— Ишта?
— Ишта и Хозяин — это два названия для одного понятия, — торжественно и как-то невероятно серьезно сказал Лин. — А теперь и ты тоже Ишта, Гайдэ. И ты — первый за много веков Хозяин, который появился у Валлиона. Вернее, он появился у Равнины, понимаешь? Потому что Валлион стоит именно на Равнине, а Знак Ишты — это знак расположения богов. Знак того, что эта земля увидела тебя и пожелала принять. После того как тебя коснулся Белый Цвет Равнины, ты перестала быть для нее чужой. И это значит, что с того момента ты, Гайдэ… именно ты… носишь бремя Хозяина, точнее, Хозяйки этих земель.
У меня в буквальном смысле слова отвисла челюсть.
— Что-о-о?! Лин, ты в своем уме?!
Шейри только грустно улыбнулся.
— Увы. Демоны не умеют лгать своим хозяевам.
— Да я… но мне… да зачем мне это надо?! — внезапно возмутилась я, обращаясь неизвестно к кому. — Да я в жизни не хотела никакой ответственности! Мне не надо такого счастья! Что я, рыжая, что ли? На мне белый свет клином сошелся?! Какого черта тут все-таки творится?! Почему я?! Лин! Почему это должна быть именно я?! А твоя земля не могла ошибиться?
Я с надеждой посмотрела на кота, но тот только покачал головой.
— Ты — Ишта, Гайдэ. И ты — моя хозяйка. Точно так же, как теперь ты стала Хозяйкой Равнины и большей части Валлиона.
— Охренеть! — Я крепко зажмурилась и стиснула зубы, чтобы не выругаться. Нет, ну надо же! Мало мне было эара! Мало браслета его заговоренного! Мало было обрести в попутчики демона, так еще и ЭТО! — Поверить не могу… нет, я просто не могу поверить… это рок какой-то! Самое настоящее издевательство!
Кот с любопытством наблюдал за моей тихой истерикой.
— Это ж надо… я всего три дня тут… только здесь появилась, как нате вам — нелюдь на пути попался! Едва очухалась, сразу в гости к ведьме угодила. Только от нее ушла, как тут же с демоном связалась… и долго это будет продолжаться? А?!
Лин деликатно смолчал.
Я тихо поругалась еще пару минут, не в силах примириться с еще одной свалившейся мне на голову проблемой, которых и так уже не счесть, но сотрясать воздух было бесполезно. Так что, выговорившись и от души пройдясь по дурацким законам неких богов, сотворивших этот нехороший мир, я вздохнула, покачала головой, а потом повернулась к терпеливо ожидающему демону.
— А отменить это никак нельзя? Ну, прийти в какой-нибудь храм, сказать волшебное слово и посоветовать Аллару с Айдом подыскать себе другого Хозяина Равнины?
— Нет.
— А если к жрецам подойти и попросить совета?
— Не стоит, — лаконично отозвался кот.
— Почему? — нахмурилась я. — Быть Хозяином — это так неприлично?
— Нет. Дело в том, что в настоящий момент на Во-Алларе, кроме тебя, лишь один настоящий Хозяин — Хозяин Степи. Он же Верховный жрец Невирона. Он же — один из сильнейших некромантов этого мира. Яростный последователь Айда и наипервейший враг Валлиона. Обилие Тварей на границе Равнины — его, кстати, «заслуга»: некоторое время назад он научился призывать их из небытия и теперь стал опасен вдвойне. Валлион всеми силами пытается ограничить его влияние, но, увы, противостоять Хозяину не способен даже король. А жрецы только и могут, что сдерживать эту мощь, не допуская ее к деревням. Между прочим, плачевное положение Фарлиона обусловлено именно близостью к Невирону: Фарлион и окружающие его Серые горы — последний заслон на пути полчищ Тварей, наводнивших Степь. Темный жрец ищет власти, Гайдэ. Он уже не первый век пытается сломить сопротивление Валлиона, но пока безуспешно: воля Аллара слишком сильна. Однако если Валлион падет, от Свободных Равнин не останется даже пепла, потому что, если это случится, власть некромантов сотрет с лица земли весь этот лес… вместе со смертными, эарами, другими нелюдями… и, конечно же, вместе с нами. Тебя постараются уничтожить в первую очередь.
