Пусть сама все расскажет, что это за игры в молчанку? Все равно уже... Где этот ангел? В «кадочке»?
– Марфушка, ага... Только, может, она все же Снегурочка?
– Предлагаю заслушать обеих! А еще лучше, устроить им очную ставку.
– Не слишком ли ты строг к ней, дорогой?
– Да я!..
– Ау! – раздался внезапно зов откуда-то сверху, не иначе, из «кадочки».
Все дружно подняли головы.
– Люди, где вы?! – сверху вновь позвала Марфутка. Свесившись через перила, она заглядывала вниз.
– Заблудилась, ангел? – спросил Бармалей.
Так и не заметив Бориса, но услышав, откуда голос, девушка легко сбежала вниз по лестнице. Ее каблучки простучали звонкой дробью – будто шарик скатился по ступеням: чпок-чпок-чпок!
Внизу, увидев семью Дозоровых в сборе, она ощутила тревогу и остановилась, замерла на полушаге, будто наткнулась на стеклянную преграду.
– Что-то случилось? – спросила внезапно охрипшим голосом. – Я что-то пропустила? Подняв голову, она потянула затрепетавшими, как у лани, ноздрями воздух. – Ммм! Этот запах! Этот ужасный запах! Он мне ведом! Что же вы молчите, люди добрые? Скажите хоть что-то! Он был здесь? Он приходил?
– Что тебе сказать, ангел? – Бармалей сунул руки в карманы и с вывертом сделал шаг к Марфушке. Его светлые глаза казались много темней обычного. – Действительно, заходил тут к нам один твой старый знакомый. Настойчиво желал с тобой повидаться. Так настойчиво, что настойчивость его была почти неприличной, я бы сказал, граничила с наглостью. Сказать честно, он нам не очень понравился. Потому что, обаяния у него – ноль. А когда ему об этом намекнули, он позволил себе немного вспылить. Стал грубить, ругаться нехорошими словами. Ну, а когда ему объяснили, что никакой Снегурочки мы не знаем, что здесь ее нет, и быть не может, он и вовсе в драку полез. Палкой грозился! Такой настырный! Едва от него избавились. Теперь хотелось бы послушать твою версию произошедшего. Что скажешь, ангел? Видишь, у нас возникли вопросы. У тебя наверняка есть на них ответы.
– Он что, мучил вас?! – вскричала Марфутка, распахнув свои огромные, как небо, голубые глаза, готовые пролиться дождем. – Мучил, да?
– Ну, положим, мы тоже ему трепака задали, ангел! – подбоченился Бармалей.
Не слушая его, девушка бросилась на колени рядом с Раисой Петровной, которая продолжала сидеть на стуле, обняла ее ноги, припала к ним. Вот тут-то слезы ее и пролились дождем, обильные и чистые!
– Простите, простите меня! – вскричала она. – Вы приняли, приютили меня, а я вас подвела!
– Успокойся, душечка, – стала утешать ее Раиса Петровна. – Мы понимаем, что ты хотела, как лучше.
– Ах, я должна была вам все рассказать! – заламывала руки Марфутка. – Только вы мне все равно не поверили бы!
– Ну, почему же не поверили бы? – усомнился Василий Павлович. – Мы и сами сказочники, мастера, к слову, сказки сочинять. И, ты знаешь, мы же первые в них и верим. Иначе, пока сам не поверишь, сказка не получается, хоть тресни!
– Я боялась, – продолжала оправдываться девушка. Слезы ее высохли в одночасье, как скоро высыхают и лужицы после летнего дождика. – Боялась за себя, но еще больше за вас. Я думала, что если так, молчком, когда затаюсь, то никто меня у вас не сыщет. Но метель меня видела, как я уходила с вами, она-то меня ему и выдала. Ведь она его прислужница, и всегда ей была. О, у него много подручных: ветра холодные, да метели снежные, да морозы лютые, да волки голодные, да медведи шатуны. О, у него везде шпионы, от него нигде не спрятаться, не скрыться. Он и в прошлом моем укрытии, у других добрых людей, нашел меня неведомо как. Пришлось и оттуда мне убегать, чтобы он не навредил им.
– Кстати, Агафья Никитична велела тебе привет передавать, – как бы, между прочим, заметил Борис.
– Ты был у нее? Как она, здорова ли? А детки ее? – вскинулась девица.
– Все здоровы, в порядке, спасибо зарядке. Единственно, все ждет, когда твои предсказания сбудутся.
– Коровка у нее по весне разродится, всенеперменно. А муж, думается, к лету вернется, как раз на Ивана Купалу.
– Стало быть, все-таки вернется? Отрадно, коль так.
– Погоди, внучек, не так быстро, – решительно вмешался в разговор Василий Павлович. – Мы с бабушкой не вполне понимаем, о чем вы между собой разговариваете. И о ком. Какая еще Агафья Никитична? Где ты ее повстречал? Зачем?
– Агафья Никитична, это одна добрая женщина из деревни Тютькино, что недалече от Берендейска. У нее как раз наша Марфа-кадочница и жила незадолго до того, как вы ее в трамвайчике повстречали да в дом к себе привели. Зачем? Так надо же как-то правду узнавать! Вопросы всегда требуют ответов.
– Поиграл немного в своего любимого детектива Филиппа Марлоу? – усмехнулся дед.
– Да нет, я просто... – смутился Борис.
– Понятно. Что ж, Марфутка, настало время тебе самой обо все нам рассказать. Перво-наперво, объясни, почему тот злой человек, что за тобой ходит, зовет тебя Снегуркой?
– Потому что так меня зовут. Я не Марфа, я Снегурочка на самом деле. А Марфуткой назвалась по случаю, когда добрая Агафья Никитична меня в лесу повстречала. Чтобы по имени хотя бы не нашли.
– Постой, так ты что, та самая Снегурочка? Из сказки? Которая с Дедом Морозом на Новый год по детским утренникам куролесит? Мать честная!
– Бармалеюшка, ты все-таки как-то сдерживайся, – попросила внука Раиса Петровна.
– Как сдерживаться, ба? Когда такое!
– Понимаю. Все равно. Что ж теперь делать? Пусть она Снегурочка, какая нам разница? Хуже она от этого никак не стала, только лучше. Смотри, какая красавица!
– Это я вижу, – согласился Бармалей. И все же он никак не мог успокоиться, вопросы так и сыпались из него, как горох из дырявого кулька: – То есть, ты действительно Снегурочка из сказки? Которая внучка Деда Мороза? Который уже скоро с мешком подарков заявится в гости? И которому мы споем, спляшем да стишок расскажем? Если повезет, конечно!
– Что я могу сказать? Мороз Иванович действительно мне дедушка. А вот сказки скорей всего ко мне отношения не имеют, поскольку все они появились задолго до меня. Снегурочка я не
