— Я действительно не хотел тебя обидеть. Просто защитная реакция организма на все хорошее, что происходит вокруг. Я не считаю тебя шлюхой. Я…черт, как же сложно это сказать…в общем, ты…нет, не так. Мы, или как там правильнее…Мне хорошо с тобой. Короче, — неожиданно обозлился Сальваторе, — ты поняла, что я хотел сказать.
Она кивнула для виду, хотя от подобных комканых признаний вряд ли становится приятнее на душе. Все-таки, по ее мнению, за пять сотен лет можно было научиться связно излагать не только свои мысли, но и чувства. Однако вампир так и не постиг этой науки, зато прекрасно справился с физической частью своих извинений, раз за разом заставляя заходиться ее криком от удовольствия.
Форбс поежилась от захлестнувших душу воспоминаний, вытерла вспотевшие ладони о джинсы и продолжила смотреть в окно невидящим взглядом, зачем-то вновь принявшись за "перелистывание" насыщенного эмоциями дня.
Более чем веселый завтрак, хотя часы беззастенчиво показывали четыре часа дня, совместный поход в душ, закончившийся для парня самым печальным образом — в порыве дурацкого ребячества, столь некстати напавшего на них обоих, он с высоты своего роста грохнулся на пол, оступившись на скользком кафеле, и сильно приложился лицом о бортик ванны. И в этой неуклюжести ему не помогло ничто: ни наличие впечатляющей Силы, которая, оказывается, не заживляла на нем раны так же, как делала это с другими (лишь останавливала кровотечение, да и то, с горем пополам), ни пятисотлетняя грация хищника, ни запоздавшая помощь Кэр, мигом пожалевшей о своем желании поиграть в "толкалки". Пришлось посвятить целый час выслушиванию его театральных стонов и усиленно жалеть наглеца, ежеминутно возвещающего о скорой гибели без необходимого количества поцелуев. К слову, она не успевала недоумевать над его переменами, потому что без устали сновала между гостиной и холодильником, чтобы принести великовозрастному ребенку очередную порцию льда. Но ей определенно понравилось то, каким естественным и смешливым он может быть, когда захочет.
А затем случилась самая неприятная часть, о которой ей не хотелось думать и по прошествии энного количества времени.
Выстрадав положенные шесть десятков минут, вампир неожиданно обратил свое внимание на часы и мгновенно растерял присутствие хорошего настроения.
— Ты поедешь со мной? — довольно серьезно спросил он у девушки, лежащей рядом на диване и бездумно листающей совершенно неинтересный журнал для домохозяек.
— Смотря куда, — не сразу заметила она резких перемен в его голосе, — если на поиски десерта, то избавь меня от этого зрелища. Ты порой слишком бесчеловечен.
— На встречу с отцом, — кое-как сумел сформулировать Дамон, отделываясь от порядком поднадоевших мыслей Елены. И дернул же его черт напоить ее своей кровью!
— Поеду, — неуверенно согласилась Кэролайн, словно почувствовав, что именно этого ответа он дожидается. — Только что-то подсказывает мне, будто лучше этого не делать. Зачем тебе мстить? Ну что толку от их убийства? Тебе станет легче?
— Я просто обязан это сделать, — ловко ушел он от необходимости что-либо пояснять. — Знаешь, это очень больно, когда все, во что ты верил долгие годы, рушится на глазах. Больше всего на свете меня злит ложь, а еще те, кто считает меня идиотом. Только подумай, женщина, которую я боготворил на протяжении пяти сотен лет, которой я искренно восхищался, которую любил так, что забывал о собственном существовании…Она просто обманула меня. Заставляла жить чужой жизнью, быть другим человеком, затаптывала во мне все, что считала неправильным, ради одной единственной цели — сделать меня похожим на того, кого она якобы любила. И я верил в эту чушь! Я считал его мерзавцем, отчаянно ненавидел за каждую слезу, упавшую с ее ресниц, мечтал о том дне, когда смогу добиться всего и сотру с лица Земли малейшее упоминание о братьях Сальваторе. И теперь, когда я почти воплотил эту идею в жизнь, выясняется, что все напрасно. Она никогда не любила его. Более того, даже пыталась убить, пользуясь знаниями, полученными от Клауса. За что? За нежелание лишить жизни Елену, которой вдруг заинтересовался Стефан. Честно, хотелось бы мне верить, что я поступил бы так же, окажись на месте отца, но…Катрина слишком много для меня значила. И сейчас значит, хотя во мне и вопит чувство обиды. Единственное, чего я сейчас хочу, так это вытащить их всех оттуда живыми. Именно поэтому мне следует туда поехать, пытаться и дальше изображать из себя злобного психопата, чтобы помешать Мисао. Но один…даже не знаю, почему я так хочу, чтобы ты была рядом. Может, мне стоит своими глазами увидеть то, как ты относишься к Кайлебу? А может, мне просто нужен тот, кто знает, чего я добиваюсь на самом деле. Так как?
Девушка с трудом отложила глупый журнал, советующий бедным женщинам после стирки гладить носки с двух сторон, избегая смотреть Сальваторе в глаза, подавила неуместный вопрос "А передо мной точно сейчас ты?", и кивнула. Потому что ей, как никому другому, хотелось верить в него, увидеть наконец настоящего Дамона, а не тот сложносочиненный образ маньяка, которым она любовалась последние две недели.
— Конечно, я поеду с тобой, — для надежности озвучила она, неуверенно обнимая его за шею. Ей весь день чудилось, будто вот-вот раздастся гулкий щелчок, а чей-то приторно-любезный голос возвестит: "Стоп. Снято". Ну не мог он быть таким на самом деле. А если да? Вдруг она в очередной раз заблуждается на его счет? Хотелось бы ей, оглядываясь назад через пару-тройку лет, понять, что она упустила свой единственный шанс быть счастливой рядом с мужчиной…ТАКИМ вот мужчиной?
И полчаса назад он оставил ее одну в машине, вручив ключи и сотовый телефон, который настоятельно советовал держать под рукой и в случае чего…
— Посмотри на меня, сладкая, — все тем же смешливым тоном попросил парень, хотя в глазах она не смогла отыскать ни единой искорки веселья. Он был привычно хмур, сосредоточен и явно очень недоволен происходящим внутри заброшенного ангара, к которому постоянно возвращался взглядом. — Если я позвоню — не бери трубку. Просто уезжай отсюда, как можно дальше. И не выходи из машины ни при каких обстоятельствах, я не хочу думать еще и о тебе. Ладно?
— Да, — недоуменно протянула Кэр.
Он растянул губы в довольной улыбке, вызвавшей у девушки приятную тяжесть внизу живота, потом наклонился якобы поцеловать ее и тихо шепнул в самое ушко: "Люблю тебя"…
Промелькнувшая невдалеке тень привлекла внимание Форбс в самый трепетный момент. Она быстро выскользнула из мягких лап воспоминаний, внимательнее присмотрелась к неясным силуэтам утопающего во мраке здания, а затем взвизгнула от ужаса, увидев прямо перед собой сосредоточенное бледное лицо с горящими глазами.
