Чистикову светил денек в клинике и больничный на пару недель. Ничего серьезного.
А вот Луке светили примерно трое суток без сна. Сразу тоже захотелось какую-нибудь травму и в больничную палату. Но он же начальник! Вот тебе и плюсы от тройного оклада и свободного расписания. Надо было не слушать Павла и увольняться нахер.
За голыми деревьями уже вовсю серело.
Осенний рассвет был под стать омерзительной ночи: с неба вновь принялось накрапывать.
Лука мысленно внес в список живых сотрудников СПП еще одну фамилию, перепоручил Чистикова Марку и поплелся к воротам. Сил почти не осталось: максимум — загнать вторую форму под крышку, не более.
Дуболомный стажер, видимо в знак признательности, решил проводить. Тащился в паре шагов позади до самого выхода.
Уже у самых ворот прокашлялся и скомкано поблагодарил за помощь, потом набрался смелости и решил сунуть нос не в свое дело:
— А вы правда даму в одиночку упокоили?
— Тебя как зовут? — Лука шагнул вперед, встав к полицейскому вплотную. Несмотря на разницу в росте почти на голову, получилось угрожающе — стажер отшатнулся.
— Сергей.
— Так вот, слушай сюда, Серега, — Лука придержал стажера за форменную нашивку на груди. — У тебя сейчас девятый разряд, неподтвержденный. Самый скромный. Инфузория-туфелька. Ты с моими печатями работал на уровне выпускника-троечника. Тебе потом официально некропечать поставят и будут брать на выезды. Таких в серьезных делах держат за приманку — вставший отлично чует слабого и бьет сначала по нему, чтобы разогреться, а потом с гонором и запасом сил переть на сильного. У меня третий разряд. А у моего напарника, об которого та дама согрелась, был шестой. Яснее стало?
— Так точно.
— Вот и хорошо. Ты, когда обратно пойдешь, помни, что у Марка тоже третий разряд. И в конце года ему должны дать второй, если сдаст экзамен. Так что шел бы ты, Серега, отсюда в участковые…
Лука отпустил несчастного стажера, который от перебора впечатлений стянул форменную кепку и утирал лоб от пота. Все-таки есть вещи, которые лучше не знать.
Или наоборот — знать. Глядишь, парень теперь будет осторожнее — может, до шестого разряда доползет, перспективы есть. Странные у начальства директивы — всех постовых по некромантии дрючить…
Лука, пошатываясь, добрел до предусмотрительно незапертой машины и почти вполз на переднее сиденье. Дверь оставил открытой — от грязной одежды несло совершенно нестерпимо: разложением, дешевым дезодорантом и почему-то лилиями. Цветочная часть запаха наверняка была от червя, что-то такое чувствовалось, когда пихал печать под брюхо. Надо ж, какая тварюга забавная, от холеры-то вроде цветами не пахнет, напротив — дерьмом нести должно.
Теперь и машина воняла Марковым идиотизмом. Стоит с него и за чистку салона содрать. Экспериментатор тленов!
Лука вытер руки влажными салфетками и запустил учетник на планшете. Не успел еще всмотреться в строчки таблиц, как на торпеде требовательно завибрировал телефон. Звонил Каин. Лука нажал на кнопку вызова и кнопку зажигания одновременно. Слушать плохие новости можно было и в пути.
Судя по учетнику, к рассвету ситуация не то чтобы прояснилась, но хотя бы обозначился масштаб катастрофы. Лука, правда, другое слово использовал. Более емкое. Особенно когда рулил обратно к дому, а Каин, периодически переходя на матюги, обрисовывал ему ситуацию.
Луке в кошмарах не виделось, что опять придется рапорты сдавать, хоть и без погон на плечах. Но, похоже, ситуация оказалась еще более хреновой, а с кадрами у Каина был полный швах, раз он до бывшего некромента, который уже лет двадцать на вольных хлебах, снизошел.
Лука попробовал отбрехаться, что для отчетов есть Павел как директор СПП, но хрен там плавал! Павел, оказывается, с середины вчерашнего дня как в воду канул. Напророчил пакостей, скотина, и сгинул. На общую тревогу не отозвался, хотя должен был. У него ж вторая категория. Телефон не отвечает. В квартире пусто — приехавший наряд не чинясь снес двери, чтоб проверить.
