— Ты, что-то хочешь сказать, Сивый?
— За тобой должок, Макарыч, — прогудел вышибала. — Будет лучше, если ты, этого оставишь нам, — он кивнул на Крузенштерна, нависая над толстяком. — Нам позабавиться охота.
— Тебе мало тех сисек? — мотнул головой Макарыч в сторону подиума, где у шеста извивалась блондинка.
— Так то наш огород…
— Вот и жуй свою капустку, — огрызнулся толстяк, — а я тороплюсь.
Сивый, нехотя подвинулся, пропуская мимо себя Макарыча, Лену, Крузенштерна и Колю, многозначительно подмигнувшему ему.
— Ты, мой юный друг, следуй за нами на своем «опельке» и не вздумай крутиться у меня под ногами. Ясно? — не церемонясь с шестеркой Казначея, предупредил Коляна Макарыч, когда они шли к парковке. Колян пожал плечами и направился к своей машине, а толстяк повел Лену и Крузенштерна к обшарпанному «рафику», который в окружении иномарок выглядел словно нищий, случайно затесавшийся среди элегантной публики. Едва Макарыч, занял место рядом с водителем, то тут же развернулся к Лене и Крузенштерну.:
— У кого из вас, умников, возникла гениальная идея идти за поддержкой к Казначею? — рявкнул он.
— Лену обвинили в убийстве, Владимир Макарович, в котором она не виновна, — вдруг произнес Крузенштерн так, будто они с толстяком были век знакомы. Лена же не могла припомнить, чтобы при них толстяка хоть раз назвали имени и отчеству.
— Ба-а, да ты говорить умеешь? — пытался скрыть за насмешкой свое удивление толстяк. — Откуда узнал, как меня зовут? Не помню, чтобы я представлялся.
— Знаю.
— Что ж, исчерпывающий ответ, — хмыкнул Владимир Макарович. — Может, тоже представишься?
— Она, зовет меня Крузенштерном, — кивнул эльф на Лену.
— Ясно. Почему молчал у Казначея? Мне было не легко отбить вас у него.
— С ним нельзя говорить. Бесполезно. Этот человек, насквозь порочный.
— Точно подмечено. А я, стало быть, могу рассчитывать на твое доверие?
Водитель, молодой парень, захохотал, мотая головой, но поскольку он веселился один, то тут же успокоился.
— Вы не желали нам зла, — Крузенштерна нисколько не задевали их насмешки.
— Если ты знаешь Казначея, то какого черта, пришел к нему?
— Я тогда ничего о нем не знал.
— Это ее идея? — посмотрел на Лену Владимир Макарович.
Крузенштерн промолчал и толстяк, укоризненно покачав головой, заметил:
— Вот веками нас мужиков учат, делать наоборот того, что задумано бабой и, каждый раз, от начала мира, история повторяется вновь и вновь. Чего ты ревешь? Ваше счастье, что так легко отделались, не то сейчас ваши тела лежали бы, искалеченные, на каком ни будь пустыре с дыркой промеж глаз. Ты что же, серьезно думала, что Казначей примет тебя с распростертыми объятиями только потому, что ты знаешь, кто свернул головы его ребятам? — гневно смотрел на Лену Владимир Макарович. — Да ему начхать на них. Ей, видите ли, не понравилось, что ее обвиняют в убийстве. А что ты хотела? На месте преступления найдена твоя сумочка, по всей квартире отпечатки твоих пальцев. Что мы должны были думать на этот счет?
— Вы потеряли бы время, пока выясняли правду. Шакера нужно остановить сейчас, — шмыгнув носом, упрямо возразила Лена.
— Ага, а Казначей, по-твоему, все бы сделал быстренько? А ты чего стоишь?! — рявкнул он на водителя. — Езжай, давай.
— А куда ехать-то, Владимир Макарович?
— Куда, куда… к По-вке. Это единственная дорога из города, на которой еще не отметился убийца. Там и будем его дожидаться.
— Понял.
— Да, ребят туда же подтяни.
— Есть.
— Не реви? — повернулся к Лене Макарыч, видя, как растерянный Крузенштерн переживает, не представляя как утешить ее. — Это хорошо, что до тебя дошло, чего ты только, что избежала.
— Я думала… — всхлипнула Лена.
— Она думала. Ты думалку, свою, попридержи. Это ж, надо умудриться — сунуться к мафии. И так уже вон надумала с целый короб вранья.
— Я не врала.
— Поговори мне еще. Не врала она… Ты куда едешь?
— Там дорога перерыта. Трубы кладут.
— Слышь, Серега, ты, вот, к примеру, смог бы добросить тяжелый табурет с порога пятнадцатиметровой комнаты до самого окна и высадить им его?
— Ну-у, — не уверенно протянул, парень, поведя узкими плечами под форменным кителем, — если постараться очень…
— А вот эта махонькая, смогла. Причем, она даже не припомнит, чем швырялась. Походя спасла из рук убийцы незнакомого красавца, прятала его где-то за городом, после чего заявилась с ним к Казначею. Как?
