не по себе от собственных же мыслей: ладно, проявить трусость. Но предать друга, пусть они и знакомы какие-то часы?! Ну уж извините! Кто бы ни руководил его судьбой или не пытался в неё вмешиваться, если вообще существуют какие-либо высшие силы, он не позволит пятнать своё имя и портить жизнь тем, кем дорожит.
А странный бобёр, надо признать, оказал на Ежа немалое влияние, и, быть может, именно необычностью поведения и характера - сложно жить в Лесу, среди животных наподобие Ведра, и время от времени где-то глубоко внутри ощущать себя одиноким. Непонятым, забытым, брошенным. Естественно, то лишь мысли, а всё-таки, найдя родственную душу, нельзя её терять, грех, причём, пожалуй, ещё больший, чем предательство.
- Догадываюсь, о чём ты думаешь, - мягко произнёс Дубнер. - Когда меня шибануло, в голову столько неожиданных вопросов налетело. А потом ответов, а затем они смешались. - Он потрепал Ёжика за плечо, ойкнул сквозь сжатые губы, уколовшись, но руки не отдёрнул. - У тебя появились трудности - это веселья не добавляет; но без трудностей нет успехов, нет нас, нет самой жизни. Понимаешь? Раньше было проще, раньше ты кушал, выращивал, общался и развлекался - теперь же у тебя есть цель. Хорошо это или плохо? Не знаю, - честно сказал экс-электрик. - Что мне известно абсолютно точно: сложностей не избежать, больших ли, маленьких ли. Тебе выпали большие, да, увы. Хотя вдумайся, насколько расширилась твоя стезя. Не веришь мне?
Ёжик неопределённо пожал плечами.
- В любом случае, твоё право, - продолжил монолог Дубнер. - Если не хочешь ответственности, заяви прямо, я не обижусь, пойму, заберу гитару и уйду. Но если же в тебе есть смелость и желание пройти неизведанным путём, чтобы в конце... - Он недоговорил.
Слушатель аж встрепенулся.
- Почему ты замолчал? Что ждёт в конце? Нечто жуткое, верно? Потому ты меня уговариваешь?
- Я тебя не уговариваю, соглашаться либо отказываться - твоё решение. А что наступит в конце, я не в курсе. Да и существует ли на свете тот, кто прозрел тайны бытия? Сомневаюсь, иначе бы о нём давным-давно говорила вся округа. И жить такому созданию наверняка тяжелее и грустнее, чем нам с тобой.
- Отчего же?
- Он познал очень многое - чем заниматься дальше?
- Жить? - предположил пушистик с иголками.
Дубнер поджал губы, обдумал Ежиную фразу и наконец уважительно кивнул.
- Лично я согласен. Ну, что решил? Бросаешь музыку к Ведровой бабушке?
Ёжик задорно рассмеялся.
- Нет уж! Надо глянуть, что случится после.
- Молодец, только тренироваться не забывай: талант талантом, а куда он без тебя?
- Никуда?
- И снова ты прав.
Новоявленный гитарист притянул к себе рабочий инструмент, провёл коготками по струнам: сначала сверху вниз и снизу вверх, а потом в произвольном порядке. Оба зверя тут же обернулись на звонкие стуки, раздавшиеся с улицы; крупный, но редкий грибной дождь выбивал неспешный ритм по крыше домика, падал в пахучую, сочную зелёную траву, растворялся в лужах, а полнеба, если смотреть из окна, заняла чёткая, будто нарисованная кистью, дуга-радуга.
- Будем пробовать, - подвёл итог Ёжик.
Настроив погоду на лёгкий, приятный лад раннего лета, то есть разобравшись с лишними тучами и отрегулировав работу солнца, вымотанный ёж и уставший бобёр сели попить ежевичного соку.
- Не знаю, откуда у тебя обнаружился такой масштабный талант, - лихо кусая одно медовое печенье за другим и запивая их соком, вещал Дубнер, - может, причина та же, что у меня.
- Разряд тока? - уточнил схватывавший на лету Ёжик.
- Угм.
- Весьма вероятно: я же почувствовал себя немного иным в грозу, точнее, после удара молнии. А ещё точнее, после того как меня шибануло веткой.
- Рядовой случай, не обращай внимания. Главное, не забывай про способности, учись с ними жить и использовать их во благо.
- А кому какая разница, что я делаю? Помогаю погоде с помощью гитары или сушу грибы.
- Тоже не знаю. Но, наверное, смысл есть, и веский.
- Подозреваю, что да.
Хрум-хрум, хлюп-хлюп - сокопитие продолжилось, и диалог также.
- Мне думается, - рассуждал Дубнер, - ты представляешь собой... проводник.
- Постой-постой, - приостановил его Ёж. - Я не из железа, я - обычный лесной зверёк.
- Обычный лесной зверёк с музыкально-звуковой проводимостью, нужно полагать.
- Нужно?
- Вероятно.
- Лады. И почему же я не похож на остальных?
В порыве энтузиазма Дубнер размахнулся рукой, и сок из чашки пролился на скатерть.
- В том-то и дело: похож. Да что там, ты такой же, как все. Однако...
- Однако?.. - Ёжик насторожился.
- Однако умеешь слышать музыку или, возможно, звук. Умеешь их складывать, играть и превращать в произведения с перегрузом.
- А откуда, кстати, берётся перегруз?
Бобёр ответил, разом опорожнив чашку с ежевичным соком и набив рот медовым печеньем.
- Бобытийная бобряжённось.
Сосед по столу выпучил глаза.
- Прошти, - извинился Дубнер, прожевал еду и произнёс внятно: - Событийная напряжённость, ну, по моим догадкам.
- Теория вероятности? - выдохнул остроносый.
Поверить в чудесную гитару - дело отнюдь не из лёгких, а принять в качестве данности, что ты важная фигура в играх реальности... Не-э-эт! Вот этого точно не может быть!
- Теория напряжённости, - между тем объяснил хвостатый строитель. - Я тут прикинул, многое сходится. Например что? - сам задал себе вопрос Дубнер и немедля сам ответил: - Несколько удивительных совпадений привели к появлению у тебя способностей - раз. Погода реагирует на сделанную из природных материалов гитару - два. Произведённый из натурального дерева инструмент "чувствует" тебя и окружающую среду - три. Плюс электричество, плюс общее беспокойство, плюс наши с тобой философские дебаты. Не спрашивай, система ли это... - Бобёр внезапно замолчал, таинственно приподняв брови, и Ёжику пришлось закончить предложение за собеседника, шёпотом:
- ...хоть и похожа, словно сестра-близняшка.
Тут сок закончился, печенье - одновременно с ним. Еж подумал, что засиживаться в гостях, пускай причина и позволяла, совсем неприлично; поэтому он
