— Можно просто в одной квартире.
Стефан отправил в рот одну за другой три печеньки, прежде, чем заговорил снова.
— Может быть, это прозвучит довольно двусмысленно, но вы можете остаться у меня на ночь. Обещаю не лишать девственности, — наверное, в моем лице отразилось что-то не очень доброе, потому что он тут же виновато рассмеялся и добавил: — Шучу, шучу… Но правда, Яся, вы можете остаться. Я не домогаюсь девушек без их согласия.
Мда… настал черед мне глубоко задуматься.
С одной стороны — ну а что я теряю? С другой — как-то и в самом деле боязно. Даже не потому, что в одной комнате кроме меня и двух кукол будет еще и мужчина, а просто… Просто потому, что это не мой дом. Здесь все чужое, непонятное, и нет моей зубной щетки.
Чтобы не мешать мне бороться с сомнениями, Стефан переместился на подоконник и закурил. Весь его вид — такой непринужденный и как будто даже равнодушный словно говорил 'решай сама'.
И я решила.
В конце концов, чего стоят мои страхи оказаться вне зоны комфорта, когда тут решается судьба сразу двух людей. И неважно, что в нашем мире они — просто куклы.
— Хорошо! Я останусь! — я сказала это с вызовом и быстро. Чтобы не передумать.
Стефан улыбнулся.
— Спать будешь на матрасе. У меня есть запасной. Для гостей, — он с наслаждением затянулся и погасил свой ароматный окурок в пепельнице. — Только утром придется рано встать. Мне к восьми уже надо на вокзал.
Хотя я поначалу боялась, что вечер будет мучительным и неловким, все сложилось как-то очень славно. Сначала мы в четыре руки готовили ужин (мне Стефан доверил только резать овощи), потом сидели в мастерской и спорили об искусстве и современных художниках за бутылочкой хорошего вина, а под конец Стефан признался мне, что у него есть ключи от крыши.
Сказать по правде, лезть на крышу в начале марта — это не самая разумная идея, но, как говорится, ничто не так не сближает людей, как совместные занятия глупостью.
Там, наверху, конечно же, дул страшенный ветер, но Стефан предусмотрительно прихватил с собой туристический спальник. Как выяснилось, в расстегнутом виде это вполне себе одеяло, неплохо защищающее от холода. Ну и, разумеется, мы были в куртках и шапках. И бутылку с собой не забыли прихватить. Правда уже на крыше я поняла, что в ней вовсе не вино, а что-то гораздо более крепкое. Но к тому моменту мне было без разницы.
Побывать на крыше я хотела очень давно, но все как-то не складывалось. Последний раз свидание с небом было, кажется, в пору студенчества, когда я еще не до конца спряталась в своем домике улитки.
Я даже успела забыть за минувшие годы, как это прекрасно — просто стоять под самыми звездами, видеть, как далеко внизу течет река автомобильных огней, вдыхать пронзительно-свежий воздух, какой бывает только на высоте.
И ни о чем не думать.
Впрочем, одна мысль все же была — о том, как это чертовски приятно, когда на твои озябшие руки, стиснувшие край спальника, вдруг ложатся теплые мужские ладони…
Когда мы вернулись обратно в уютную светлую комнату с картинами, Стефан снова согрел горячего чая и долго еще о чем-то рассказывал, смеясь. А почти и не слушала — все вспоминала ощущение от его прикосновения… И все пыталась понять, что это значит. И значит ли хоть что-то.
Между тем старые деревянные часы на стене уже показали за полночь, и Стефан заметил, что глаза мои в полном расфокусе. Он вытащил из шкафа запасной матрас, застелил его чистым бельем и отдал мне свое одеяло, забрав себе давешний спальник.
Смутно помню, что как-то добралась до общего туалета напротив кухни, потом в ванной почистила зубы пальцем и наконец оказалась в постели. От простыни вкусно пахло стиркой, а от одеяла — Стефаном. Я накрылась с головой и вся утонула в этой смеси запахов.
Не помню, когда в последний раз до этого мне было так хорошо и так спокойно.
Уже почти уплывая в царство сна, я почувствовала не то легкое прикосновение, не то тихий шорох и приоткрыла глаза. Рядом со мной на полу стояла маленькая деревянная коробка, а в ней — настороженный белый Зар. Он сидел в своем ящике, обхватив руками колени и глядя куда-то вдаль. Драконий шлем лежал у его ног.
4
В первый миг я подумала, что проснулась. Но потом поняла — нет…
Вокруг меня все еще была комната Стефана, но ни его самого, ни мебели, ни холстов — ничего этого больше не было. Только на полу рядом со мной сидел, обхватив колени руками, высокий человек с длинными белыми волосами.
Зар.
Услышав тихий шорох моего одеяла, он поднял голову, и я на миг перестала дышать — таким пронзительным и неземным был взгляд его вишневых глаз.
— Зар…
Уголки его губ дрогнули и белый человек едва заметно склонил голову.
— Здравствуй.
Он был одет точно так же, как в своем кукольном образе, но без доспехов и без шлема. Только черные штаны и рубаха. Приглядевшись, я увидела, что каждый сантиметр ткани вышит тончайшим рисунком — одежда была украшена узором из крылатых драконов, неведомых мне растений и еще каких-то символов.
Впрочем, все это я отметила лишь мельком.
— Зар… — мне было так трудно начать говорить с ним, — ты… ты не знаешь меня, но мне про тебя очень много рассказывал твой друг…
Он улыбнулся вновь — уже более явно и тепло.
— Шен. Я знаю. Мы встретились. За это прими благодарность из самой глубины моего сердца. Теперь оно звучит ровней. Я рад, что ты впустила его в свой дом. И что открыла ему свои разум и душу. Это бесценно в любом из миров, — он ненадолго умолк, словно тоже искал слова. Пока длилась эта пауза, я успела рассмотреть подробней его самого, прикрывшего веки и застывшего, подобно живой статуе.
Ох, Зар сильно отличался о своего младшего друга! В нем не было ни тени той мягкости и внутреннего спокойствия, которыми обладал Шен. Внутри этого человека бушевал скрытый огонь, и только слепец мог не заметить этого.
— Лишиться живого тела, — внезапно вновь заговорил Зар, — мучительно. Эта хрупкая грань между твоим сном и явью — единственное место, где я могу снова дышать, говорить и двигаться. Не спрашивай меня, почему именно ты. В вашем мире есть лишь ничтожная доля людей, способных услышать голоса таких, как мы с Шеном. Ты — из их числа, Ярослава.
Я удивилась тому, что он знает мое полное имя. И еще больше тому — как неожиданно хорошо и сильно оно звучит в его устах.
— Зар… Этот яд, который привел вас сюда… он… вы… — слова никак не складывались, я даже губу закусила от растерянности и досады, — вы можете вернуться? Домой?
Взгляд Зара был тяжелым, как гора валунов.