— Не слабо! — загоготал Серега, мотая от восторга головой.
— За дорогой смотри! — велел Макарыч и опять повернулся к Лене и Крузенштерну. — Курить хочешь?
— Нет. — отозвался эльф. — Я не люблю…
— Вот! Что и требовалось доказать. Не было тебя в ту ночь на лестничной площадке. А теперь объясните мне, что значит, то сгоревшее дерево под разбитым профессорским окном? От жильцов мы ничего так толком и не добились, потому что ни кто, ни чего не видел, и не слышал. А дерево сгорело. Обуглилось.
— Вы не поверите, если мы расскажем все, как было, — буркнула Лена, утирая слезы.
— Ты уж постарайся. Ох, надо было оставить тебя у Казначея, он бы с тобой не цацкался.
— Вы бы меня у него не оставили.
— Ну, ты погляди! — повернулся Макарыч к водителю, возмущенный уверенным тоном девушки, но вздохнув, согласился: — Ну да, не оставил бы…
— Тогда зачем вы водитесь с Казначеем?
— Детский сад какой-то: водишься — не водишься? Все не так просто. У меня вот внуки и вместо того, чтобы нянчиться с ними, я нянчусь с Казначеем, потому что знаю, чего от него ожидать. Этот враг, хоть и опасен, но предсказуем и мне хоть как-то удается сохранять, в городе, приемлемое равновесие сил. Время сейчас такое, что приходиться считаться с такими, как Казначей. Я ему в чем-то уступаю, он где-то как-то придержит своих отморозков. Опять же, договориться можем, как, например, сегодня. Знаешь, почему его Казначеем прозвали? Когда он с зоны откинулся, доверили ему воровской общак, который он, преспокойно, присвоил себе. А подельников, как только те стали выходить на волю, по одному вырезал. Последний из тех, кто претендовал на эти деньги, благоразумно остался на зоне, окружив себя верными нукерами. И что? Казначей и там достал его. Причем убийства те, были обставлен так, что к самому Казначею никак не подкопаешься, хотя все знали, что это его рук дело, и он этого даже не скрывал…
— Он рядом… — тихо произнес эльф.
— Кто? — живо обернулся к нему Макарыч.
— Шакер, — поняла его Лена.
— Остановите здесь и не выходите из машины, — велел Крузенштерн, открывая дверцу со своей стороны.
— То есть, как это не выходи… — Макарыч толкнулся в дверцу. — Серега, что у тебя с дверьми? Почему не открываются?
— Не знаю, Владимир Макарович, — удивился Серега и в свою очередь, попытался открыть дверцу со своей стороны. — С утра все нормально было.
— Делайте, как он говорит, — попросила их Лена, оставаясь на месте, хотя ей, больше кому-либо из них, хотелось броситься за Крузенштерном.
— Товарищ капитан… — позвал Серега и кивнул Макарычу на сгущающуюся, вокруг «рафика», темноту.
— Эй! — позвал эльфа из окна, Макарыч, — Что, это за хрень, такая? Ты хоть вооружен?
Эльф, сделав шаг в сторону от автомобиля, и пропал в непроницаемой тьме.
— Сергей, посвети фарами… Тебе два раза, что ли повторять?
— Да включил я их.
— Так, — Макарыч пыхтя, достал из бардачка пистолет и передернул затвор. — Сережа, где твой табельный?
— Здесь, товарищ капитан… Что это?! — взвизгнул Серега, отшатнувшись от неожиданности, когда к ним на капот из завесы темноты, прыгнул человек.
— Твою мать! — заорал перепуганный парень. То, что они видели, не могло происходить в реальности. Встав на капоте на четвереньки, человек прижался лицом к лобовому стеклу, вглядываясь внутрь, горящим багровым отблеском, глазами, как будто в глазницах полыхали горящие угли. На двух мужчин, сидящих прямо перед ним и оторопело разглядывавшего его, он не обращал внимания, а увидев Лену, злобно оскалился, сделав какой-то жест руками. Машину тряхнуло так, что у сидящих в ней, клацнули зубы, после чего она начала вибрировать. Воздев руки к небу, человек пронзительно крикнул и с натугой будто держал что-то тяжелое, взмахнув в сторону лобового стекла, бросил в него это невидимое. «Рафик» сильно тряхнуло. Тьма вокруг него пришла в движение, заклубилась.
— Это вообще, кто? — спокойно поинтересовался сохранявший самообладание Макарыч, с любопытством разглядывая мечущегося на капоте, человека в длинном темном плаще.
— Может, фокусник, какой? — дрожащим голосом предположил Серега.
— Это Шакер, — отозвалась с заднего сидения Лена. — Он не может пробиться через заслон Крузенштерна, и злиться, что ему не достать нас.
