— Гильдия? — прохрипел Геллан, не веря своим ушам. — А чем она занимается?
Терслей покосился на мерно покачивающегося в такт лошадиным шагам возницу, в очередной раз поддернул короткие рукава и приступил к рассказу. Не жалея эпитетов, он поведал Геллану о важности дела, которое тащит на своих плечах Гильдия. Об огромной ответственности, смелости, выносливости и ловкости ее членов. О том, что даже неприятный труд содержит в себе золотое зерно истины, и о том, что самые прекрасные розы растут именно из грязи.
Из опыта прошлой дворцовой жизни Геллан знал, что степень расхваливания любой должности обратно пропорциональна ее престижности. Например, министр финансов Оттии всячески подчеркивал тяжесть своей работы, особо упирая на ее муторное однообразие и жуткую вредность для здоровья. Но вы бы послушали придворного золотаря!
Внимая речам Терслея, принц втайне недоумевал, какого черта тот перед ним распинается. Волшебное слово «подзаработать» словно склеило его уши сладким медом, делая глухим к ненужным подробностям. В данный момент дела его были плохи настолько, что он легко согласился бы пахать днем и ночью всего лишь за пищу и кров. Дополнительным осложняющим фактором выступал злосчастный сыр — после падения с телеги его аромат усилился, нахально пробираясь через нос и вызывая приступы острой гастрономической ностальгии.
— Короче, — буркнул принц. — Как называется Гильдия?
— Ловцов, — явно раздосадованный отсутствием восхищения в голосе Геллана, буркнул Терслей.
— И кого ловите? — поинтересовался Геллан.
— Кулбов, — вздохнул Терслей.
— Это еще что за звери?
— Магический брак. Ты слыхал что-нибудь об измененных? Можешь не отвечать, по лицу вижу, что нет. На континенте последнее время новое поветрие — использовать в хозяйстве магически измененных животных: кошек, собак, ловчих птиц. Если маг опытный и ритуал проходит гладко, получаются отличные охранники, охотники и помощники: умные, послушные, врага чуют за сто верст, болезням не подвержены, и кормить почти не надо — сами пропитание находят. А вот если что-то идет не так…
Геллан тихо сглотнул — стыдно признаться, но одно упоминание о пропитании вызвало у него слюноотделение.
— Вместо верного пса появляется кулб, у которого стадии покоя и агрессии либо путаются, либо меняются местами, — как ни в чем не бывало продолжил Терслей. — Согласно предписанию Совета Магов, создатель-маг обязан самостоятельно уничтожить неудачного зверя и официально сообщить об инциденте, но маги — народ бессовестный и предпочитают просто выкинуть получившегося кулба за порог: нет доказательства — нет проблемы. Хотя колдунов тоже понять можно. С обычным мечом против разъяренного зверя пойдет не каждый, а магию в этом деле применять нужно с оглядкой — неизвестно, как подействует.
— А что происходит с кулбами потом? — уточнил Геллан. — Вы их ловите и…
— При наличии правильного оружия в сочетании с быстрой реакцией «и» не бывает, — улыбнулся Терслей. — В конце концов, это просто звери, хоть и неверно измененные. Мы чистим побережье, а Гильдия хорошо за это платит.
Хорошо платит? Бросив взгляд на куцую куртку Терслея, Геллан тихо хмыкнул.
— Я не понял, скорняк, — угрожающе подбоченился Терслей, — вот эта кривая ухмылочка — это было «да» или «нет»?
— Не знаю, — честно сказал Геллан, мучаясь сомнениями. — Надо подумать…
— Не знаешь? — изумился попутчик. — В кармане пусто, вместо нормальных рекомендательных бумаг воровская отписка, а ты еще думаешь, соглашаться или нет? Ну ты и наглец, скорняк! Какого лешего я вообще с тобой разговариваю?
Что-что, а торговаться в Оттии умели всегда.
— Я же не просто скорняк, — скромно напомнил Геллан, — а еще и снайпер. Куницу в глаз с восьмидесяти шагов бью и сразу шкурку сдираю. А тебе, кажется, срочно нужен помощник, чтобы выгодный заказ не ушел. Кстати, а насколько он выгодный? Монет десять дадут?
— Ты что?! — вытаращился на него Терслей. — За десять я бы даже пальцем не пошевелил. Трое бродячих кулбов кошачьего происхождения, один из которых в острой стадии агрессии, прибились к деревне Сомы недалеко от Бурката. Поначалу деревенские думали справиться самостоятельно, но когда обломали о кисок вилы и рогатины, догадались запереться на чердаках, по-быстрому скинулись и послали гонца с донесением Буркатской страже. Две дюжины за пару и двадцать пять за третьего.
Геллан молчал, переваривая информацию.
— Так я не понял — ты согласен?
— За половину? Да.
— За половину я найму десяток портовых попрошаек с рогатками и выстрою их цепью. Минимум один точно попадет в цель, уверяю тебя. Двадцать процентов — мое последнее слово.
— Сорок!
Повисла зловещая тишина, нарушаемая мерным сопением возницы, скрипом телеги и еще одним, совершенно предательским звуком — голодным урчанием живота Геллана. Принц прижался к бортику, надеясь заглушить эти трели, но прием не помог — пустой желудок запел еще громче.
— Слушай, скорняк, — как ни в чем не бывало начал Терслей, вытирая рукавом широкую ладонь. — Твой внутренний голос гораздо разумнее тебя самого. Только что он совершенно отчетливо сказал «да». Предлагаю отметить наше соглашение дружеским перекусом. Держи.
Приличный кусман сыра появился перед лицом принца.
— Убери! — гордо сказал Геллан. — Это чужое.
— Ешь! — строго ответил Терслей, спокойно отламывая сырный край и забрасывая рассыпчатый комок себе в рот. — На голодный желудок голова соображает гораздо хуже, по себе знаю. Если бы не ты, этот продукт сейчас валялся бы на обочине и, вполне возможно, что мы — рядом с ним. Заслужил! Как и свои двадцать процентов…
— Тридцать, — уже без прежнего энтузиазма предложил Геллан, вгрызаясь в угощение и чувствуя, как с каждым укусом растет его уверенность в себе.
— Ну ты и акула, скорняк! — уважительно помотал головой Терслей. — Ладно, уломал, ни тебе, ни мне — двадцать пять процентов! И жилье за казенный счет, — быстро добавил он, заметив протестующую гримасу Геллана. — По рукам? Вот и ладно. Значит, вечером иду в Гильдию и забираю заказ. У тебя родные близко?
— Так далеко, что я почти сирота, — вздохнул принц, расправляясь со вторым сырным куском уже медленней и аккуратней.
— Сирота — это хорошо, — с убийственной прямотой одобрил попутчик, и нельзя сказать, что его слова пролились на душу Геллана успокаивающим бальзамом.
Получив в свое распоряжение долгожданную еду, желудок радостно принялся за работу, а освободившийся от голодных мечтаний мозг запоздало родил весьма интересную мысль: «А ведь прежнего снайпера сожрали, дружок. Деньги — штука хорошая. Вот только нужен ли будущему королю такой жизненный опыт?»
