Ознакомительная версия.
Но в конце концов Сергей все-таки нашел подход к стариканам — он медленно и осторожно направлял их по нужному пути, пресекая все попытки уклониться в сторону. В конце концов, он уже много лет работал системным администратором, а программные оболочки порой ведут себя почти так же, как и эти старые маразматики. Чертанов накопил немалый опыт по борьбе с глюками, багами и червями.
Колобков, получив карту, тут же проложил маршрут. В области пешего туризма этот бизнесмен в свое время съел пару крупных собак и закусил кошкой. Он быстренько рассчитал время нахождения в пути, прикинул скорость передвижения, ориентируясь на самых слабых и медлительных — Сергея и Свету, и назначил один десятиминутный привал после сорока минут ходьбы.
Сначала Петр Иванович опасался, что ходячие развалины, именующие себя великими чародеями, рассыплются на полпути. Но, похоже, в стариканах все еще теплились скрытые резервы — двигались они удивительно бодро, хотя время от времени и чудесили. То Каспар засыпал на ходу, то Бальтазар требовал немедленно объяснить, куда его ведут, то Мельхиор начинал гоняться за бабочками. Потом они нашли какой-то странный папоротник и минут десять стояли перед ним и спорили — рододендрон это или не рододендрон? Хотя даже столь далекий от ботаники человек, как Колобков, сразу же понял, что с рододендроном эта флора ничего общего не имеет.
Русский и немецкий бизнесмены чувствовали себя превосходно. Оба облачились в легкие шортики, маечки и сандалеты — концентрация тепория на острове Волхвов изрядно превышала норму, так что стояла серьезная жара. Грюнлау напялил пробковый шлем и стал похож на британского колониста. Зинаида Михайловна сначала требовала, чтобы муж тоже надел шляпу, иначе, мол, получит солнечный удар, но потом вспомнила, что на Эйкре этой опасности не существует, и успокоилась. Петр Иванович в молодости частенько ходил в походы и чувствовал себя в лесу, как дома. Даже таком непривычном.
У остальных дела тоже обстояли вполне нормально. Телохранители переоделись в легкие хлопчатобумажные куртки защитного цвета, и теперь Гена шел впереди, а Валера прикрывал группу сзади. Оба держали наготове девятимиллиметровые бельгийские браунинги, чутко реагируя на малейший шорох. Двадцать шесть патронов только и ждали момента, когда смогут поразить какую-нибудь движущуюся мишень.
— Уяк? — еле слышно подал голос Валера.
— О! У! — ответил Гена.
Если бы эти двое двигались без балласта в виде гражданских, они шли бы куда проворнее и незаметнее. И уж точно не стали бы идти по тропке, где их мог заметить кто угодно. Собственно, они и сейчас в основном бесшумно скользили сквозь заросли, прикрывая начальство. В первую очередь, конечно, Колобкова.
Полной противоположностью опытным телохранителям были дети Колобкова. Вадик и Гешка гонялись друг за другом, пугали ярких птиц, постоянно толкали сестру, папу, дядю Сережу и дядю Гюнтера. Хорошо хоть, у них хватило ума не приставать к волшебникам — хоть и сумасшедшие, а мало ли что могут сотворить? Сумасшедший маг, пожалуй, даже опаснее нормального.
Света вела себя прилично, но Колобков все равно посматривал на нее с тревогой. Старшая дочь у него не отличалась железным здоровьем, часто болела и быстро уставала. Он вообще оставил бы ее на яхте, если бы она так не просилась. Светлана Петровна, пожалуй, единственная не желала возвращаться в родной мир — уж она-то сразу смекнула, какие возможности здесь открываются для будущего ученого-естествоиспытателя (а другой карьеры для себя Светлана не мыслила). Другая вселенная, да еще такая необычная! Один только элемент тепорий, привезенный на Землю, может обеспечить Нобелевскую премию. Если, конечно, сохранит там свои невероятные свойства…
А вот кто раскис почти сразу же, так это Чертанов. Его вся эта природа, дурацкий пеший туризм и прочая лабуда нисколечко не радовали. Вернуться бы в родной офис, к любимым компьютерам, и пусть тогда система виснет, сколько влезет, а юзеры хором орут, что сисадмин тупой и его срочно надо уволить. Не страшно!
— Привал! — наконец потребовал Колобков, когда отряд вышел на небольшую полянку. — Серега что-то совсем расклеился. Отдохнем минуток десять.
Чертанов тут же блаженно повалился на траву. Ему было жарко, он устал, натер ноги и с ужасом прислушивался к зудящим над головой комарам. Они пока что никого не тронули — только пищали и ярились. Похоже, противокомариная мазь, изобретенная в двадцатом веке, оказалась этим порождениям другого мира не по зубам.
— Серега, а ну встал! — пнул его в бок Колобков. — Не лежать, только хуже сделаешь!
— Петр Ива-а-аныч…
— Я, Серега, уже сорок шесть лет Петр Иваныч. Говорят, не лежать! Гена, Валера, ну-ка, подняли его! И гонять пинками по поляне! Нельзя сразу ложиться, надо походить, расслабить ноги. А то потом не поднимешься. И ступни разотри чем-нибудь, а то волдыри будут.
Перекусить никто не взял — зачем, если часов через пять-шесть уже вернутся обратно на яхту? А вот попить, конечно, захватили — у всех, кроме Светы, на поясе висели фляжки. Колобков сделал большой глоток, плеснул немного в ладошку и смочил лысину.
— Хо-ро-шо! — встряхнулся он. — Благодать какая! Птички, цветочки!..
Один из самых крупных цветочков в этот момент как раз выстрелил стеблем и слопал маленькую птичку. Но этого никто не заметил.
— Серега, тебе что — плохо, что ли? — заботливо посмотрел на подчиненного Колобков.
— Мутит… — ответил позеленевший Чертанов. — Как я выпил эту гадость, так до сих пор внутри все вверх ногами…
— Хреново, — сочувственно кивнул Колобков. — Ты Свете скажи, пусть таблетку даст или ширнет чем-нибудь.
— Нету таких таблеток… и болезни такой нет… Старики говорят — скоро пройдет, но для них и сто лет — скоро…
— Ну ничего, терпи. Зато прикинь, какой ты у меня теперь квалифицированный! Я тебя от этих компьютеров выгоню — будешь чисто переводчиком. Оклад повышу, не сомневайся. У меня вот с японцами сделка наклевывается — поработаешь! Гы-гы, Серега, да тебя теперь хоть к президенту в переводчики зачисляй!
— Бу-э-э-э-э-э!!! — ответил Чертанов, выплескивая на траву завтрак. — Слабое утешение, Петр Иваныч…
— А все потому, что ты такой дохлый, — наставительно заметил шеф. — Работник умственного труда! Вот на что ты тут пригоден? Был бы один, давно бы загнулся! Что значит — поколение техники! Небось, пока студентом был, от практики отмазывался? И в армии не был?
— Не был… — вздохнул Сергей. — У меня…
— …желание откосить! — гыгыкнул Колобков. — А вот я своих пацанов после института обязательно в армию загоню — нефиг у батьки на шее баловаться!
Ознакомительная версия.
