другой порядок. Мебель тоже в старинном стиле, но другая и расставлена иначе. Что за бред? Лишь камин остался на месте, и это уже вселяет какую-то надежду. Хотя на камине теперь постукивают часы с маятником, все в позолоченных завитушках. Стены оклеены серовато-зелеными обоями с причудливым орнаментом из листьев и цветков яблони.
На противоположной стене висит картина в золоченой раме. Что-то в ней угадывается знакомое. Да, похожий сад они всей компанией не так давно видели на картине Кэтрин. Только нарисован он в другой манере, и вместо молодой женщины с короткой стрижкой посреди сада стоит затянутая в корсет дама. Рядом с ней не каменный сфинкс, а невысокая скульптура ангела…
Основательный диван каким-то непостижимым образом превратился в изящную козетку. Диана осторожно ощупывает атласную обивку бронзового цвета. Не стоит пугаться. Это всего лишь случайная фантазия. Или, скорее, на редкость реалистичный сон. Так иногда происходит…
За бледно-голубыми парчовыми портьерами явно кто-то скрывается, там чувствуется движение… А вот сейчас становится по-настоящему страшно. Одна портьера сдвигается и появляется Фейт. Она еще ни разу не заглядывала в номер. Смотрит на Диану, как обычно, доброжелательно, будто хочет подбодрить и заодно сообщить нечто важное. Во всяком случае, у Дианы складывается именно такое впечатление.
— Твое место сейчас не здесь, — отчетливо произносит Фейт.
Диана послушно встает и, не спуская глаз с лица Фейт, пробирается к двери. Нет, она не боится, уже давно ничего не боится…
В коридоре почти сразу приходится прижаться к стене и затаить дыхание. Освещение здесь тусклое, так что есть шанс, что шествующий навстречу незнакомец пройдет мимо и не заметит. Это довольно высокий мужчина, плотный, осанистый, с тщательно расчесанными седыми бакенбардами и гордо вскинутой головой. На нем странное одеяние — малиновый фрак с полосами на груди и короткие светлые штаны. Башмаки с серебристыми пряжками постукивают по поверхности пола. В руках у величественного незнакомца — поднос, уставленный чашками и тарелками. Вероятно, наступило время ужина.
Диана тихо спускается по лестнице, никто больше из обитателей заметно изменившегося особняка не встречается. Дверь не заперта, и можно спокойно выбраться на улицу. Судя по переменам в доме, логично было бы предположить, что и снаружи наступила другая эпоха. По периметру площади мерцают газовые фонари, а по булыжнику катят экипажи?
Однако на улице все по-прежнему. То есть так, как и должно быть в двадцать первом веке. По крайней мере, фонари электрические, во времена Фейт подобных, естественно, не было. Мимо проходит молодая пара, и все окончательно становится на свои места — на парне джинсы, а на девушке короткая юбка.
Трехэтажный каменный остров, внутри которого внезапно воскресло прошлое, остается позади. Диана в принципе, уже знает, куда податься. Торговая улица совсем недалеко. Почему бы не убедиться, что Майкл гостит у Фреда? Можно ведь незаметно заглянуть в окно.
Магазины давно закрыты, у большинства окна скрывают ставни или металлические жалюзи. Лавка Фреда тоже закрыта, фасад темный. Снаружи дом кажется необитаемым, однако Диана прекрасно знает, что это не так. Она проходит еще метров пятьдесят и сворачивает в проулок между домами. Вот она уже на узкой непарадной улочке, куда выходят задние дворики домов Торговой улицы. Диана быстро находит участок Фреда, там она уже была в свой второй день в Эдервиле. В глубине сада виднеется темный силуэт дома, лишь в одном из окон сквозь шторы пробивается свет.
Калитка заперта, но ведь изгородь невысокая. Собственно говоря, препятствие чисто символическое, особенно для того, кому не терпится попасть внутрь. Диана на всякий случай оглядывается по сторонам; улочка абсолютно безлюдна. Никто не видит, как Диана, завернув почти до пояса юбку, перелезает через изгородь и проникает в темный сад. Тихо-тихо идет к дому по замощенной дорожке…
Шторы задернуты не слишком плотно, между ними осталась узкая полоса, в которую отлично видна вся комната. Хозяина дома там не наблюдается, зато в кресле неподалеку от окна сидит Майкл. Он поворачивается в сторону распахнутой двери, которая, вероятно, ведет в смежную комнату, что-то говорит невидимому собеседнику. Сквозь стекло слова не слышны. Если бы можно было читать по губам… В следующую секунду и так все становится ясно. Это отнюдь не собеседник, а собеседница. Появляется Кэтрин, не прерывая разговора, приближается к креслу Майкла, останавливается рядом. Он обхватывает Кэтрин за талию, притягивает к себе. Смотрит ей прямо в глаза, запрокинув голову. На его лице сейчас написана такая нежность, что Диане вдруг становится нестерпимо холодно и жутко, будто кто-то сильный и беспощадный подкрался сзади в темноте, обхватил за шею ледяными пальцами. Чужие пальцы надавливают на горло, сжимают не так, чтобы сразу придушить, однако дышать буквально нечем.
А тем временем пара в освещенной золотистым светом комнате ведет увлекательный разговор, который то и дело прерывается поцелуями. В том, как Майкл касается этой маленькой женщины, как бережно отводит от ее лица пряди каштановых, отливающих медью волос, столько ласки и нежности… Можно бороться со страстью или похотью, но с этой нежностью бороться бесполезно. Диана уже видела все, что должна была увидеть. Однако пытка не заканчивается. Майкл встает и легко подхватывает Кэтрин на руки, уносит в соседнюю комнату. Больше никого не осталось…
Дорога обратно кажется бесконечно длинной. Что собственно такого уж невероятно страшного произошло? Не нужно обладать излишней подозрительностью, чтобы давным-давно предвидеть возобновление прежней связи. Возможно, она возобновилась еще несколько дней назад, под гостеприимным кровом Фреда или еще где-нибудь. Да и раньше, в Лондоне, Майкл вряд ли трепетно хранил супружескую верность. Достаточно припомнить хотя бы выразительные взгляды, легкие усмешки и оборванные разговоры участников пятничных вечеров. Да и не только их… Ждать от Майкла благопристойности и безукоризненной верности — все равно, что пытаться контролировать и удерживать рядом с собой лунный луч. Это и так очевидно. Почему же именно сегодня увиденная сцена причиняет столько боли, перемешанной со злостью?
Вестибюль «Каменного сердца» ярко освещен. Портье, углубившийся в чтение «Эдервильского листка» бросает на Диану мимолетный взгляд и снова возвращается к чтению, надо думать, очень занимательному. Диана поднимается на третий этаж, открывает дверь в пустой темный номер. Она уже знает, что нужно делать. И иного выхода нет. Фейт однажды поступила именно так.
Из элегантно изогнувшегося крана, удачной подделки под изделие эпохи модерн, в ванну хлещет горячая вода, почти кипяток. А Диана отправляется в гостиную, приоткрывает дверцу узкого углового шкафа, внутри которого притаился мини-бар. Стенки там стеклянные, поэтому кажется, что бутылок в два раза больше, чем
