— Диктуйте адреса! — нетерпеливо выкрикнула чертовка, но наушник неожиданно захрипел, а голос куратора превратился в отдаленное эхо, сменившееся аппетитным хрустом ломаемой черепицы.
Крыша домика Урби дрогнула, и в щели показался любопытный круглый глаз, окруженный острыми ресницами. Вслед за глазом показалась часть искривленной скулы и пучок шерсти.
— Кто это? — опешил Третий, прижимаясь лбом к стеклу капсулы.
— Угадай с первого раза, — буркнул я, вжимая педаль в пол и рывком посылая капсулу в небо. — Детка, посмотри на аш-шуара! Отстал?
— Какое там отстал! — после короткой паузы сказала Вторая. — Выбрался целиком и летит. А ты не можешь увеличить скорость?
— Я уже и так…
— Химера догоняет! — простонала чертовка, нервно хрустя костяшками пальцев. — Пятый! Сделай же что-нибудь!!!
Капсулу тряхнуло.
Выругавшись, я всем телом наклонился вперед, словно надеясь, что нашему несчастному летучему транспорту это поможет. Капсулу тряхнуло еще сильнее, и по потолку забарабанили. Коротко взревев, я сбросил невидимость, решив, что терять все равно нечего. Скорость увеличилась, хотя и незначительно, зато стук прекратился.
На экране монитора было видно, как зверя отнесло в сторону.
— Так его! — радостно выкрикнула чертовка, целуя меня в щеку. — Так его, гада крылатого!!!
Я лишь кисло улыбнулся и направил капсулу резко вниз.
Плевать, что подумают смертные при виде пикирующего с неба веретена серебристого цвета. Надо спасать свою жизнь, и слухи о гневе богов, нашествии инопланетян или падении метеорита просто ерундовая плата за то, чтобы увидеть еще раз родную общагу, тесную комнатушку и кошку-клептоманку, нагло разворовывающую коллекцию моих любимых шелковых вещей.
Когда перед лобовым стеклом появились наглухо закрытые створки седьмых ворот нашего филиала, стенки капсулы были раскалены.
— Отпирай! — крикнул я, высовываясь. — Эй, дежурный! Отпирай немедленно!!!
Толща земли над нами дрогнула.
Из багажного отсека выдвинулся длинный штырь, управляемый рукой толстяка. Крякнув, мой лучший друг стукнул в ворота, вложив в удар все силы.
В воротах появилась заметная вмятина, но открываться они явно не собирались.
На крышу капсулы посыпались мелкие камушки, и монитор услужливо показал источник опасности: где-то высоко над нами сквозь земные слои, пиная вараньими пятками стену между миром людей и миром Зла, продиралась химера.
— Отпирайте, сволочи продажные!!! — крикнула чертовка. — Почему не пускаете?!
— Фейс-контроль! — донеслось изнутри.
— Это они мне?.. меня?.. — Лицо Третьего налилось кровью, и он в лучших традициях записного трактирного дебошира рванулся лбом вперед.
Видимо, такого нахрапа с нашей стороны не ожидали. Бесконтрольный фейс толстяка сумел пробиться через наружный слой защиты периметра с легкостью комариного хоботка, впивающегося в человеческую кожу, но далее вступили в действие неподвластные полевым работникам силы, и Третьего выдавило обратно. Чпок!
— Да как вы только смеете?! Да я вас сейчас…
Вместо ответа в непредусмотрительно открытый люк багажного отсека со свистом полетели заговоренные кирпичи, которые Организация применяет для ремонта внешних стен своих филиалов, — охрана отстреливалась.
Лично мне уже было понятно, что орать бесполезно. Сунув толстяка на место и герметично задраив окна и двери, я совершил кавалерийский разворот на месте и направил наше веретено вбок, вдоль стены.
Думаю, не стоит излишне тратить время на долгие рассказы — все оказалось предсказуемо.
Шестые ворота были закрыты так же крепко, как и седьмые. А пятые еще крепче — в них, кроме обычных замков, применили специальные засовы. А уж четвертые… К нашему прилету их успели не просто закрыть, но еще и заварили для пущей надежности.
Обращаться к курирующему администратору в данной ситуации было смешно, но мне просто не к кому было больше обратиться.
— Товарищ куратор? — вопросил я, не особо надеясь на ответ, но он все же откликнулся:
— Это конец, Пятый. Ни один пост Организации не пропустит вас на территорию. Слишком опасно — вы можете навести боевую химеру.
— И что нам теперь?
— Искать старые лаборатории Аша, — предложил куратор, ничуть не скрывая грустного скепсиса. — Или бегать от зверя остаток жизни. Вымотайте аш-шуара, Пятый. Не сдавайтесь, умрите как герои! Дайте твари почувствовать на губах вкус горького пота полевых работников!
— Потрясающий совет! — взвыл толстяк.
— Я не хочу потеть, — прошептала Вторая, скорчившись на сиденье в позе эмбриона с неправдоподобно длинными ногами. — Это негигиенично! И умирать не хочу! Я слишком молода и красива, чтобы вот так…
— В сущности, только ваша вина, что детально просчитанный план Организации превратился в фарс.
— На самом деле нашей вины в случившимся нет, и вы прекрасно это знаете, — дрожа от обиды, сказал я. — Организация могла бы выделить нам помощь! Пару боевых бригад…
— Да ты и вправду ничего не понимаешь, сынок! — изумился куратор. — Пока мы тут с тобой мило беседуем, химера успела уничтожить нескольких рядовых чертей, просто подвернувшихся ей по дороге. Какая помощь? Все боевые бригады отозваны по тревоге! Ни один носитель Отрицательной сущности не покинет территорию своего филиала, пока аш-шуар не будет обезврежен. Ни один! Впервые после великой Битвы Добра и Зла у нас объявлено чрезвычайное положение, даже курьеры временно освобождены от обязанностей! У тебя еще остались вопросы?
— Мы можем воспользоваться капсулой или обязаны оставить ее тут?
— Пользуйтесь. Еще что-нибудь?
— Просто пожелайте нам «ни пуха, ни пера», — угрюмо сказал я, откидываясь на спинку кресла.
— Ни пуха, ни пера, — грустно откликнулся администратор.
— К ангелам! — крикнул я, поворачивая руль. — К ангелам, и будь все оно неладно!
Нижний город, берег Рена. Запасной выход из Мокрыша в Биттивас
От резкого крика в ушах ковыляка притормозил обеими ногами и чуть не свалился с бревна. По вдруг наступившей тишине он понял, что клещ-шпион больше не работает, и скептически ухмыльнулся: вот тебе и магическое приспособление. И без него прекрасно справился — спасибо крепким рукам — и уже почти нагнал врагов хозяина, вон они, впереди.
Легкий туман, висящий над рекой, обволакивал звуки, приглушая до мягкого сонного шелеста. Продолговатый силуэт лодки издалека казался волшебным серебристым веретеном, скользящим по поверхности воды, не тревожа ее, и плавно рассекающим пространство.
