гитаристов, а ты вот подошёл.
- Что во мне такого особенного? Я же вроде как самый обыкновенный, ну, в смысле, никогда не чувствовал в себя ничего экстраординарного.
- Это бы неплохо выяснить. – Третий удар раскрытыми ладонями по ногам. – Позволишь? – Он указал на гитару.
- Бери-бери.
Игольчатый передал инструментальную музу Дубнеру. Тот вновь плюхнулся на стул, опять вынудив несчастного поскрипеть, положил левую лапу на лады близко к грифу, а правой ударил по струнам над декой. Раздался приятный, что-то удивительно напоминающий и отчего-то едва ли не волшебный аккорд, потом ещё один и ещё. Дубнер играл боем, неплохо, но заметно хуже Ёжика, и звук слышался не громкий, не сочный.
- А теперь попробуй ты сыграть эту партию, но до конца – я её не доиграл, -предложил, протягивая гитару, изготовитель инструментов.
- Но как?! – опешил Ёж. – Я ведь не знаю, что играть.
- А ты всё же попробуй.
- Ну ладно, попытаюсь.
Он положил руку приблизительно как Дубнер и постарался воспроизвести его манеру игры; гитара оказалась настроена на звук ММММ, величественный и чистый, однако, помимо звука, ничего не получилось, Ёжик сбился.
- Нет-нет, не пытайся повторить меня, играй сам, по-своему, просто ту же партию.
- Хорошо. Кхе-кхе. – Ёж зачем-то откашлялся и, изгнав из головы посторонние мысли и вслух досчитав до четырёх, предпринял вторую попытку.
Это было волшебно: гитара или рубила, или пела, или всё вместе, но вместе с почти что громогласным звуком ММММ простая заводная мелодия раскрыла свой немалый потенциал. Ёжик притопывал в такт ритму, Дубнер – тоже.
- А теперь, - сказал бобёр, - попробуй уменьшить звук. Не сосредотачивайся – лишь попробуй.
Услышав совет, Ёж перестал отвлекаться на что-либо, «приказал» гитаре петь тише, и, о чудо, уровень звука уменьшился раза в полтора.
Дубнер довольно хрюкнул.
- Прекрасно, не то твоих соседей перепугаем, хе-хе. Ну а сейчас отключи ММММ и подключи ЖЖЖЖ.
- Так же? – продолжая играть, поинтересовался молодой музыкант.
- Да, точно так же.
Ёжик послал мысль гитаре, и мелодия внезапно преобразилась, ошарашив коротколапого; энергичная музыка стала чуть более грязной и агрессивной, но и более ритмичной, драйвовой.
- Во-от, - сызнова протянул Дубнер.
Доиграв партию до конца, Ёж, часто дыша, уставился на гитару; он повернул её к себе «лицом», чтобы лучше рассмотреть, понять, что она такое, но это было ему не под силу. Возможно, пока.
- Почувствовал, как мелодия в голове приобретает окончательные очертания? – полюбопытствовал бобёр.
- М, - выдавил ошалелый Ёжик.
- То же самое происходило и со мной. Но ты – ты – можешь играть!
- А откуда… откуда ты узнал?!
- Ну, во-первых, я потомственный электрик, знать многое об электричестве – моя обязанность. А во-вторых, знаком с предначертанием.
Казалось, нельзя было удивить больше, но Дубнеру это удалось.
- С предписанием?! – чуть ли не выкрикнул игравший.
- Или так: у него может быть много названий.
- Но где…
- Ладно, чем меньше ты будешь знать о предначертании, или предписании, если тебе угодно, тем лучше всем.
- А, - только и смог вымолвить Ёж.
- А теперь последняя вещь на сегодня, хотя не по значимости.
Ёжик тут же приготовился к новым открытиям.
- Не кажется ли тебе, что погода за окном слишком облачная, что малой толики солнца и его тёплых лучей не помешало бы твоему лесу?
- Ну-у… может быть. А что…
- Вот и сыграй что-нибудь спокойное, светлое, мажорное с мыслью об этом.
- А именно?
- Не-эт. Сам, без моих дальнейших подсказок.
Слегка растерянный, Ёж перевернул гитару.
- А как играть мажор?
- Думаю, ты уже знаешь – или знал с самого начала. Со мной происходило примерно так же, если сделать скидку на то, что я не ты.
- Понятно.
Озадаченно пожевав губы, Ёжик исполнил с помощью арпеджио короткую мелодию, буквально секунд на тридцать-сорок; потом его пальцы соскользнули со струн, и он едва уберёг гитару от падения. А за окном, словно бы откликнувшись на призыв или на самом деле отозвавшись, разошлись облака, проступило солнце. Грядки, поляна, лес заиграли радужными золотыми красками, все зацвело, принимая и отдавая солнечный свет.
- Погода… - выдохнул Ёж. – Она изменилась…
- Её изменили. – Дубнер назидательно воздел указательный палец вверх.
- Кто? Я?!
- И потому, - продолжил бобёр свою мысль, - по праву создания, нарекаю гитару именем Dubner Weathercaster. А то, что обрело имя, - обрело жизнь.
Ёжик решил внести ясность:
- Ну, почему «Дубнер» – понятно… А «Везеркастер» – это заклинатель погоды, получается?!
Дубнер спокойно, даже не улыбнувшись, кратко кивнул.
Ёж пребывал в прострации, силясь понять вещи, которые пониманию, может, и не поддавались.
За окном светилась погода. Чуть-чуть погорев, солнце вновь ушло за облака, только ведь это вовсе не означало, что его не было.
5/5
Ещё несколько раз колючий клал пальчики на струны "Везеркастера", но почему-то так ничего и не сыграл: ни мелодии, ни музыкального отрывка, ни единой ноты. Стыдно и неприятно было признаваться в этом (хотя бы и самому себе), однако он боялся. Только чего? Гитары? Инструмента, задуманного, чтобы дарить радость исполнителю и слушателям?.. Да, похоже, именно её, и подобное несоответствие тем более усиливало страх; а если уж вспомнить о необычайных возможностях деревянного произведения искусства, голова не просто шла кругом - отказывалась верить в происходящее.
И, тем не менее, он верил; он играл на гитаре, он слышал звук ЖЖЖЖ, он видел, как менялась погода, и он разговаривал с Дубнером, знавшим намного больше него. А потому, хочешь или нет, от изменившейся действительности не спрятаться. Нет, можно, конечно, попытаться, вернуть музыкальный инструмент, сказать, что обманул бобра, подшутил над ним и что он теперь волен морочить мозги кому-нибудь другому, выпроводить гостя, вернуться в дом и, попив горячего чайку и расслабившись, обо всём забыть. Заманчивая идея! Только забудется ли?
- Ёжик, ты что притих? - позвал задумавшегося иглокожего Дубнер.
- А, - встрепенулся тот. - Да так... понимаешь... - Ему стало
