— Тебе придется нести ее, — сказала Джой. — Придется измениться.
Индиго расхохотался, Джой еще не слышала, чтобы он смеялся так открыто и грубо.
— Я тебе не Турик. Никого я не понесу.
Абуэлита переводила взгляд с Индиго на Джой и обратно. Джой сказала, тщательнее, чем когда-либо в жизни, подбирая слова:
— Послушай. Это моя бабушка. Может быть, ты и будешь жить вечно, мне все равно, но за всю твою жизнь ты не встретишь никого, подобного ей. Она увидит Шейру, даже если это будет последнее, что я сделаю на этом свете, а мне начинает казаться, что так оно и есть. Ты понесешь ее прямо отсюда — на двух ногах или на четырех, это уж ты сам решай. И не суй мне палки в колеса, Индиго!
Джой не сознавала, что орет на него, пока не замолкла. Болело горло, Древнейший, изумленно разинув рот смотрел на нее во все глаза, и где-то неподалеку Абуэлита с гордостью объясняла по-английски:
— Вот это и есть моя Фина. Не знаю, о чем она говорит, но какая же она лапочка!
А из-за автомобильной стоянки, из-за холодно светящейся витрины мебельного магазина — о, как близко, как близко! — музыка Шейры звала их.
Индиго долгое, как показалось Джой, время смотрел на нее, не отвечая. Час был еще ранний, но улица вокруг уже почти опустела. Только и остались на ней, что разъезжающиеся по домам машины жителей пригорода. Проехали на велосипедах двое мальчишек, за ними патрульная машина, водитель которой мимоездом смерил Индиго, Абуэлиту и Джой снисходительно удивленным взглядом. Джой услышала свисток поезда, железный кашель ставень, закрывающих магазинные витрины.
— Ну-ну, — сказал наконец Индиго. — Вот, значит, как. Даже Лорд Синти никогда не разговаривал со мной в подобных тонах. Для этого требуется смертный ребенок, лишенный манер, терпения и понимания что важно, а что нет. И ты еще спрашиваешь, почему я предпочитаю жить по эту сторону Границы.
Тут он улыбнулся.
— Хорошо. Раз ты меня просишь, я изменюсь.
Джой быстро повернулась к Абуэлите и ласково взяла ее за плечи.
— Абуэлита, пожалуйста, выслушай меня, — сказала она по-испански. — Что бы ни произошло, что бы ни сделал Индиго, прошу тебя, не пугайся. Он просто обладает такой способностью, вот и все, просто собирается помочь нам. Обещай, что не испугаешься.
Мудрые, усталые глаза бабушки глядели на Джой из-под черепашьих век. Ответила она по-английски.
— Я уже пыталась втолковать тебе, и не понимаю, о чем тут говорить. Пусть делает, что хочет, и перестань ты тревожиться за меня. Я слишком стара, чтобы пугаться чего-то, Фина.
И она стряхнула руки Джой с плеч.
Индиго отступил от них на шаг. Он с силой встряхнул головой и плечами, беззвучно открыл рот. Казалось, нечто невидимое стиснуло его челюстями и принялось трясти и трясло, пока он не начал расползаться, утрачивая четкость очертаний, разваливаясь во всех направлениях на части. Абуэлита вцепилась в руку Джой, ахнула, но то был единственный изданный ею звук.
Здесь, на углу улицы южно-калифорнийского пригорода, под далекий ропот ведущего к Сан-Диего шоссе, Индиго прямо на глазах у них растворился, чтобы мгновенно перетечь в новое обличье: парнокопытное, со щегольской бородкой, казавшейся в этом мире белее, чем в его собственном. В уличном свете Джой увидела, что и рог Индиго стал таким же белым, лишь у основания его и на кончике белые тона сгущались до цвета теней на снегу. Единорог склонил перед Абуэлитой голову и та вздохнула, точно влюбленная.
— Он понесет тебя на спине, — сказала Джой. — Не бойся, он будет осторожен.
Индиго преклонил колени, опершись ими о край тротуара.
Некоторое время Абуэлита вглядывалась в него, потом посмотрела на Джой, потом на темное небо. И наконец, тихо произнесла по-испански, на языке столь чистом, что Джой с трудом разобрала слова:
— Рикардо, может быть, так мне и назначено прийти к тебе. Может быть, так.
А затем, с живостью и уверенностью движений, какие встречаешь лишь в юной девушке, она взлетела на спину Индиго и ухватила его, медленно двинувшегося вперед, за гриву.
— А как же я? — запротестовала Джой. — У меня уже сил никаких не осталось, мне за вами не угнаться. Можно я тоже поеду?
Индиго скосил на нее яркий, насмешливый глаз. Он нарочно ускорил шаг, заставив Джой с пыхтеньем трусить рядом с ним, вцепившись в коленку Абуэлиты.
— Когда Граница сдвинется снова, — сказал он, — она покинет эти места. Постарайтесь вовремя убраться из Шейры.
— Что значит «вовремя»? О чем ты? Как мы это узнаем?
Индиго оставил ее вопросы без ответа. Теперь он уходил от улиц делового квартала и Джой, с растущей тревогой, поняла, что Индиго направляется прямиком к автостраде на Сан-Диего. Она взглянула на Абуэлиту, та, выпрямившись, сидела на спине единорога, лицо ее помолодело от восторженного изумления, губы беззвучно шевелились, черно-белые волосы вольно летели по воздуху. Она не боится, дедушка. Ох, она ничуть не боится.
Какая-то машина гудела и гудела за ними. Джой на миг обернулась, увидела за ветровым стеклом молодые лица с разинутыми от изумления ртами, но тут Индиго подцепил Джой зубами за подол, без всякого усилия оторвал от земли и плюхнул себе на спину, перед Абуэлитой, поддержавшей ее, беспорядочно машущую руками в попытках обрести равновесие. Копыта Индиго забили по пандусу, вынося их в самую гущу движения по автостраде, и вот уже безумно взвыли клаксоны автомобилей, завизжали покрышки, и фары машин, уподобившихся испуганной стайке рыбешек, прыснули во все стороны сразу, водители их тормозили, прибавляли скорость, меняли полосы, все что угодно, лишь бы избежать столкновения с невозможным. Слишком ошалелая, чтобы испугаться, Джой зажмурилась и вцепилась в гриву Индиго, чувствуя на пояснице поддерживающие ее спокойные руки Абуэлиты.
— Все хорошо, Фина, — сказала ей на ухо бабушка. — Дурного с нами ничего не случится.
Джой показалась, что Абуэлита посмеивается.
Индиго забирал все влево и влево, проскальзывая между легковушками, фургончиками и громовыми грузовиками с легкостью хладнокровнейшего из калифорнийских водителей. Поросший травой островок показался слева, Индиго плавно заскочил в эту убогую гавань и замер, игнорируя пролетающих по обе стороны от него темных призраков, предсмертные завывания, раздававшиеся, когда автомобили, ведомые людьми, которые оборачивались, чтобы вглядеться в него, сцеплялись крыльями. В этом слепящем бедламе голос Индиго прозвучал особенно отчетливо:
— Без меня ты бы ее нипочем не нашла. Помни об этом.
Она сделал два неторопливых шага вперед, к дальнему краю островка безопасности. В безмолвии, обступившем их, расцвела яркая луна Шейры. За спиной Джой Абуэлита негромко промолвила: «Ох».
