что ответить. Сказать правду она не могла. Если бы отец узнал, что она была в лесу с мальчиком из больницы – который, как полагает полиция, имеет отношение к ее исчезновению и к исчезновению ее братьев, – то трудно было представить, что он мог сделать, но ничего хорошего ждать от него не приходилось.
Венди чувствовала себя виноватой и, к своему удивлению, переживала за Питера. Он один, в лесу, и единственное его убежище – охотничий домик. Уже во второй раз за прошедшие сутки она задумалась о том, а увидит ли она его снова.
– Я…
Грудь отца раздулась, лицо из красного превратилось в багровое.
Венди посмотрела на свою разодранную ногу и почувствовала сильную пульсацию в голове. К счастью, острая боль уже сменилась тупой.
– Я сидела на заборе и случайно упала с него, – неуверенно сказала она.
– Я запретил тебе ходить в лес. – Глаза отца смотрели прямо в ее глаза, но его взгляд был каким-то стеклянным. – Я думал, ты достаточно умна, чтобы извлечь хоть какой-то урок из того, что случилось тогда.
Венди вздрогнула.
Нет, она не может сказать отцу правду. До тех пор, пока не сообразит, как вести себя с Питером. Но она никак не могла придумать, что соврать, чтобы выбраться из сложившейся ситуации.
– Прости, папа, – тихо сказала она.
Мистер Дарлинг тяжело дышал, раздувая ноздри. Венди приготовилась и дальше слушать крики отца, но его плечи поникли.
– Отправляйся в кровать, – сказал он более мягко. Уж лучше бы он кричал, от его сломленного голоса ей стало еще хуже.
Он отступил от дверного проема, позволяя ей войти в дом, и поднял руку. Венди показалось, он хочет положить ее ей на плечо, но отец, засомневавшись, безвольно уронил ее.
– Быстро, – повторил он.
Венди кивнула:
– Уже иду. – Она не могла винить его в том, что он так злится.
Лес лишил очень многого не только ее одну.
Венди стояла у двери в свою спальню и прислушивалась к звукам, издаваемым ее отцом, которые свидетельствовали о его отчаянии. Она уже давно заметила, что он занимается домашними делами, лишь когда хочет, чтобы до окружающих дошло, как сильно он гневается, даже если дело происходит посреди ночи. Венди слишком хорошо знала, каково это, когда кто-то демонстративно складывает носки или возмущенно моет посуду.
Когда все вроде как успокоилось и Венди больше не сомневалась в том, что ее отец не ворвется к ней со словами: «И вот еще что!» – она прошла в свою ванную комнату. Там она включила воду и стянула джинсы. Они были порваны в двух местах, но в этом не было ничего страшного, потому что они были старыми. Венди села на край ванны и, набирая пригоршни воды, стала поливать ранки на ноге. Они были не глубокими, и боль стала уже совсем слабой. Гораздо более внушительные повреждения она получила как-то на тренировке по плаванию, наткнувшись на край бассейна.
Венди намочила полотенце и стала смотреть, как тень на стене повторяет ее движения. Опустив ногу в воду, она провела пальцами по корке запекшейся крови на шишке на голове. Венди была в ужасном состоянии. Прошедшие сутки вообще были сплошным кошмаром.
Нога отмокала в теплой воде, а она тем временем дотянулась до шкафчика под раковиной и достала из него швейный набор. И как могла зашила джинсы. Желая сэкономить деньги, она провела немало дней, штопая и подшивая одежду родителей. Костюмы ее отца были не из дешевых, и потому она считала, что лучше уж пришить к пиджаку пуговицу или подшить подкладку, чем купить новый. А ее мама была женщиной миниатюрной, и потому стандартные медицинские брюки всегда были длиннее, чем нужно. Низ штанин слишком быстро изнашивался из-за того, что они волочились по земле, поэтому Венди то и дело укорачивала их.
Она посмотрела на свою работу и подергала ткань, желая убедиться, что шов не разойдется. Стежки были немного неровными, но джинсы вполне годились для того, чтобы носить их дома.
Венди со вздохом сунула их в корзину для грязного белья.
И что прикажете теперь делать? Как прикажете объяснять всем, что произошло, как объяснить появление Питера с его тенью?
О да, вчера вечером я, сидя в машине, почти что наехала на мальчика. И оказалось, он претендует на то, чтобы быть персонажем историй, придуманных моей матерью! А я упомянула о том, что у него нет тени? Буквально нет тени. И ему нужна моя помощь в том, чтобы найти ее!
Венди нахмурилась. Если мыслить здраво, то все это казалось чем-то невероятным, но она своими глазами видела, что тень у него отсутствует. И потому нельзя было не признать, что он действительно Питер Пэн.
Венди попыталась привести в порядок свои мысли. Так что она знает наверняка?
Она знает, что он мальчик, которого она непроизвольно рисовала. Он был ее осуществившейся мечтой, хотя и оказался немного старше Питера из историй ее матери. Он, безусловно, слышал, как она рассказывает их, и к тому же, что еще важнее, знает ее братьев. Среди всех диких совпадений и невозможных вещей вроде исчезнувшей тени это обстоятельство было самым обескураживающим.
Венди вытерлась и надела ночную рубашку, которая была велика ей на несколько размеров. Подойдя к комоду, она достала из маленькой шкатулки для украшений то, что всегда ассоциировалось у нее со своей потерей памяти, то есть желудь. Она положила его себе на ладонь и, забравшись в постель, опять стала разглядывать его.
Питер знал многое из того, чего она не могла вспомнить. Он был ключом ко всему. Если он сможет заполнить пробелы в ее памяти, она поймет, что тогда произошло. Найдет братьев и вернет их домой. Было неприятно, что он знал нечто, непосредственно касающееся ее. Что он владел тайной тех шести месяцев. Но это могло означать, что Венди способна найти ответы на вопросы, изводившие ее в течение нескольких лет.
Но главным до сих пор оставался вопрос: а действительно ли он Питер Пэн?
Венди извлекла из мусорной корзины один из многочисленных рисунков Питера Пэна и расправила его. Легла на кровать поверх одеяла, потому что было все еще слишком жарко, чтобы им укрываться, вздохнула и попыталась успокоиться. Считая, сколько лампочек в гирлянде вокруг ее окна и вертя желудь между большим и указательным пальцами, она погрузилась в сон.
Венди сидела на упавшем дереве посреди густого леса, не похожего на лес за ее домом. Дерево
