– Сносно, – отозвался Канцлер. – Если не считать того, что дело с нападением на Оболенских зашло в тупик. Сбежавший Гуру замёл следы и не отсвечивает. Но хуже всего, что мы знать не знаем, кто это и как он выглядит. Официально в «Белых клыках» нет Гуру.
– Но мы хотя бы располагаем сведениями, что это «Белые клыки», – попытался отвлечь отца Дмитрий.
– И что с того? – Канцлер посмотрел на него тяжёлым взглядом. – «Белые клыки» – отрёкшийся отряд, официально ни с кем не связанный. Официально нам не на кого давить. А не официально… пока не следует.
Дмитрий Годунов задумался над словами отца. Отрёкшимися среди наёмников называют ренегатов, отказались от подданства своей родины, от своей семьи и рода. Правда, часто «отречение» – фикция, и такие отряды все равно сотрудничают с родиной лидеров отряда. Да что уж, у Российской империи тоже имелись отряды русских «отрёкшихся» для «чёрных дел».
Правда, «Белые клыки» на самом деле сборная солянка. Сложно понять, связаны ли они всерьёз с кем‑то из гегемонов, так как создали этот отряд всего вдвоём британец и немец, а затем набрали выдающихся бойцов разных национальностей.
Элитных бойцов.
Этот отряд по‑настоящему силён. И официально сейчас выполняет миссию британского клана Элфорд в Индокитае.
При этом Годуновы не были на сто процентов уверены, что именно «Белые клыки» стоят за субботним нападением на семью великого князя Тверского. Ведь тела и выживших врагов забрали сами Оболенские и были в своём праве.
Вот только они упустили того одиночку, который атаковал их кортеж после январского бала дебютантов. Наёмник‑Мастер использовал редкий одноразовой артефакт – «Меч Сварога». Его мощи достаточно, чтобы уничтожить бронированный автомобиль с классической артефактной защитой и сидящих в салоне людей. Даже Мастеров с активированным покровом.
Однако защитных артефактов у великой княгини оказалось больше, чем можно было бы предположить. До конца непонятно, были ли это артефакты личной защиты или же, что более вероятно, «каретной» – из тех, которыми предки защищали свои кареты. Сейчас такие артефакты используются богатейшими родами для защиты любого относительно негабаритного вида транспорта.
В общем, того одиночку‑Мастера удалось выследить и поймать. Правда, он оказал достойное сопротивление и долго после поимки не протянул. Прямо ничего не сказал, но косвенных данных хватило дружинникам хранителей, чтобы составить рабочую версию.
– О чём задумался? – прервал размышления сына Годунов‑старший.
– О том, стоит ли обнародовать данные о поимке прошлого стрелка или нет.
– И что надумал? – недовольно изогнул бровь Канцлер.
– Конечно, нет. «Меч Сварога» бил исключительно по машине Оболенских. А значит то нападение – личное дело Оболенских. Но если нам удастся выследить Гуру, учавствовавшего в битве на шоссе, в которую оказались втянуты и другие подданные империи, было бы неплохо через какое‑то время его публично казнить.
Годунов‑старший одобрительно кивнул. Простолюдинам нужно время от времени демонстрировать, что они находятся под защитой империи, а аристократам напоминать, что никто не скроется от дружины хранителей.
– Но, знаешь, отец, – продолжил Дмитрий Александрович, – даже если выследим Гуру… Я бы не спешил его брать сразу. Обложить, приглядывать…
– Хочешь дать ему завершить начатое? – нахмурился Канцлер.
– А почему бы нет? Получится – хорошо. Не получится – ничего не теряем. Отец, ты ведь знаешь, что Оболенский продвигает странные идеи? Одно изменение «Алой Мудрости» чего стоит. И ведь те, кто обучаются в ней, потом начинают забывать о сословных границах. Пусть понемногу, но идеи‑то расходятся. А сам Оболенский? Раньше так кичился своим происхождением… Наследник древнего рода… Великий княжич… Единственный, кто за последние сто лет одолел представителя нашего рода в финале всеимперского турнира, – припомнил своё обидное поражение юности Дмитрий Годунов. – Но притом тот ещё раздолбай, алкоголик и повеса. Став князем, допился до белой горячки, чуть не отдал богам душу. А что теперь? Любящий муж, заботливый отец и меценат? Проклятый либерал. А ты не забыл, как на княжеском съезде две тысячи четвёртого он негласно предлагал князьям на следующий съезд «любезно пригласить нашего старшего венценосного брата»… Он хотел императора вытащить на княжеский съезд! Что это, если не выказывание недоверия роду Хранителей?
