— Да. — спокойно ответил тот, словно не заметив реакции Фёдора Валерьевича, а затем улыбнулся уголком рта. — Как и всегда. Покупают их очень активно. Разумеется, не так, как раньше, но на жизнь, на очень хорошую и роскошную жизнь хватает.
— Мой отец никак не может расправится с торговцами запрещённых зелий, — всё громче и громче, яростно говорил король. После сказанных другом слов, он резко помрачнел. — А ты — один из них? — Виссарион напрягся. — Заканчивай, друг! Заканчивай, а иначе я добьюсь того, чтобы тебя посадили в темницу!
— Ох… — облегчившись и успокоившись вздохнул торговец зельями. — Не будь таким занудой, Федь… Когда это ты стал таким правильным?
— Когда начал править королевством, мать твою! — закричал Фёдор Валерьевич. Все матросы одновременно вздрогнули, явно не ожидая таких громких звуков, а Виссарион разозлился, фыркнул, достал свой маленький, купеческий клинок, замахнулся им на короля, но ударить не успел. Правитель, быстро среагировав, дал ему в нос, схватил за воротник дорогого, усыпанного узорами дублета, и бил до того момента, пока он не отключится и не упал на неровные торчащие доски пристани. Затем резко вытащил пистолет из кобуры и прицелился на матросов. Те, испугавшись ещё сильнее, побросали ящики, которые переносили, сжались и начали прикрываться трясущимися руками. — Быстро сбросили все ящики в воду! Все! Те, что уже выгружены, и те, что ещё остались на борту!
Матросы сразу же принялись за работу. Фёдор Валерьевич продолжал стоять рядом и контролировать процесс, так же держа в руке пистолет. Через некоторое время он подобрал свиток, упавший неподалёку от Виссариона, и раскрыл его. Увидел записи: «Eriquearcus — десять ящиков. Лата — четыре ящика. Кричащий — два ящика». Король очень удивился, ведь в списке были указаны самые опасные во всех королевствах зелья. Один бутылёк, если неправильно обращаться, может привести к летальному исходу. Эти зелья порой используют даже как яд.
Правитель присел на корточки рядом с Виссарионом, начал его оглядывать. Заметил чуть ниже шеи, возле ключицы, небольшие чёрные пятна и вены, постепенно вытекающие из них, точно такого же цвета. Ужаснулся, ведь, как оказалось, торговец и сам злоупотреблял этими зельями. Причём очень сильно и часто, ведь такие пятна постепенно появляются у тех, кто пьёт их больше нескольких лет в опасных дозах.
«О господи… — думал король. — Зачем он это делает? Никогда в жизни не поверю, что Виссарион не понимает, к чему это может привести. Он, конечно, рискованный, но голову на плечах имел всегда, и за рамки никогда не выходил… В молодости я тоже попивал эти зелья, но очень, очень редко. Да и вообще, это было больше какой-то детской игрой. Никогда не думал, что Виссарион будет зарабатывать на этом целые состояния… Но я ошибался, очень сильно ошибался… Будь здесь Карина с Раисой, то не знаю, что бы они с ним сделали…»
Матросы закончили работу. Король приказал им уплывать из города и больше никогда не возвращаться, затем достал из поясной сумки письма, написанные Виссарионом, сложил их в несколько раз и всунул всё ещё спящему торговцу зельями в карман.
Правитель не видел смысла навещать своего младшего брата, Вадима, так как если он работает у короля, восстанавливающего город и замок, то дел у него уж точно хватает.
Фёдор Валерьевич двинулся в сторону Кровавого Леса, к Раисе.
Тем временем в Святой Авроре…
— Твою ж мать! — яростно кричал Фидель. — Я пытался захватить уже третье королевство, и как бы не старался, нет никакого результата! Я учитываю все ошибки бывших правителей, и всё равно ничего!
— Послушай, брат, — спокойно говорил Силайо. — Может тебе не стоит углубляться в эти глупые книжонки? Ты не думал, что стоит, например, усилить армию, заказывать больше боеприпасов?
— Армию я и так усилю… Недавно у меня появилась одна мысль…
— Очень интересно послушать. И какая же?
— Скоро узнаешь, — молвил Де-Марк. Его прервал звук сигнального колокола, стоящего возле въезда в замок и используемого для того, чтобы сообщать королю о ввозе новых продуктов и оружий. Силайо, скрестив руки на груди, подошёл к окну и увидел повозку, к которой сзади было прицеплено что-то очень большое, накрытое белой, нисколько не прозрачной накидкой, в форме куба.
