– Очень.
– Я долго потом смеялся, – сказал сатра. – По ночам. Меня звали в нормальный клан. Приходили, уговаривали. Дважды я сбегал: и из детского дома, и из семьи сатра. Я уже тогда решил, что нужно... Нужно следить, чтобы такого больше не было. Чтобы такие случайно прозревшие и не ослепшие вновь, как положено...
– Да, конечно. Чтобы прозревшие не могли видеть... или рассказывать. Это опасно – сегодня один назовет доктора козлом, завтра – второй, третий. И кто-то вдруг заинтересуется: а отчего, собственно?.. Только ведь все равно никто ничего не сможет сделать – ваши контролируют все... всюду проникли... Я перестал смотреть телевизор, мне не интересно, кто именно имеет большинство в парламенте – маах'керу или Наблюдатели. Я не хочу знать, какой новый банк подмяли джинна или Часовщики.
– Мы пытаемся жить...
– Да? Правда? А что вы оставляете нам? Выживать? – Влад облизал пересохшие губы.
Спор был глупым и бессмысленным. Он не сможет ни в чем убедить сатра.
– Я закончил мединститут, – сказал сатра. – Честно поступил, честно учился и честно закончил. Мне пришлось выучить не только человеческие болезни. Сюда ведь попадают не только люди. А человек не сможет ничего сделать. Он честно будет копаться во внутренностях сатра или дейвона, видеть их сердца и другие органы, но сквозь Пелену, как человеческие. И будет честно лечить их, как человеческие... А потом все спишут на ошибку... или... Мало ли еще на что это спишут?
– Точно, как же я сам не подумал... – Влад дернул головой и застонал от боли. – Да, вас тут так много, нелюдей, что обычный человек может просто не дождаться своей очереди... Или вы так увлечетесь изучением нечеловеческой анатомии, что начнете допускать ошибки при лечении людей. Ошибки или просто небрежность. Зачем стараться и лечить людей? Получилось, и ладно. Не вышло – списать на ошибку. Почему не вспоминаешь, что вы можете использовать магию? Для своих – магию. Для людей...
– Я не умею колдовать! – выкрикнул сатра. – Я...
– Ты можешь купить артефакт, амулет... Как там у вас это называется? Или сами пострадавшие, их родственники... Вы – можете. Если не срабатывает наука, включается ваша долбаная магия...
– Почему наша? Она общая. Среди людей тоже есть маги! Обращайтесь к ним! Оставьте нас в покое!
– Конечно. Конечно – мы можем обратиться к магам-людям. Это так просто. Мы ведь тоже прекрасно видим сквозь Пелену, видим это чертово тело Силы, прекрасно распознаем чакры – так ведь? Так? Мы даже не знаем, что можно спасти дорогого нам человека, купив за деньги, черт с ними, за огромные деньги, спасение. Мы не видим этого спасения. Не видим! – Влад тоже сорвался на крик, пытался пробиться сквозь боль и темноту, стегануть сатра хотя бы голосом, заставить его понять эту правду, человеческую. – Вы вошли во власть. Вы решаете, сколько денег нужно выделить на здравоохранение. Но вам-то это практически не нужно! Вы можете обойтись и без этого, только магией...
– Чушь. Нам тоже нужны томографы и рентген...
– Поэтому вы позволяете их и нам? Вы не просто отшвыриваете нас в сторону, вы еще и зарабатываете на нас. Год назад я привез сюда своего друга... И джинна из хирургического отделения честно прооперировал его... И сказал, что ничего сделать было нельзя. Но ведь я знал, что друга можно было спасти... И джинна спас его... за деньги. Я отдал все, что у меня было. И джинна соизволил использовать один из своих амулетов... – кажется, Влад сказал что-то лишнее, но остановиться он уже не мог.
Впервые за последние полтора года он мог не скрываться. Впервые мог говорить то, что думает.
– Джинна? А ваши, люди, не берут денег? Анестезиолог-человек подходит к человеку-пациенту и спрашивает, хочет ли тот проснуться после операции... Не сатра, не джинна – человек. И хирург отказывается оперировать мальчишку, пока отец не привезет деньги, и санитарка вымогает у родных лежащего в коме еду, ведь ему нужно есть, и побольше! Почему маленькая баночка бульона? Несите трехлитровую, у него большой аппетит, а у нянечки большая семья. Это мы делаем, нелюди? Не сатра за мобильный телефон может зарезать позднего прохожего, а человек...
– Не сатра? Да, конечно, не сатра. Дейвона, джинна, маах'керу – эти тоже не могут? И не делают? И наркотой не торгуют, и не вышвыривают из домов...
– Да! Да! Да! Они это делают. И я беру деньги, мне они тоже нужны, раз я живу среди людей! Да! Но ведь этим мы ничем не отличаемся от людей. Вы тоже это делаете!
– Мы не прячемся за Пеленой, – сказал Влад.
– Мы не прячемся! Не прячемся... Пелена нужна, чтобы могли жить все, и люди, и сатра, и все... уже много веков...
– Я знаю, мне рассказали. У меня был хороший учитель. И про то, как и зачем была создана Пелена, и про то, какая резня шла до того, как представители всех двенадцати сфер сотворили ее... И даже про то, что далеко не всегда люди побеждали в этой резне. Знаю. Но я знаю, как человека, талантливого и одаренного, не принимают на работу именно потому, что он человек, а не Часовщик. Знаю, как валят на экзаменах людей только потому, что они люди, а нужно принять в университет или в мединститут сатра, чтобы спасать своих. Знаю, что делают с человеческими женщинами...
– И ты наверняка знаешь, как не берут на работу человека из-за того, что он еврей или не еврей, как девчонки попадают на сцену или на подиум только через постель, что делают с вашими женщинами такие же люди, как и ты... Ты это тоже знаешь. И ты не можешь не знать, что среди жертв маньяков и серийных убийц более семидесяти процентов не людей. Что в случае войны именно нас начинают уничтожать. Не специально. Пелена нас скрывает надежно, но ведь как-то люди все равно ощущают ненависть к нам. Не понимают отчего, но ненавидят. И убивают, – сатра будто перегорел, говорил все тише и тише, словно силы покидали его с каждым словом. – Я хочу понять. И хочу это прекратить. И не только я...
Дождь стих, ураганный ветер разорвал тучи в клочья и расшвырял их в разные стороны. Небо стало голубым. Пронзительно голубым.
И полыхнула радугой верхушка скрытого в лесопарке здания сатра. И отразилось солнце в полированных стенах дома Наблюдателей за Сокольниками.
– Красиво, – сказал сатра.
– Красиво, – неожиданно для себя подтвердил Влад. – Только...
– Что только? Только это на украденной земле? Ты не видел этого раньше, значит, мы украли у тебя твой город? Но ведь все это было здесь тогда, когда ты не видел сквозь Пелену. Это было даже тогда, когда ты еще не родился. Еще не было Харькова, а сатра здесь жили. Это вы пришли незвано... Это вы валили деревья, выжигали леса... Вы пришли после нас. Разве этого тебе не говорили? Маах'керу здесь тоже жили, к сожалению. Сюда приходили джинна. До вас. Или вместе с вами. Это ты – хозяин этих мест? Или я? – Сатра встал с кресла, подошел к кровати. – Хватит, пожалуй. Разговор затянулся и ни к чему, пожалуй, не приведет.