– Насколько нам с тобой известно, слова он подбирал осторожно и ничего нелицеприятного в наш адрес не говорил, – вновь поморщился Канцлер. – Да и не вышло у него ничего.
– И всё же князь Выборгский его поддержал, как и великие князья Киевский и Варшавский. И далеко не все были против «тревожить старшего венценосного брата». Тот же великий князь Казанский держал нейтралитет.
– Ну, положим, Варшава часто воду мутит, но дальше разговоров это не заходит. Киев? Так император Игорь – внук Киевского князя. Да, раньше они представляли опасность, но после того как мой отец – твой дед, организовал брак их дочери и цесаревича Ивана и дал киевлянам в довесок пост Министра образования, Киев спокоен. Поддержал? Так, может, хотел внука увидеть. То же самое и с Выборгом. Антон Троекуров был в школе дружен с нашей вдовствующей императрицей, тогдашней великой княжной Киевской. Может хотел посмотреть на сына подруги?
– Ты просто не хочешь признавать, что я прав. Даже если сам Андрей Оболенский, нынешний великий князь Тверской, выживет, то потеряв семью, он явно сдаст позиции.
– Я просто не хочу, чтобы наш род обвиняли в том, что мы позволяем всяким Гуру убивать членов великокняжеского рода на территории имперского города, – прорычал Канцлер.
– За Москву отвечаем не мы, а Демидовы.
– Брось! – махнул рукой Годунов‑старший. – Что за вздор!
– Ладно, – вздохнув, опустил голову Дмитрий. – Прости, отец. Я просто забочусь об интересах нашего рода.
– Я понимаю, – примирительно поднял руку Канцлер. – Но отложим этот разговор хотя бы до тех пор, пока не выследим Гуру.
– Хорошо, – покорно кивнул его сын и наследник.
Несколько секунд Годуновы молчали, а затем старший, откинувшись на спинку кресла, произнёс:
– У тебя‑то что? Встретился с Чудиновым?
– Да, – тут же ответил Дмитрий.
Вчера во время вечерней беседы он сказал отцу, что ему сообщили, будто бы Георгий Чудинов последнее время прекратил попытки сблизиться с тётей Аскольда Сидорова. Вице‑канцлер пригласил дворянина для личной беседы.
– Он действительно не искал с ней встречи последние дни, – продолжил младший из присутствующих в гостиной Годуновых. – А сегодня пытался убедить меня, что бесполезно лезть к Марине Сидоровой. Что у неё уже есть избранник, и ничто не способно их разлучить.
– Так нам и не обязательно их разлучать, – пожал плечами Канцлер. – Да, было бы идеально, если бы Чудинов взял её в жены и получил власть над всеми её иждивенцами. Но в подобный исход я никогда особо не верил. Ну и что дальше?
– В общем, Чудинов странно себя вёл. Но я смог внушить ему, что нужно продолжить действовать согласно плану.
– Молодец. Если в субботу Оболенским в самом деле помогли Аскольд и княжич Новочеркасский, нам нельзя упускать его. Аскольд Сидоров нужен империи. И его место – на «Золотом Курсе».
– Согласен, отец. Как думаешь, может, попытаться использовать его субботнюю помощь?
– Каким образом? У нас нет прямых доказательств его участия. Да и не стоит лишний раз открыто дразнить Оболенских.
– Я тоже так считаю, – кивнул наследник, соглашаясь с отцом.
Глава 27
Всю следующую рабочую неделю вплоть до пятницы я провёл, как тут говорят, на «больничном». Домой мы с Арвином и Ярым от Оболенских отправились в субботу вечером со всей возможной конспирацией. После череды смен транспорта мы въехали на территорию моей усадьбы в том самом микроавтобусе без боковых окон, на котором перевозили Архуна. А потом нам пришлось выслушать причитания тётушки и ворчание Вероники.
