В дверном проеме показалась смутная фигура. Гэз прицелился.
— Я буду очень обязан, если вы меня не пристрелите, сир, — сказал Мулграв.
У Гэза подкосились ноги, и он сел, опершись спиной о стену.
— Что случилось, сир? — спросил Мулграв, подходя поближе. Он взял генерала за руку, подвел к огню и усадил на циновку.
— Все в порядке, спасибо, — ответил Гэз, кладя пистолеты на пол. — У меня… был кошмар. — Он поежился и провел рукой по лицу. Ладонь стала мокрой от холодного пота. — Почему вы здесь, Мулграв? До рассвета еще далеко.
— У меня печальное известие, сир. Гонец прискакал — лорд Бакман умер во сне.
Гэз вздохнул. Он плохо знал старого генерала и все же ощутил глубокую потерю.
— Бакман был слишком стар для походов, — сказал генерал. — Но без него нам пришлось бы отступить. Проклятие, мне нравился этот старик!
— Лорд был безупречно храбр, сир. Его будет непросто заменить. — Мулграв положил руку Гэзу на плечо. — Вы очень бледны, сир, и все еще в холодном поту. Полагаю, мне следует позвать врача.
— В этом нет необходимости. Сон был слишком похож на правду. Сейчас я приду в себя.
— Возможно, вам надо выговориться, сир?
— Нет, — покачал головой Гэз. Он встал и накинул пальто. — Идемте, посмотрим, нельзя ли где раздобыть завтрак.
Лорд Винтерборн, Ледяной Кай, был истинным воином. Предводитель Искупителей, рыцарь Жертвы жил только ради войны. Полная победа стала бы его проклятием. Победить — значит закончить войну, лишиться славы и влачить существование жалкой посредственности. Только война дарит полноту жизни, заставляет людей открывать лучшее, что в них есть.
В юности он не до конца понимал всю истинность этих слов. Однако в глубине души Кай никогда в этом не сомневался. Всю жизнь он жаждал битвы. Еще в юности он выиграл три дуэли: две на шпагах, одну на пистолетах. Вместе с рыцарями Жертвы он снес с лица земли Альтерин, прошел через битву при Скейне. Уже в Шелсане, где от меча и огня погибли три тысячи приверженцев нового культа древопоклонников, он был вторым по старшинству офицером.
Именно там Исток даровал Каю державу Краноса.
С тех пор он всегда держал державу при себе, причащая к ней рыцарей, дававших клятву биться во славу Истока. Кай надеялся, что его младший брат, Гайан, окажется в их числе, но он погиб в Эльдакре от руки какого-то кельтона. Винтерборна до сих пор печалило случившееся.
Вскоре он отобрал несколько лучших рыцарей — так появились Искупители — и научился питать череп магией, передавая часть ее служителям. Эта магия за ночь исцеляла смертельные раны, увеличивала силу, убыстряла реакцию. Более того, Ледяной Кай предполагал, что держава также замедляет процесс старения. В свои сорок девять он оставался таким же умелым воином и наездником, каким был в двадцать. Более того, благодаря державе Искупители получили возможность покидать тело и совершать бестелесные путешествия.
Ледяной Кай почти не расставался с державой и получал от нее наибольшие выгоды. Во сне его нередко посещали яркие незабываемые видения о великом городе с мраморными дворцами. Случалось, что сам дух Краноса обращался к нему, наполняя разум обещаниями прекрасного будущего, времени изобилия и бессмертия.
Лишь одна тучка омрачала безоблачный горизонт. Гэз Макон.
Не он ли тот человек с золотым глазом, которого напророчил старик — священник?
Я уйду с радостью, Ледяной Кай. Тебе будет много хуже, когда ты повстречаешь человека с золотым глазом.
Кай сидел в своем шатре и смотрел на ореховый футляр с инкрустированными серебром пистолетами внутри. Завтра Гэз Макон перестанет представлять угрозу. Джерад Ферсон — трус, но неплохой стрелок, и с двадцати шагов в грудь соперника не промажет. Этим все и кончится.
К шатру подошли двое в красных плащах. Ледяной Кай пригласил их внутрь. Они сняли железные шлемы и низко поклонились.
— Убили? — спросил Кай.
— Нет, милорд. Мы не справились. — Лица вошедших были очень бледны. Они выглядели смертельно уставшими, обычное дело после чрезмерного употребления запретных трав. Их взгляды то и дело устремлялись к железной шкатулке с державой.
— Рассказывайте. Первый заговорил:
— Как вы и сказали, милорд, транс был очень глубок. Нам удалось почуять ее силу и войти в ее сон. Но ведьма заметила нас и, прежде чем мы успели атаковать, вызвала молнию и исчезла. Она была не одна. С ней был дух мужчины.
— Какого мужчины?
Искупитель покосился на своего товарища. Тот сказал:
— Мне показалось, что это был Макон, милорд. Но я не уверен.
Ледяной Кай встал, открыл черную шкатулку и развернул черный бархат.
— Подойдите. — Искупители нервно шагнули вперед. — Принесите дар, — повелел он.
Они вытащили ритуальные кинжалы, сделали по надрезу на ладонях и протянули руки к державе. Кровь закапала на череп, и он засветился. Дождавшись кивка Ледяного Кая, оба прикоснулись к гладкой кости и оцепенели. Один из рыцарей застонал от наслаждения.
— Довольно! — сказал Кай.
Искупители отступили. На их щеках заиграл румянец, порезы на ладонях заросли.
— Гэз Макон должен погибнуть, — начал Кай, — такова воля Истока. Вы будете заряжать пистолеты. Тот, что выберет он, должен остаться незаряженным. Вы притворитесь, что положили пулю в пистолет, но спрячете ее в своей руке.
— Да, милорд. Мы все поняли.
— Этот человек предался нашему врагу. Он продал свою душу злу.
— Да, милорд.
Ледяной Кай положил руки на плечи рыцарей и притянул их ближе.
— Если по какой-то дикой случайности Гэз Макон выживет после дуэли, вы должны проследить, чтобы он не дожил до следующего полнолуния.
— Вы желаете, чтобы мы вызвали его?
— Нет. Просто убейте и постарайтесь сделать это потише. Удушите подушкой в постели, подсыпьте яд в пищу или заколите в темном переулке. Способ не имеет значения. В качестве доказательства принесите мне его золотой глаз.
Ночью небо расчистилось и к полудню стало ярко-голубым, без единого облачка. Стало заметно холоднее, и грязная тропинка, которая вела к назначенному месту дуэли, покрылась ледяной коркой. Всего лишь несколько месяцев назад этот уединенный сад при часовне принадлежал лорду Данстану. Данстан с женой и дочерьми гуляли здесь после богослужений, проводившихся по церковным праздникам. Наверное, по пути к усадьбе, где их ждал обед, они восторгались красотой роз, посаженных меж тропок. Теперь Данстан был мертв, застрелен, как и многие его соратники-договорщики на Блэдлийской пустоши. Его поместье превратилось в развалины, а часовня, последнее убежище оборонявшихся бунтовщиков, была разрушена пушечными выстрелами. Шпиль упал с крыши и лежал теперь в северной части сада.