Судя по всему, Павел уехал с работы и как сквозь землю провалился.
Их СПП оказалась самой пострадавшей. Остальным — Левобережной, Центральной и Колосецкой — досталось меньше. Да и директора там не пропадали.
Пришлось Луке быть и за себя, и за пропавшее начальство.
Каин говорил тяжело, через раз сглатывая и поминая по плите всех и вся. Похоже, его накачали обезболивающим по брови, но вырубить снотворным он себя не давал — держать руку на пульсе было нужнее.
Из всех, кто ночью пошел наводить порядок в морге, обратно вышли только он и пара ребят из его личной гвардии — не простых, третьеразрядных. Пятнадцать не последних по силе некроментов остались там, это плюсом к четырем дежурным СППшникам. В учетнике напротив их фамилий уже стояло краткое — «выбыл».
Ребят размазали сразу, они выбраться не успели.
Самому Каину досталось сильно: уже под финал третья форма успела оторвать ему кисть, благо левую. Правой руки хватило для того, чтобы разобраться с пятью последними вставшими.
— Буду называть тебя капитан Крюк, — мрачно пошутил Лука, выруливая между полицейскими бобиками и машинами скорой, сгрудившимися у ворот Скворцовского.
Каин матерно срифмовал и затребовал у кого-то еще укол, рявкнув:
— Да здоровое у меня сердце, не мнись ты! Лука, пока Павла ищут, проверяй своих и пересчитывай. Вся ваша гражданская СПП на тебе, справишься. Раз уж с Павлом такие дела… Вытряси из тех, кто в сознании, отчеты. Самые подробные, вплоть до того, что жрали на ужин и когда в сортир бегали последний раз. Мне еще час дадут поруководить, потом запрут в госпитале. Авель не выезжал, координировал. Он и перехватит контроль, если из столицы никого не пришлют.
— А должны?
— По инструкции — да. Но выборы через пару месяцев грядут. Там сейчас не до нас.
Каин снова ругнулся, зашипел от боли, которая пробивалась через анестезию и продолжил:
— Им наше ЧП как кол в одном месте — сидеть будет некомфортно. Отчеты перекинешь Авелю. Надеюсь, тебе не нужно объяснять, что у нас только начало. Вся эта, — Каин с трудом подобрал печатное слово, — хреновая ситуация строго в границах города. Ребят в области пугануло здорово, но не задело. Что у тебя, хотя бы предварительно?
— Так тебе же рапорты небось шлют пачками.
— Читать не могу. В глазах двоится.
— Пусть твои парни...
— Мои сейчас дыхнуть на меня боятся, чтоб я ласты не склеил. Не то что плохие новости принести. Не телись, Ромео. Докладывай.
Лука мысленно поставил галочку в графе «кого благодарить за воскрешение старого прозвища».
— Я от Скворцовского отъезжаю. Мой некромант и двое охранников живы. Повезло — слаженно сработали в начале и успели спрятаться в конце. Из команды Марка один ранен, остальные в норме. Здесь был Великий червь и тройка вставших. Плюс еще вторая форма. Странная.
— С этим потом. Уже докладывали. Старые кости. Феномен. Обсудим. Дальше.
Учетник мигнул, обновившись. Лука бросил взгляд на таблицу и свернул на обочину, чтоб ненароком не въехать в столб. Свежие новости были полным дерьмом. Но Каин спрашивал, и нужно было отвечать.
— У меня: в городе четверо пропали без вести, это не считая Павла, про него я от тебя услышал. Секретарь, которая в конторе оставалась — телефон не отвечает, то ли по тревоге уехала, то ли еще что, но нигде не отметилась. У нее седьмая категория. Дальше — некромант на Раевском: нашли только личные вещи, планшет…
Лука взял паузу. Выдохнул. Глаза резало — то ли от грязи, то ли от осознания, что разом все пошло по плите. Второй раз в жизни. И опять он виноват. Никуда не успел! Что ему стоило сначала поехать на Раевское и только потом проверить здесь? Рванул на нервах куда ближе.
Тогда Егор, теперь вот Князева. Забыл, куда Настю послал! Сам же сегодня графики менял, работу перетасовывал. Любимчиков в городе оставил, а остальных в область угнал. А оно вот как вывернулось. Судьба, наверное.
