Еще раз вопросительно взглянув на Ариена и получив подтверждающий кивок, он направил свой маленький караван к "альтернативному" въезду. У ворот стояли два солдата. Выглядели совсем не так внушительно, как те которых Серов встречал на самой границе — то ли спокойная жизнь так влияет, то ли в целом обучение стражников хуже, но выглядели они откровенно как бандиты с большой дороги, слегка приведенные в божеский вид. На лицах имели место следы похмелья, а на оружии — следы ржавчины: удручающее зрелище.
Увидев приближающуюся повозку, они отреагировали по-разному: первый нехорошо ухмыльнулся, а второй кто-то закричал, начал размахивать копьем и показывать рукой на длинную очередь к соседним воротам.
Глядя на такую странную реакции, Серов еще раз в неуверенности глянул на Ариена. Последнее, чего он хотел в данный момент — найти себе неприятности, вообще светиться раньше времени не хотелось.
Однако Ариен видя такое дело, никак не отреагировал, он только слегка прищурил глаза, рассматривая негодующего стражника. Серов перехватил этот взгляд и не только перехватил, но и узнал — именно так его хороший знакомый и сослуживец — прапор Думбадзе по прозвищу Дум — по специализации снайпер, смотрел на своих врагов. Взгляд этот, от которого даже у очень смелых людей по спине порой пробегали мурашки, не предвещал ничего хорошего. Обычно после того, как Дум на кого-нибудь так смотрел, этот человек нуждался в походе к стоматологу и травматологу.
Тем временем повозка подкатила к воротам и остановилась. Тот самый кричащий стражник продолжил свою тираду, теперь пытаясь схватись Серова за руки, а острие копья опасно пролетело недалеко от Ариеновского носа.
И тут внезапно все резко изменилось — стражник перестал кричать, а его лицо приобрело цвет пыли под ногами. Не сразу поняв, что произошло, капитан в недоумении оглянулся — Ариен встал на козлах во весь рост и откинул скрывающий его фигуру плащ.
"Странно, что их так удивило", — подумал Серов, еще раз оглядывая фигуру своего спутника — простая белая рубаха, коричневые штаны из какой-то плотной ткани, мягкие кожаные сапоги и широкий красный матерчатый пояс при взгляде на который из глубин памяти почему-то всплывает старинное слово "кушак". Больше на Ариене ничего не было. Ни украшений, ни каких-либо знаков различия, которые могли бы так приковать к себе внимания стражников.
Пауза затягивалась — стражники приходили в себя, Ариен искренне наслаждался произведенным эффектом, а капитан не мог ничего понять. Не известно, сколько бы эта пауза длилась если бы из караулки, привлеченные громкой руганью не выскочили еще пятеро стражей. Среди них выделялся один — более толстый, старше других лет на десять, и имеющий на правом плече одну полоску — видно начальник.
Именно начальник нарушил тишину и обратился к Ариену. Причем тон, которым он говорил, был более чем уважительный.
Перебросившись парой фраз с начальником караула, Ариен повернулся и сказал что-то Серову. Потом поморщившись — вспомнил, что капитан не знает языка — похлопал ладонью себя по поясу. Похлопал по тому месту, где, как уже заметил Серов, в этом мире все носят кошельки.
— Че им надо — денег хотят? — Спросил он по-русски и, помня про языковые барьеры, вопросительно указал на свой кошель.
— Да
— Эээ… сколько? — Серов развязал кошель, но, не зная местных цен, вытягивать деньги не решился. После секундного замешательства он протянул Ариену весь кошель: пусть сам заплатит.
Улыбнувшись, Ариен принял деньги и, выудив на свет некрупную серебряную монету, кинул ее начальнику караула. Тот, не смотря на свои внушительные габариты, очень ловко поймал серебрушку, и с довольным видом крикнул подчиненным короткую команду. Те быстро, но без суеты — сразу видно многодневные тренировки — распахнули ворота.
Тяжелый запах навалился еще сильнее.
В городе роль проводника взял на себя Ариен. Нет, это не значит, что он уже был здесь, однако все средневековые города в чем-то похожи. Маг уверенно провел их караван по грязным улицам посада — в наступающей темноте они выглядели еще мрачнее. По таким улицам гулять ночью — дело для самоубийц. В некоторые места даже стража старается не заходить. "Нда…", — прикинул в уме капитан, — "после таких улиц, ночной Киев — практически коридоры в институте благородных девиц, хоть и там шансов получить по голове не так уж и мало".
Быстро проскочив по вечерним улицам, кавалькада вынырнула у ворот во внутренний город. Как видно в планы Ариена не входило задерживаться в пригородах. Здесь, на внутренних воротах стража была явно посерьезнее. На суперменов в синем трико и красных трусах поверх одежды они конечно тоже не тянули, но движения и взгляд выдавали опытных служак, которые за свою жизнь повидали немало.
На этом рубеже процедура повторилась: вышел старший, получил деньги, при чем заплатить, как заметил Серов, пришлось раза в два больше. После оплаты "таможенного сбора", путники въехали во внутренний город. За каменными стенами город производил более положительное впечатление: каменные двух — трехэтажные дома, улицы почище да и вонь хоть и не полностью исчезла, но, во всяком случае стала более менее терпимой.
"А может я просто принюхался", — сообразил Серов. Пока он рассматривал город, Ариен, предварительно спросив направление у одного из стражников, провел их по улочкам и остановил у здания, напоминающего постоялый двор. Об этом недвусмысленно говорила разноцветная вывеска, изображавшая кружку и кровать — видно с грамотностью в эти времена были большие проблемы.
Из дверей резво выскочил мальчишка лет тринадцати и получив мелкую монету улетел заботиться о лошадях.
Еще через несколько секунд на пороге появился дородный мужик лет сорока пяти, — то ли хозяин заведения, то ли приказчик — получил заказ и быстро но не теряя достоинства отправился его выполнять.
На вкус капитана гостиница была так себе. Ну то есть ни одной звезды он бы этому заведению не дал. С другой стороны — на безрыбье, как говориться и рак — рыба, а после недели ночевок на голой земле даже такой сервис покажется верхом комфорта. Так или иначе, для них нашлась двухместная комната с двумя кроватями, столом, парой стульев и даже ковром.
Еда тоже была вполне приличной. Единственное, что раздражало — непомерное использование острых специй. Ну, зачем сыпать столько перца (или что у них в этом мире вместо перца).
Единственное, что раздражало — отсутствие возможности помыться. Когда Серов жестами показал, что ему необходима вода — ополоснуться, ему принесли небольшой тазик, пригодный разве что для умываний. Капитан попытался было пояснить, что ему необходимо воды побольше — полностью помыться, однако его сначала не поняли, а когда поняли пришли в ужас: как мыться полностью — это же ужасно.
