— Ноги устали, — сказал Локки. — И в горле пересохло.
Реквин взглянул на него, потом пожал плечами.
— Селендри. Стул мастеру Косте.
И стакан. Нахмурившись, Селендри принесла от стены красивый резной стул темного дерева с кожаной подушкой. Она поставила стул за Локки, и тот с улыбкой сел. Селендри повозилась еще немного и вернулась с хрустальным кубком, который передала Реквину. Тот взял бутылку и щедро налил в кубок вина. Красное вино? Локки мигнул — потом расслабился. Конечно, камекона, меняющееся вино, одно из чудес алхимии Тал-Веррара. Реквин передал ему кубок, потом сел, сложив руки.
— Ваше здоровье, — сказал он. — Оно вам очень понадобится.
Локки сделал большой глоток теплого вина и несколько секунд наслаждался тем, как прямо посреди глотка вкус абрикоса сменился кисловатым яблочным. Если его сведения из области торговли вином еще верны, такой глоток стоит не меньше двадцати солари. Локки одобрительно кивнул Реквину. Тот в ответ небрежно махнул рукой.
— От вашего внимания, мастер Коста, не могло ускользнуть, что мое хранилище — самое надежное в Тал-Верраре. Это единственное место во всем городе, которое можно назвать чрезмерно охраняемым, не исключая личных помещений самого архонта. — Реквин постучал по туго натянутой правой перчатке пальцами левой руки. — Или что он размещается внутри Древнего стекла, и доступ к нему возможен только с помощью ряда механических и металлургических чудес, которые, если мне позволено погладить себя по ягодицам, можно назвать несравненными. Или что половина приоров, членов городского совета, так высоко его ценят, что поместили в него свои личные состояния.
— Конечно, — ответил Локки. — Кстати, поздравляю вас с такой замечательной клиентурой. Но ваше хранилище охраняется механизмами, а механизмы сконструированы людьми. То, что один человек закроет, другой может открыть.
— Я снова скажу: это невозможно.
— А я снова вас поправлю. Трудно. «Трудно» и «невозможно» — двоюродные братья, которых часто путают, но у них очень мало общего.
— Вам легче родить маленького бегемота, чем добраться до моего хранилища, будь вы даже лучшим в мире вором. Это глупо: мы можем всю ночь сидеть здесь, меряясь членами. Я говорю: мой пять футов длиной, а вы говорите: мой шесть и стреляет по команде. Вернемся к разговору, имеющему смысл. Вы признаете, что обмануть механизм моих игр невозможно. Мое хранилище — самый надежный из всех механизмов; какую же плоть и кровь вы намерены обманывать?
— Возможно, эта беседа заставит меня отказаться от такой надежды.
— А какое отношение обман моих гостей имеет к проникновению в хранилище?
— Сперва, — ответил Локки, — мы играли, чтобы к нам привыкли и чтобы получить возможность понаблюдать за вашими действиями. Время шло, а мы не продвигались. А обман гостей просто делал игру более интересной.
— В моем заведении вам стало скучно?
— Мы с Джеромом воры. Много лет, отсюда до Каморра и обратно, мы воровали и мошенничали. Игра в «карусель» с богачами занимательна только первое время, но наша работа не продвигалась, и нам нужно было чем-то развлекаться.
— Работа. Да, вы сказали, что вас зачем-то наняли. Довольно сложное объяснение.
— Мы с партнером посланы сюда как первое звено очень сложного замысла. Кто-то хочет опустошить ваше хранилище. Не просто проникнуть в него — очистить. Оставить пустую оболочку.
— Кто-то?
— Кто-то. Не имею ни малейшего понятия, кто именно. Мы с Джеромом общались только с посредниками. Все наши усилия что-нибудь у них узнать оказались напрасны. Мы знаем о своем нанимателе не больше, чем два года назад.
— Вы часто работаете на анонимных нанимателей, мастер Коста?
— Только на тех, что платят огромные суммы в добром холодном металле. И могу вас заверить — этот платит очень щедро.
Реквин сел за стол, снял очки и руками в перчатках потер глаза.
— Так что за новая игра, мастер Коста? Зачем вы все это мне рассказываете?
— Я устал от нашего нанимателя. Устал от общества Джерома. Тал-Веррар мне очень нравится, и я хочу приспособиться к новым обстоятельствам.
— Хотите переметнуться?
— Если вы так формулируете, да.
— В чем же, по-вашему, моя выгода?
— Во-первых, вы получаете средство действовать против моего нынешнего нанимателя. Мы с Джеромом не единственные его агенты у вас. Наша задача — хранилище, и ничего больше. Вся информация, которую мы собираем о ваших действиях, передается еще кому-то. Ждут, пока мы взломаем ваше хранилище; есть и дальнейшие планы.
— Продолжайте.
— Другие выгоды взаимны. Мне нужна работа. Я устал бегать из города в город в поисках работы. Хочу поселиться в Тал-Верраре, найти себе дом, может быть, женщину. После того как я помогу вам разделаться с моим нанимателем, я хочу работать здесь, у вас.
— Затейником?
— Вам нужен старший по этажу, Реквин. Скажите, вы по-прежнему довольны системой безопасности вашего заведения? Как раньше, когда я не поднимался по этой лестнице? Я знаю, как мошенничать в каждой вашей игре, и, если бы не был умнее ваших служителей, давно был бы мертв. Кто лучше меня сможет обеспечить вашим гостям возможность честной игры?
— Ваше предложение… логично. А вот готовность отказаться от нанимателя — нет. Не боитесь его мести?
— Нет, если помогу вам стать для него недосягаемым. Когда враг распознан, можно справиться с любым, мужчиной или женщиной. У вас под контролем все банды Тал-Веррара, и приоры к вам прислушиваются. Разумеется, вы сможете принять меры, если мы узнаем имя.
— А ваш партнер, мастер де Ферра?
— Мы успешно работали вместе, — сказал Локки. — Но недавно поссорились. По чисто личному вопросу. Он нанес мне оскорбление и считает, что я его простил; уверяю вас, это не так. Когда мы справимся с нашим нынешним нанимателем, я хочу разделаться с ним. И хочу, чтобы он знал, что это я виновен в его смерти. Если возможно, я хотел бы сам убить его. Это и работа — таково мое единственное условие.
— Гм-м-м… Что думаешь обо всем этом, Селендри?
— Некоторые загадки лучше разгадывать, перерезав тому, кто загадал, горло, — прошептала она.
— Боитесь, что я хочу вас заменить, — сказал Локки. — Уверяю вас, когда я говорю «старший по этажу», это значит «старший по этажу». Ваша должность мне не нужна.
— Вы бы никогда ее не получили, мастер Коста, даже если бы захотели. — Реквин провел пальцами по правому предплечью Селендри и сжал ее здоровую руку. — Восхищаюсь вашей смелостью, но до определенного предела.