От таких новостей я нахмурилась еще сильнее.
— Хочешь сказать, жрец как Хозяин Степи не потерпит конкурентов?
— Именно. На данный момент он — единственный Ишта. Сильнейший. Он уже много лет готовится развязать войну с Валлионом. Ради этих богатых лесов. Ради этих равнин. И ради того, чтобы покоренная им земля точно так же, как сломленный когда-то Невирон, наконец смирилась со своей участью и отдала ему тот Цвет, который ты так необдуманно перехватила.
Мне стало нехорошо.
— Вот влипла в историю… значит, та Тварь на самом деле была ЕГО?!
— Наверняка, — кивнул Лин. — Даже Верховный жрец не способен предугадать, когда и где именно земля решит наделить кого-то из смертных своим даром. Вот он и шлет во все концы света своих слуг. Вот и дает им задание найти и принести ему этот Знак дара. А если не удастся, то немедленно уничтожить — сам Знак или его носителя. В данном случае — тебя.
Я закрыла глаза.
— Тогда это хорошо, что браслет Тени не дал кахгару уйти.
— Это спасло тебе жизнь, — очень серьезно подтвердил кот. — И спасло ее дважды. Первый раз — когда Тени уничтожили Тварь. И второй — когда не дали ей возможности сообщить Хозяину о твоем появлении. Повторяю: тебе невероятно повезло заполучить браслет Тени. И тебе невероятно повезет, если жрецы Невирона о тебе не узнают. Или узнают тогда, когда ты поймешь, в чем твоя сила, и больше не будешь для них легкой добычей.
— Что же мне делать? — растерянно замерла я, позабыв даже про ноющую руку.
— Идти, — спокойно посоветовал шейри. — У тебя еще есть немного времени, поэтому не бойся будущего, иди вперед и закончи то, что ты по незнанию начала.
Остаток ночи я, разумеется, уже не спала: последние новости выбили меня из колеи так надежно, что остатки сна мигом слетели, и я до самого утра проворочалась на жесткой земле, напряженно размышляя над собственным невезением.
Самое главное, что убиваться было поздно: все, что могла натворить, я уже натворила. Знак Ишты горел на мне адовым пламенем, ненавязчиво напоминая о том, что если о нем кто-то прознает, то спокойной жизни мне больше не видать. В то же время чуть выше него красовался проклятый браслет, с которым еще предстояло разобраться. А впереди отчетливо маячило сомнительное удовольствие пешей прогулки по некоему лесу, кишащему бледнокожими сородичами убитого мной нелюдя. Более того, если Лин прав и за обладание такой редкостью, как браслет Тени, многие готовы жизнь положить, то становится совсем грустно. И поневоле одолевают мысли о том, что эарам, может, вообще не потребуется снимать с меня этот браслет после того, как я — вернее, ЕСЛИ я — все-таки выполню свой непонятный долг. Как сказал Лин, эти бледнокожие долгоживущие нелюди с поистине бесценной кровью в жилах не больно-то уважают смертных. И вполне способны решить мой вопрос кардинально: просто-напросто содрав нужную вещь с трупа. А что? И удобно, и недорого. Правда, шейри утверждал, что долговые браслеты имеют достойную защиту и способны оторвать голову любому, кто позарится на это сомнительное украшение. Но, во-первых, браслет на мне был необычным. Во-вторых, среди эаров мог найтись еще более умелый маг, чем тот, который умер у меня на глазах. Наконец, в-третьих, никто не может дать гарантий, что мое гипотетическое задание подразумевает какую-нибудь милую шалость или романтическое послание безутешной вдове убитого нелюдя о том, что он страшно скорбит и сожалеет.
