Пируют на трупах твоих соплеменников, нари.
На какое-то мгновение Острону показалось, что он спит, и достаточно проснуться, чтобы голос исчез. Быть может, он проснется в светлой уютной комнате, и друзья скажут ему, что он просто долго болел...
А потом он уже знал истину.
Темный бог был слишком близко, и его голос достигал его ушей безо всяких снов. Острон огляделся по сторонам; слышали ли эти слова его спутники?.. Он не мог знать наверняка, их лица были мрачным, но они все продолжали угрюмо идти вперед, Исан во главе, и резко вспыхнула мысль: куда ведет их белоглазый, не желает ли завести на погибель?..
Подозрения на руку темному богу, одернул он себя.
Мне уже все равно, нари, возразил темный бог. Вы все опоздали. Ради чего тебе бороться за свою победу, если некому будет вкусить ее плоды? Племена погибают.
Это ложь, упрямо повторил про себя Острон. Воздуха в легких отчего-то не хватало, и стало трудно дышать. Вновь поднялся ветер, но легче не становилось.
Сдайся, предложил темный бог. И вам все равно не выжить. Вы лишь жалкие букашки в самом сердце моих владений. И я раздавлю вас, как букашек.
Острон попытался совсем не думать. Ему было страшно, что на любую мысль у темного бога найдется ответ, столь же... пугающий.
Они шли и шли, и он не заметил, что Исан время от времени оглядывается на остальных; наконец белоглазый подал голос:
-- Мне кажется, пора остановиться на отдых.
-- Верно, -- буркнул Бел-Хаддат, шедший позади всех. -- Плететесь, как на казнь.
Его слова зачем-то разозлили Острона, но нари смолчал. Сунгай и Исан вдвоем выбрали место, где остановиться, и Острон покорно поджег сухое корявое дерево, стоявшее там в гордом одиночестве; неподалеку поблескивала черная вода очередного крошечного озерца. Люди расселись вокруг кое-как, не стремясь устроиться удобнее, и снова воцарилась тишина. Бел-Хаддат и Алия встали на стражу, хотя караулить не было особой нужды: все равно никто не спал, и Острон сидел, глядя в пламя пустыми глазами.
Ворон стоял поодаль от остальных и курил очередную самокрутку, -- и как еще у него до сих пор не кончился табак?.. -- когда Леарза подошел к нему и встал рядом. Китаб был обеспокоен, но тема, которая волновала его, вряд ли озадачила бы кого-то другого; поговорить ему было больше не с кем.
-- Что? -- коротко спросил Бел-Хаддат, не посмотрев на юношу.
-- Воздух, -- тихо отозвался Леарза, оглянулся: никто не обращал на них внимания, взгляды большинства были устремлены в костер. Вечная тьма пугала их, костер немного уменьшал этот страх. -- Ты же тоже заметил, правда? Чем дальше мы идем, тем труднее становится дышать.
-- Так мы настолько далеко в Хафире, насколько уже давно никто не заходил, -- пожал плечами Ворон, но его светлые глаза еле заметно блеснули, когда он покосился на Леарзу. -- Может, это все влияние темного бога.
-- Я... не знаю, -- сказал Леарза. -- Но разве тут всегда так было? Разве одержимым не нужно дышать?
-- Может, недостаток воздуха и делает их одержимыми?
Леарза озадачился.
-- Дай подумаю... -- пробормотал он. -- Без воздуха человек умрет. Но если его всего лишь недостаточно, постоянно недостаточно... пожалуй, ты прав, это может свести с ума.
Бел-Хаддат негромко фыркнул.
-- Только я не думаю, что здесь всегда не хватало воздуха, -- потом возразил Леарза. -- И я даже предполагаю, что в самом Саиде все точно так же. Посуди сам, сначала стало темно, потом холодно...
-- Ты же, кажется, нагревал воздух? Знаешь, что теплый воздух легче холодного. Если стало холодно, не должен был весь воздух еще сильнее опуститься на землю?
Леарза помолчал.
-- Вот этого я и боюсь, -- сказал он потом, заставив Ворона поднять брови. -- Что на самом деле воздух... уходит. В последние дни я чувствую себя слишком легким. Я, конечно, похудел... -- он криво усмехнулся. -- Но не настолько же?..
Ворон ничего ему на это не ответил.
В это время Острон тяжело вздохнул, положив подбородок на плечо сидевшей впереди него Сафир. Девушка смотрела в огонь, как и остальные; ее лицо было сосредоточенно-мрачным.
-- Мне кажется, я больше не выдержу, -- прошептал Острон. -- Все кажется таким бессмысленным...
-- Ты слышишь его голос? -- тихо спросила Сафир.
-- Да... даже наяву... кажется, дальше все будет только хуже, и под конец этот непрекращающийся злой шепот действительно сведет меня с ума. Он говорит такие страшные вещи...
-- Я знаю, -- призналась она. -- Я тоже... слышу его.
-- О Мубаррад!
-- Не переживай, -- мягко сказала девушка, обернулась к нему и погладила по щеке. -- Ведь осталось совсем немного. Мы с тобой доберемся до Эль Габра, чего бы это ни стоило, и там все решится. Я уверена, даже не сомневаюсь нисколько, что там ты сразу поймешь, что тебе нужно сделать, и мы победим.
-- Да, но... ради чего? -- спросил Острон. -- Ведь он и тебе, значит, говорит об этом?
-- О том, что Саид захвачен им и разрушен? -- уточнила Сафир. -- О том, что все племена уничтожены ордами безумцев?
-- Да... если это правда, то ради чего мы сражаемся, Сафир?
Она улыбнулась, хотя в ее глазах мерцала боль.
-- Дурак, -- сказала она. -- Ты такой дурачок, Острон. Пока мы с тобой есть друг у друга, ничто еще не потеряно. Знаешь, я... не хотела говорить тебе об этом. Ты бы переполошился, как будто это стоит того. Но...
Он настороженно смотрел на нее; улыбка Сафир стала еще мягче.
-- Я жду ребенка, -- произнесла она. -- И если ты не знаешь, ради чего сражаешься... что ж, ты точно дурак, Острон.
-- Т-ты серьезно?
-- Конечно, серьезно. В этом правда жизни, -- ее пальцы продолжали гладить его щеку. -- Даже если все погибнут. Даже если в живых действительно остались только мы... когда темный бог будет побежден, все будет спокойно. На свет появится наш малыш... -- будто вспомнив, она добавила: -- А, и конечно, все безумцы освободятся от ига темного бога и станут обыкновенными людьми!
Острон наконец улыбнулся ей в ответ.
-- Сафир, -- с чувством произнес он. -- Что бы я делал без тебя, Сафир.
***
Непроглядная мгла окружала их, но в тот раз, подняв голову, Сунгай заметил в сумраке горные хребты. Это подтвердила Хамсин, видевшая в темноте куда лучше. Волнение охватило джейфара: неужели наконец-то цель их пути так близка!..
-- Впереди горы! -- крикнул он, поддавшись этому чувству.
-- Верно, -- ровным голосом отозвался Исан. -- Мы уже почти у самого подножия Талла.
-- Эль Габра находится по ту сторону, так? -- спросил его Острон, в последнее время заметно оживившийся. Его оживление невольно передавалось и другим, и отряд повеселел, увереннее шагая вперед по содрогающейся земле, устланной серым мертвым песком.
