Она увидела семерых драконов, спускавшихся на окруживший ее рой. Еще одна Буря. "Значит, конец".
Тварь оторвалась от спины, дергаясь в зубах - она поймала ее за лапу, срывая мясо с кости.
Семь Древних влетели в вихрь - и Элайнты завизжали от потрясения и боли, тела извивались в облаках крови...
"Они сражаются за меня! Но почему? Не приближайтесь, друзья! Я отрава!
Нет, не умирайте ради меня!
Я, чье касание - смерть, умоляю, не умирайте за меня!"
Однако они сражались, а враги приходили в себя. Дюжины драконов летели на ее друзей.
"А явится Тиам - возьмет даже вас".
Восток, место призыва, влек ее. Сплевывая рваные куски мяса, Корабас устремила взор на манящий горизонт. Союзники отвлекли врагов, даровав ей передышку. Пожертвовав собой. Она не понимала, но готова была благодарить их всеми возможными способами.
"Если мне предложена иная участь, я приму. Встану лицом лицу и заговорю с миром.
Если же это место смерти, да будет так.
Я была свободна, пусть на миг.
Была свободна".
***
Он жестоко их подгонял, заставляя идти половину ночи и почти весь день; подходя к холму, морпехи и панцирники почти шатались. Скрипач, едва передвигая свинцовые ноги, направился к холму. Пейзаж вокруг был пересечен полосами теней, отброшенных заполонившими небеса Нефритовыми Чужаками, и капитану казалось: мир распадается прямо на глазах.
Он изо всех сил старался не думать о тех, кого оставил позади, и о грядущей участи своих бойцов. Перед ним всё, что имеет значение: всеми позабытый холмик с изрытыми боками, одинокий меч из отатарала, вонзенный в почву в самой середине.
Он страшился, что этого недостаточно - как и все, знающие ее план. Удерживающие Падшего цепи выкованы богами. "Один меч, чтобы их разбить? Тавора, ты, должно быть, уверена, что это возможно. Или что здесь проснется иная сила, предложив нам руку помощи.
Без этого - без разрубания цепей - все, нами совершенное, бесполезно.
Тавора, я в тебя верю. Доверяю тебе жизни солдат и смысл из гибели. Знаю, несправедливо чего-то еще требовать от тебя. Ты лишь смертная. Но знаю - чувствую - что бросаю тебе на плечи свой вес. Как и все мы, желаем себе признаться или нет.
И несправедливость терзает мне сердце".
Он глянул влево. Еж шагает во главе своего отряда - подонки Летераса, остатки хундрилов, смесь полукровок из дюжины порабощенных Летерийской империей племен. Они умудрились не отстать, хотя тяжело нагружены - Худ знает, зачем им так много мешков. "Подозреваю, это котята. Надеюсь, они того стоят".
Еж его сторонится. Скрипач знал, почему - ощущал, что лицо при виде друга становится маской, бледной и кривой, горе и тоска грызут его с такой силой, что не удержишься... "Как много несправедливости. Как много". Но вдруг Еж начал приближаться.
Ткнул пальцем в холм: - Вот этот? Чертовски уродлив, Скрип.
- Оборонять можно.
- Слишком нас мало даже для такого жалкого бугра. Слушай, я совсем загнал свою роту. Не стану обещать многого, но у нас, Сжигателей, есть секрет...
- Котята? Да.
Еж скривился: - У тебя шпионы! Так и знал!
- Боги подлые, Ежик! Никогда не встречал человека, хуже тебя умеющего хранить секреты.
- Продолжай так думать. Тогда удивление станет сильнее. Обещаю.
- Равны ли они морантским припасам? Вот о чем я думаю.
Еж качал головой. - Не то же самое. Забудь. - Пожал плечами, словно отбиваясь от какой-то мысли. - Может, ты был слишком занят... но мы из Короткохвостых кашу сварили.
- Не истратив сразу всего? Не похоже на тебя, Еж.
- Баведикт сделал еще, этот человек гений. Опустившийся и одержимый - лучший сорт гениев. Мы упаковали всё.
- Заметно.
- Да, эти штуки нас вымотали. Скажи, Скрип, время отдохнуть будет?
- Малость поздновато спрашивать.
- И что? Все равно спрашиваю.
- Честно говоря, не знаю. Зависит...
- От чего?
- Пал ли Шпиль. Захватили ли они сердце в целости. Сломали ли цепи или другие чары на нем. Может, там было двадцать демонов-Кенил'рахов. Вообрази, какая получилась свалка.
- Двадцать Кенил'рахов? Что это, глупая сказка? Почему не король демонов? Или гигантский трехголовый огр с хвостами скорпионов на каждом пальце, а на двадцать первом пальце хвост в двадцать один раз больше? Еще и огнем из жопы пыхает!
- Прости, воображение отказало. Увы, я не мастер плетения сказок, Еж.
- Я согласен. Что еще мне нужно знать? Мы поцелуем трахнутое сердце, чтобы пробудить? Шляпу на него наденем? Спляшем хоровод? Боги, только не кровавые жертвы - с меня уже хватит.
- Не болтай, Еж. Ты всегда так перед боем. Почему?
- Чтобы тебя отвлечь, понятное дело. Ты так себя грызешь, что остаются лишь хрящи и волосы с лобка. О, и еще зубы, они же все сгрызли.
- Знаешь, - искоса поглядел Скрипач, - если бы ты не пришел, пришлось бы тебя выдумать.
- Чего бы?
- Только чтобы сказать спасибо.
- Отлично. Ну, можно еще поболтать? Видишь ли, я боюсь.
- Это поможет, Еж. Расставим метателей котят среди моих взводов и сварим всех, кто попробует напасть.
- Точно. Хорошая идея. Нужно было самому подумать.
Он отошел, а Скрипач следил за ним, пока Еж не занял первоначальную позицию среди Сжигателей."Благослови тебя, Ежик". Он повернулся к своим: - Вот наше место, солдаты. Холм. Ну, пошевелимся - до заката один или два звона, а я желаю, чтобы мы окопались и окружили холм каменным валом.
- Да, капитан, - рыкнула одна из панцирников. - Сойдет за разминку!
Второй солдат отозвался: - Так и знал! Не нужно было тебя тащить, бабка!
- Если б ты меня тащил, Релико, я бы залетела. Тебе только дай шанс, крысоухий кусок слоновьего помета!
- Если только глаза закрыть. Ну разве может человек вязаться с кабанихой?
- Я те счас отвечу...
- Поберегите дыхание, вы, - рявкнул Скрипач.
***
Они перебирались через кочки, усеявшие склон холма. Бутыл прошел мимо Корабба, поравнявшись с Тарром. - Слушай, сержант...
- Чего тебе, Бутыл? Вынимай лопату, у нас много работы.
Со всех сторон солдаты сбрасывали снаряжение, бранясь и жалуясь на ломоту в спине, в плечах.
- Эта земля.... - Бутыл подошел ближе. - Нужно поговорить с капитаном.
Тарр скривился, но затем кивнул: - Иди, только ненадолго. Не хочу, чтобы ты умер, вырыв слишком мелкую нору.
