Вова. — Тогда смерч попробую.
Получилось ещё смешнее — поднявшийся ветерок сгрёб из‑под сосен опавшую хвою, закрутил её, а потом сформировал из этого мусора фигуру, напоминающую открытку — валентинку в перевёрнутом виде.
— Вот задница…
— Она самая, — согласился риттер фон Тетюш. — Не совсем полная, но станет такой, если недомерки очухаются после ванькиной гранаты и полезут в драку.
— Предлагаешь смыться?
— Настаиваю на этом! В корень зришь, Вова!
Иван помог рыжей перебраться на её собственного коня, и решительно скомандовал:
— Ходу отсюда! Ходу!
Как удачно, что местные гномы не пользуются ни луками ни арбалетами. Первыми попросту брезгуют, так как по легенде это оружие изобретено эльфами, а вторые хоть и придуманы сумрачным гномьим гением, но слишком дороги для обыкновенных разбойников. Наёмники ещё смогли бы позволить себе такие траты, но и среди них редко встретишь стрелков — сила хирда в сплочённости рядов и остроте топоров, но никак не в пулянии дурацких стрел. Подгорный народ любит биться лицом к лицу, глаза в глаза, грудью в грудь.
Погони не было и убежали без потерь, если не считать впавшую в истерику Ирку, обвинившую Ивана во всевозможных грехах.
— Ты! Меня! Купил! Как козу какую‑то! — на первом же привале она со слезами колотила виконта по звенящему от ударов зерцалу, стараясь попасть кулаками в выгравированную надпись на чистом грумантском языке «С нами Бог никтоже на ны!»
— Сменял.
— Сам же говорил, что я для тебя бесценна!
Джонни посмотрел на демона, но тот демонстративно отвернулся, не желая влезать в почти семейные разборки.
— Да, солнце моё, говорил. И сейчас повторю — ты для меня единственная и неповторимая во всём мире!
— Но сменял?
— Дорогая, обмен был равноценный — граната тоже по — своему уникальна!
Рыжая всхлипнула и уткнулась носом Ивану в плечо:
— Сравнил… меня… с какой‑то гранатой.
— Извини, больше не буду. Конечно же, твоё разрушительное действие гораздо мощнее.
— Ага, — Ирка наконец‑то улыбнулась. — А у Вовы только фокусы получаются. Ему на ярмарках выступать можно. За деньги.
Демон насупился. Он очень переживал неудачу с применением потусторонней магии, и терялся в догадках по поводу её причин. Ведь превращение в насекомых, птиц и людей получается? Так какого чёрта остальное колдовство не выходит?
— Не в деньгах счастье.
— Ну да, ну да, — рыжая сразу повеселела, увидев человека, которому поганее, чем ей. Ладно, пусть не человека, а демона, но разве это что‑то меняет? — Мальчики, вам что на обед приготовить?
До замка маркиза де Рамбуйе добрались за неделю. Если не брать во внимание мелкое недоразумение с гномами — людоедами, то больше никаких происшествий не случилось. Не считать же за происшествие пару трактирных драк, разбитую морду чрезвычайного и полномочного посла эльфийского кагана и сожжённое дотла логово оборотней? Эльф сам виноват — подкатил с неприличными предложениями. Только не к Ирке, а к норвайскому риксу. Неизвестно, что там за обычаи в из степях, но Вова сильно обиделся, со всеми вытекающими последствиями, и стребовал за обиду десять марок. Хотел больше, но нашлось ровно столько.
Оборотни тоже первыми задрались. Ну, сожрали уведённых эльфийских лошадей… с кем не бывает, дело‑то житейское, тем более низкорослые степные уродцы всё равно не хотели признавать новых хозяев, и идти в поводу отказывались. Но на людей зачем нападать? Да — да, и эти сами виноваты.
Ладно, всё, забыли. Пора в разведку.
Шпионом выбрали Вову, так как его способности к превращениям позволяли демону незаметно осмотреть укрепления, пересчитать гарнизон, и выявить слабые места в обороне противника. Конечно же никакого подземного хода не существовало — его придумали, чтобы не расстраивать сэра Людвига.
— Лучше всего в совином обличье лететь, — советовала Ирка. — Они бесшумные, и глаза большие. Много увидеть можно.
— Среди бела дня? — засомневался Серёга. — Подозрительно.
— А летающий над замком норвайский рикс будет смотреться естественней? — парировала рыжая. — Не говорите глупостей, сэр риттер.
Бывший участковый не остался в долгу:
