Тем временем забрезжил рассвет. Сквозь низкие облака, готовые снова пролиться дождем, пробивался холодный и слабый солнечный свет. Охотники не спали: похоже, они встали еще затемно. Настроение у всех было хмурое.
– Смерть как хочу вернуться домой, – сказал один из них. – Помоюсь, отъемся, а потом буду спать целую неделю.
– У нас впереди еще больше суток ходьбы.
– Значит, буду спать две недели.
– Мелкий оборотень еще жив?
– Вроде. Ночью шевелился.
– Хорошо. Надеюсь, не сдохнет пока: труп нести тяжелее.
Нестор никогда не участвовал в битвах, но он знал, что его клан был еще более свирепым, чем человеческий. Думать об этом было неприятно. Он с тоской вспомнил слова матери об одной из пленниц, которую она планировала убить. Признавать жестокость за собственным родителем было нелегко. Особенно когда тебе годами вдалбливают в голову идеи о храбрости, чести и славе твоей стаи. А ведь люди тоже считали себя храбрецами, тоже считали, что совершают подвиг за правое дело.
Да, похоже, что презрения заслуживали обе стороны. Пока Нестор размышлял об этом, к нему подошел один из охотников и, схватив за волосы, поднял его голову. Приложил к его губам что-то тонкое, деревянное, похоже, миску.
– Малыш. Мы не хотим, чтобы ты потерял сознание по пути.
Нестор сделал глоток. Со вчерашнего дня он не выпил ни капли, и оттого вода показалась ему сладкой-сладкой, как нектар. Он жадно опустошил миску, и охотник грубым движением отбросил ее в сторону.
– Хватит рассиживаться. Сворачиваем лагерь, – сказал он. – Чем скорее мы вернемся, тем лучше для всех.
«Приготовься», – приказал себе Нестор. Он поднял голову и глубоко вздохнул, чтобы справиться с болью и усталостью. Главное, что он был не один. Его предок шел вместе с ним.
Сьерра
Дождь застал ее между корнями гигантского старого дерева: не лучшее убежище, но хорошо, что было хотя бы такое. Она натянула на голову плащ и поджала ноги, чтобы согреться. Нужно было постараться не дать дурным мыслям захватить себя и спокойно ждать наступления ночи. Будущее было еще темнее, чем тени, укутывающие засыпающий лес. Когда Нестор прогнал ее, она направилась в сторону деревни. Нельзя сказать, что это было ее решением, скорее, ноги сами повели ее туда. Но вовремя опомнившись, она заставила себя повернуть обратно. Возвращаться было ничуть не лучше, чем просто умереть в лесу. Призраком ходить среди тех, кто когда-то был тебе дорог, кому была дорога ты. А главное, быть молчаливым свидетелем трагедии, которая происходит с твоим народом, и не иметь возможности ничего сделать. Превратив свою жертву в человека, Селена избавила ее от необходимости делить со своим народом ужасную участь. Но Сьерра совсем не хотела такого спасения: она вовсе не хотела спасаться за счет других. И, если всем ликантропам суждено погибнуть, она предпочла бы умереть вместе с ними. Воинская честь была частью их природы. И отдать свою жизнь в бою было благородным поступком для любого оборотня, особенно для тех, кто считал себя потомком Фернера. А отец утверждал, что они с Ветерком принадлежали к этой почетной династии. Да, превращение в человека искалечило ее, лишило сил и многих способностей, но кое-что она еще все-таки могла. Ее тело стало хрупким и неуклюжим, но она все еще умела сражаться: и этого было у нее не отнять. К тому же она могла бы пожертвовать собой ради других. И даже если бы эта жертва оказалась бесполезной, она бы не стала жалеть. Сьерра сделала глубокий медленный вдох и вдруг почувствовала боль в лодыжке: она только сейчас поняла, как в задумчивости глубоко впилась ногтями в ногу. Подняла плащ, чтобы осмотреть повреждение, которое случайно нанесла сама себе, и криво усмехнулась.
Слабый человек, она смогла нанести себе нехилую рану. Просто по ошибке, даже не желая этого. Нет, кое-какие силы у нее все-таки остались. Селена могла лишить ее будущего, но прошлого отнять у нее она была не в состоянии. Она выросла оборотнем, у нее были свои правила и ценности, и она умрет, защищая своих. Сьерра посмотрела на черное небо, которое все продолжало обрушивать на нее потоки ледяного дождя. Сейчас, когда у нее появилась цель, она испытывала странную легкость и спокойствие. Даже погода перестала вызывать раздражение. Она обязательно найдет способ, чтобы продолжить сражаться. Если их отец был прав и они действительно были потомками Фернера, в этом будет даже что-то символическое. Он был первым воином. Она станет последним. Он посвятил свою жизнь и бессмертие богине, которая собирается уничтожить его потомков, и за это она убьет ее. Сьерра легла среди корней, свернувшись калачиком. Она попыталась найти удобное положение, но это было почти также сложно, как заставить себя не дрожать. О, как же ей ненавистно было жить в человеческом теле. Ведь она совсем не была человеком. Она была оборотнем и планировала проживать остаток своей жизни как должно – то есть как оборотень.
* * *
Сьерра разожгла огонь. Было так холодно и неуютно, что она предпочла бы быть обнаруженной людьми, чем умирать от холода или какой-нибудь болезни, которую она, ослабленная, могла сейчас запросто подхватить. Единственным хорошим свойством этого хрупкого и довольно никчемного тела было то, что оно легко засыпало. Притупившиеся слух и обоняние ослабляли ее бдительность. И тело, которое физически не могло быть начеку, быстро расслаблялось.
Если бы оно еще не мерзло так сильно… Проснувшись среди ночи и дрожа от холода, Сьерра раздула костер и улеглась поближе огню, спиной к пламени. И быстро погрузилась в глубокий сон, пока горячие язычки танцевали рядом, лаская своим теплом ее поясницу.
Утро незаметно пришло на смену ночи и осветило небо, все еще плотно затянутое облаками. Сьерра проснулась, потянулась и почувствовала, как сильно болит шея и как затекла от холода спина. Поменяла позу. Полежала еще немного и встала. Девушка попыталась прислушаться к шорохам вокруг, но не услышала ничего, кроме ветра, который шевелил листья на деревьях, заставляя ее думать о сестре. Ветерок. Было совершенно непонятно, откуда эта тоска по ней и тянущее ощущение под сердцем. Сьерра ведь ее даже не любила. И пустоты в душе после ее ухода не ощущала.
Несмотря на то, что никаких посторонних звуков девушка не слышала, у нее было чувство, что на нее кто-то глядит. Сьерра нахмурилась и оперевшись рукой о влажный песок, уселась, чтобы осмотреться. В лесу было необычно тихо и пусто. Девушка повернула голову и увидела угольно-черного зайца, который сидел неподалеку, подняв уши. Так вот, значит, чей взгляд она почувствовала. Глаза человека и животного встретились, и в этот момент заяц повернулся к Сьерре спиной и короткими прыжками ускакал прочь по тропинке, которая привела ее сюда ночью. Девушка поморщилась и потерла глаза. В животе заурчало. Жаль, конечно, что у нее не осталось ничего из припасов. Но, может, они Нестору помогут, если, конечно, ему удастся не полностью провалить свою миссию. Сьерра встала, чтобы поискать воды. И тут вдруг снова увидела зайца. Он сидел на том же месте, что и раньше, и пристально смотрел на нее. Звери вообще умеют пристально смотреть? Долго, впрочем, это не продолжалось. Заяц снова повернул, чуть более медленно, чем в прошлый раз, и снова поскакал по тропинке в направлении, где Сьерра рассталась с Нестором. Охотница фыркнула и широкими шагами двинулась в противоположную сторону. Вскоре перед ней оказался ручей, и она наклонилась, чтобы сделать несколько глотков. Вода была холодной, и когда девушка разогнулась, струйки стекали у нее по шее и подбородку. Сьерра огляделась и поняла, что она снова была не одна. На этот раз из-за деревьев показался уже знакомый ей черный олень. Животное посмотрело на нее глазами, в которых сверкнуло не свойственное животным его породы выражение: не жертвы, но охотника, и Сьерре стало не по себе. А потом олень тронулся с места и какой-то величавой походкой пошел в ту же сторону, что незадолго до него заяц.