— Что это такое? — поинтересовался Силайо. Выражение его лица резко поменялось со спокойного на удивлённое и чуть недовольное. Фидель ухмыльнулся уголком рта.
— Именно об этом я и хотел рассказать. Пошли.
Братья спускались вниз, к выходу из замка. Придворные столпились у окон с удивлёнными и озадаченными лицами, размышляя о том, что может быть внутри накрытого куба. Кто-то пытался протиснуться вперёд и рассмотреть, однако ничего не выходило. Де-Марк, увидев происходящее, нахмурился, громко похлопал в ладоши и приказал придворным заниматься работой, а не глазеть куда не следует. Те в свою очередь быстро разошлись, однако выражения лиц никак не поменялись, остались такими же удивлёнными и задумчивыми.
Фидель и Силайо подошли к повозке. Торговец слез с неё, поздоровался и начал рассказывать о состоянии товара и размышлять о его цене, одновременно стягивая накидку.
Тот загадочный куб на колёсах оказался огромной, невероятно огромной клеткой, внутри которой лежал пока что спящий дракон. Вся его кожа была покрыта красной чешуёй, а вокруг ноздрей усыпана маленькими чёрными пятнышками, по которым обычно определяется возраст существ из семейства pugionibus. Ему было около шестидесяти. Изо рта торчали огромные «кинжалы», а от кончика хвоста до основания черепа торчали бедновато-серые зубцы. Большие заострённые крылья дракон собрал под себя. Он громко сопел.
— И это ты тоже в своих книгах вычитал? — заворчал Силайо. Фидель спокойно кивнул. — Ты разве не понимаешь, что он может очень навредить? И я сейчас не про войну говорю, а про наших придворных, которые будут за ним ухаживать. Как минимум огнём из пасти.
— Не волнуйтесь, — вмешался торговец. — Если к нему нормально относиться, то всё будет в порядке. Он любит крольчатину, но иногда довольствуется и картошкой. Я знаю всё это по личному опыту.
— Хорошо… — задумчиво произнёс Фидель. — Так во сколько он мне всё-таки обойдётся?
— Семь тысяч нерков. Думаю, столько за это чудо будет достаточно.
— Отлично! — улыбнулся Фидель. Силайо недовольно прикрыл глаза рукой. — Позвольте я отойду. Принесу, чем расплатиться.
Де-Марк быстро побежал в замок. Через несколько минут вышел с двумя большими мешками в руках. По его покрасневшему лицу было видно, что они были очень тяжёлыми. Силайо недовольно пробурчал себе что-то под нос. Отвернулся.
Торговец улыбнулся, взял мешки, положил их в повозку и спросил, куда завозить клетку с драконом. Фидель сказал, что на задний двор, рядом с небольшой деревянной конюшней.
— Ещё и возле лошадей?! — Силайо, чуть ли не крича, развёл руки в стороны.
— Да не бойся ты так. — вздохнул Фидель. — Всё с ними будет в порядке. Если так не нравится, то сам попробуй отыскать для дракона место. На территории замка всё заставлено.
— Можно было вообще его не покупать… Я как-то не уверен, что он сможет обеспечить нам победу! Скорее перебьёт всех, кто попадётся на пути! Это глупейшая затея!
Фидель не обратил внимания на слова брата и как ни в чём не бывало пошёл к себе в покои. Силайо провожал его недовольным, и чуть удивлённым взглядом. «Несмотря на то, что отец тоже хотел развязать войну, — думал старший Де-Марк. — Он вёл бы себя гораздо ответственнее чем этот… Этот, мать его Фидель, королёк с идеальной репутацией… Ему очень повезло, что о его ненависти к эльфам никто не знает, кроме меня. Я, конечно, не такая мразь, чтобы на публику рассказывать о секрете брата, да и к тому же, у него есть основания иметь плохое мнение об остроухой расе, но тем не менее, даже представить страшно, что произошло бы, если бы кто-то узнал… Надеюсь, он не дойдёт до поджогов эльфийских деревень, а иначе это плохо кончится…»
Фидель продолжал изучать различные книги. Он выписывал все свои идеи и мысли по увеличению шансов победить на листок, который постоянно прятал от придворных в стопке различных бумаг, ведь эти самые идеи и мысли, которые совсем скоро реализуются, могут подвергнуть жителей королевства большой опасности. Де-Марк прекрасно понимал это, но по жизни всегда шёл с девизом «победа любой ценой». Ему было плевать на возможные смерти близких, разгром войска и сотни разрушенных городов. Главное — достигнуть единства. Он считал, что это ключ к миру во всём мире.
